– Угу. Я даже бассейн еще не видела!
И знаменательный подвал – тоже…
– Не дразни меня, Лола. Все-таки пока ты меня плохо знаешь.
Мы стоим и разговариваем прямо в дверях моей комнаты. Расходиться абсолютно не хочется.
– Намекаешь, что с тобой опасно просто гулять в лесу?
– Лола… – Элиас произносит мое имя настолько низким голосом с рычащими нотками, что я резко берусь за ручку двери.
И лукаво улыбаюсь.
– Спокойной ночи, господин Романо Конте!
***
Утром я просыпаюсь около девяти. Я отлично выспалась и с удовольствием потягиваюсь в постели. Между ног вроде ничего не болит.
Я лежу, вслушиваясь в тишину, и потихоньку чудесное настроение начинает сменяться паникой.
А что, если Элиас меня разлюбит? Справедливости ради, он и то, что меня любит, не сказал.
Может, семья ему поставила условие жениться до тридцати? И тогда ему отпишут часть наследства. Такое тоже иногда бывает…
А если нет? Примут ли меня эти люди? В пересказе Элиаса они все очень милые. Но это друг с другом.
А меня они точно сочтут охотницей за деньгами.
Может, они уже спланировали более выгодное слияние семейных капиталов, а тут я некстати подвернулась?
Насколько вообще Элиас объективен? От моделей, в отличие от Элиаса, я не слышала про Энтони Романо, например, ничего милого. Он жесткий мужчина. Так подумать, вполне похожий на своего брата. Но безусловно менее притягательный.
Опасный тип, если перейти ему дорогу.
И совсем не факт, что он даст мне работать моделью.
Возможно, семейные ценности Романо вообще против работающих моделей в качестве жен.
И что мне тогда делать?
Тете я пока точно ничего не скажу. Вот если Романо меня примут, тогда и сообщу своим, что я – невеста. А так незачем волновать их попусту.
Меньше всего мне хочется думать об убийцах. Честно говоря, мне хочется запереться в этом доме-крепости и не вылезать отсюда никогда. И пусть снайперы отгоняют от ворот всех подозрительных людей.
Гулять я буду с Элиасом или одна. Пусть охранники даже ходят за мной по пятам.
Все это дичь и ужасная несвобода, когда ты никому не нужна. Но стоит оказаться на прицеле, и ты смотришь на вещи совсем иначе.
***
Я иду в душ. Дверь не запираю. Если Элиас войдет и намылит меня, мне будет только сладко. А вот Элиасу вряд ли…
Хотя… есть куча альтернативных способов. Взять тот же минет. Для меня по-прежнему поразительно, что, если не засовывать прямо глубоко в горло до тошноты, это все весьма приятно.
Это прямая и неоспоримая власть над мужчиной.
Я заканчиваю мыться и насухо вытираюсь.
Проверяю смартфон. От Элиаса сообщений нет. Видимо, он внял мне и отключил камеры в комнате.
И сейчас мне даже жаль.
Зато можно одеться в какое-нибудь милое платьице и посмотреть, чем Элиас занят.
Я не собираюсь ходить в спортивных шортах только потому, что скоро приедет Аткинс.
Вот странно. Вроде этот Ричард Аткинс улыбчивый и милый. Этакий простой парень.
Но теперь его улыбка кажется мне неприятной. То ли потому что Аткинс приставучий, то ли потому что такая простота не вяжется с его финансовым положением. Подозрительно это как-то.
Элиаса в его спальне нет. Ну да. Как бы уже половина десятого.
Я обнаруживаю своего любимого мужчину в кабинете.
Господин Романо Конте выглядит восхитительно. Хоть прямо сейчас помещай его на обложку журнала о миллиардерах.
Н-да, Лола. Высоко ты забралась.
Элиас видит меня, улыбается и нешироко разводит руки, предлагая его обнять.
Следующие полчаса пролетают, как один миг. Мы оба дико возбуждены.
– Ну, малыш? До Аткинса всего ничего. Что ты предлагаешь? Я собирался работать, но это, – Элиас показывает на брюки, – с твоей стороны свинство.
– Слушай… А в твоем спортзале есть мягкие коврики?
Элиас слегка улыбается.
– Положим, есть. А что?
– Тогда пойдем, – я поднимаюсь с его колен и беру Элиаса за руку.
Неожиданно улыбка сползает с его лица, а взгляд становится острым и резким.
– Погоди, Лола. Мы обязательно сделаем это и другое, когда Аткинс уйдет. Я обязан тебе кое-что рассказать.
– Да? – я чувствую легкое разочарование.