Хозяин моего тела

Теперь главное не свалиться с плеча, не вытошнить коктейль и не отбить себе все на свете.

Хотя свалюсь я вряд ли – Элиас держит меня очень крепко. И это пугает, потому что идем мы куда-то вниз, на первый этаж, и в незнакомый коридор.

Он же не скинет меня в бассейн, а?

Прямо, как есть, в платье…

Или… когда Элиас открывает запертую дверь ключом, а за ней оказывается темноватая лестница вниз, меня озаряет, куда он меня тащит.

Это подвал.

Он реально существует.

– Не, елозь. Упадешь, – голос Элиаса в этом каменном склепе звучит необычно.

А мне страшно. Потому что тут все по-настоящему. Стены из крупных камней, прохлада, разве что факелов в стенах нет. Вместо них лампы.

А меня все равно трясет. Элиас ставит меня на пол и я вижу… какие-то мотки веревок и бинтов, скамейки, кандалы, ящики и… арсенал непонятных не то банок, не то бутылок.

Почему-то именно они пугают меня больше всего.

Размеры подвала я оценить не могу, поскольку из той комнаты, где мы стоим, вглубь ведет проход. Скорее всего, сам подвал занимает весь дом. Но это – самая опасная его часть.

Я пячусь, хотя после «путешествия» на Элиасе у меня кружится голова. Резко разворачиваюсь, едва не падаю, но броском кидаюсь к лестнице наверх.

Дверь Элиас не запер.

Он настигает меня на второй ступени. Я ору, и собственный вопль меня оглушает.

Но бесполезно. Перед Элиасом Конте я, как котенок, если он сам мне не поддается.

А сейчас в его черных глазах холод и странный блеск.

Элиас сдавливает мне плечо и оставляет у подножия лестницы. Сам поднимается, запирает дверь и возвращается ко мне.

– Снимай всю одежду, Лола. Иначе я ее порву.

– Твой брат на меня напал! Говорил мне мерзости! Угрожал мне пластической операцией! – я смотрю на Элиаса снизу вверх, и это чертовски неприятно.

– Мне плевать на него. У тебя пять минут.

– Но тут… холодно! – на самом деле это не совсем так. В реальном подвале должно быть холоднее, а этот как будто чем-то подогрет. Или это я сама разогрелась от возмущения?

Элиас ничего не отвечает. Он просто делает почти неуловимое движение ко мне всем телом, и я чувствую: шутки кончились.

Это опять тот человек, который был в лесном домике. Тот, кто ни перед чем не остановится.

А в домике меня спасло лишь собственное возбуждение.

Элиас отходит от меня, отодвигает от стены стул и садится на него лицом к спинке. И не отрывает глаз от моего тела. Пристальный взгляд скользит по ногам, ощупывает бедра и талию, смакует грудь.

Элиас что, собирается смотреть, как я буду раздеваться?

Очевидно, да. И просить его отвернуться бесполезно.

Я аккуратно снимаю платье, и чувствую, как меня от кончиков пальцев до ушей затапливает жгучее смущение.

Это уже не собеседование. Не что-то рабочее. Но и не прямое насилие.

Я еще не привыкла раздеваться перед мужчиной и снова должна делать все почти добровольно.

Это стыдно, странно и… возбуждающе. Особенно, когда холод в черных глазах Элиаса начинает вытесняться самым настоящим огнем.

Я не знаю, куда положить платье, поэтому просто кидаю его на пол. Лифчик следом. Соски съеживаются и почти болезненно напрягаются.

Затем я спускаю трусики, переступаю через них и смотрю Элиасу в глаза.

Он может сделать со мной что угодно. И я знаю – он сделает. Я сама дразнила его все утро и вчерашний вечер.

Взгляд Элиаса подтверждает мои худшие опасения. Он полон решимости.

– Мне нравится разный секс, Лола. И жесткий – тоже. Расслабься, если не хочешь боли.

Многообещающее предложение. Я только повожу плечами. А Элиас встает со стула и подводит меня к странной скамейке.

Я сбежала бы от нее, будь возможность, но Элиас держит меня крепко.

На скамейке кожаная подушка в изголовье, такая же посередине… А еще по бокам к этой скамейке приделаны какие-то подозрительные округлые металлические штуки. Понятия не имею, зачем они нужны.

– Ложись головой на подушку.

– Хо… хорошо.

Но мне не хорошо. Мне страшно и… любопытно.

Как только мой затылок соприкасается с кожей подушки, Элиас парой касаний убирает волосы мне под голову. Они еще влажноватые после душа и не пушатся.

А следом Элиас берет мою правую руку и продевает ее сквозь странное металлическое приспособление скамейки. Изнутри оно обито чем-то мягким. А после того, как приспособление крепко меня охватывает, я понимаю: это зажим.

– Это все… хотя бы чистое? Кто тут лежал до меня? – я начинаю паниковать, а в панике я себя не контролирую.

Элиас хмыкает и закрепляет мою вторую руку.

– Чистое. Свежее. Как ты.

– Но мне же нельзя!

– Хочешь кляп, Лола? – голос вкрадчивый и полон мурчащих ноток. Но это крайне обманчивая ласка.