Хозяин моего тела

И малышка мне врет. Глядит своими кристально ясными голубыми глазами и врет.

Глупая. Раззадорила меня, себя не дала, а теперь нарывается.

Лола… Я же вспыхиваю моментально, хотя внешне по мне не скажешь.

Как можно мягче повторяю требование отдать мне хренов конверт. Не даст – заберу силой. На пол выпотрошу ее сумку.

Но малышке, кажется, плевать. Она внезапно обвиняет меня в том, что я хочу отношения. Но агентство типа как их запрещает.

Знаешь, Лола, на чем я вертел правила агентства?

Меня несет. Ты заводишь меня каждым своим жестом. Каждым взглядом.

Хватит долбаных игр. Ты хочешь меня, Лола?

Врешь, что нет. Врешь, потому что я вижу ответ твоего тела лучше тебя самой. Ты неопытная. Маленькая. Узкая. Не понимаешь, что все твои карты мне открыты.

Хочешь за меня замуж, Лола Асти?

Блять. Я что, сказал это прямо вслух? Какого хрена я уже второй раз говорю Лоле о женитьбе? Я уже совсем поехавший?

И я спрашиваю то, что смутит ее наверняка. Чтобы не думала о моем якобы предложении. Ты девственница, Лола?

Она еле заметно розовеет. Смущается. Мило. Чертовски мило.

Чего доброго думает, что быть девственницей в ее возрасте глупо. Еще как умно, Лола. Понимаешь, ты, маленькая ведьма, заставляешь взрослого мужика циклиться на тебе. На том какая тесная, влажная и горячая ты там, внутри.

Смущайся еще. И ты больше не выйдешь из этой комнаты девушкой.

Что? Давление? Вот это все – давление на тебя? Да что ты знаешь о давлении, малыш?

Но ты мастерски умеешь охладить меня. И я вспоминаю, что конверт так и лежит в твоей сумке. Зато понимаю, как получить его, лишь несильно приукрасив правду.

Я реально познакомился с соской Тарой на работе. Вызвал ее в кабинет и прямо там отодрал в наш первый раз. О том, что было дальше, теперь жалею.

Но фокус удается. Лола обязана мне подчиняться по модельному договору. И она слушается.

Пара мгновений, и я достаю фотку. Лоле сразу говорю, что не обязательно ее покажу.

И не показываю. Потому что фотошоп галимый. Наш типа трах с Тарой. То, чего не было никогда. Со шлюхами у меня мозги на месте. Что было, а чего не было – все помню.

Получается, цель ушлепков – деморализовать Лолу. Она бы увидела эту фотошопленную муть и ходила бы, не знаю, то ли расстроенная, то ли в ярости была бы и не смотрела бы по сторонам. Когда хочешь несчастный случай организовать, это все на руку.

Но Лола не дает мне додумать об этом. Спрашивает про наручники и кляп.

Гневная такая. Глаза сияют, щеки горят.

Умопомрачительная…

Я чего только ни делал, Лола. И сделаю еще. Вот только понять пока не могу: ты этого хочешь или просто так интересуешься?

Я ведь и с тобой сделаю то, что сам захочу, но приятно думать, что тебе это понравится.

А ты в тупике, и от твоего очередного смущения у меня кровь закипает.

Какого хрена мы тратим время вместо того, чтобы выяснить все здесь и сейчас?

Ах да. Ожоги. С ними ничего особо нельзя. И больно, и инфекция попадет.

Я рассказываю Лоле про особенный договор, полностью развязывающий мне руки, и ухожу.

Потому что смотреть на Лолу просто так – пытка. Думать о ней – пытка. Видеть ее розовый острый язычок – тоже пытка.

Хочешь деловые отношения, Лола? У нас будут строго деловые. По крайней мере, до обеда – точно.

А на обеде тебе придется принять правду. Расследование, мол, идет крайне медленно. Хотя на деле Тару уже допросили и рассказали мне ее мотивы и причины.

Так что ты, Лола, останешься у меня. На столько, на сколько я захочу. Все выезды теперь тоже только со мной.

И это не обсуждается.

Глава 12. Никогда не полюблю тебя!

ЛОЛА

От злости я сжимаю вилку так, что костяшки пальцев белеют. Но я замечаю это только потому, что Элиас смотрит на мою руку с легкой улыбкой.

Ах так?! Ему, значит, весело?! Ему нравится зажимать меня в углу, унижать и насмехаться? Этот самоуверенный красавчик возомнил себя не только моим начальником на работе, но и хозяином всей моей жизни?

А теперь ему смешно, что я такая хрупкая и беззащитная, а сопротивляюсь? Серебряная вилка с инициалами «Э. К.», конечно, то еще оружие, но ткнуть я ей сумею.

– Это как ты не отпустишь? – шиплю ему в лицо. Раз Долорес нас не подслушивает, мне нечего стесняться. А сам Элиас пусть думает обо мне, что захочет. Теперь мне наплевать. Потому что как бы он мне ни нравился, свою свободу я ему не отдам. Только мне решать, как мне жить.

Элиас внимательно меня слушает, а потом снисходительно заявляет:

– Не путай Агентство и жизнь, Лола. Но если ты мечтаешь работать продавщицей без образования где-нибудь в захудалом районе – пожалуйста. Я даже помогу тебе выплатить неустойку…

Ишь ты, какой благородный. Я смотрю в его теплые карие глаза и цежу:

– Нет. Я не хочу быть тебе обязанной.

– Не перебивай. – он накрывает мою руку ладонью и слегка ее сжимает. Так, что ясно – я могу брыкаться, только когда он мне это позволяет. И я серьезно пожалею, если ослушаюсь. – Давай попробуем, Лола. А если не выйдет, то не потому, что какое-то Агентство нам что-то запрещает.

Давай попробуем что? Секс в подвале? Неуважение, потому что я из семьи алкоголика? Меня переполняет возмущение, но что я могу поделать с этим огромным сильным мужиком? Не тыкать же в него в самом деле вилкой. Тем более, какая-то часть меня жаждет попробовать все, что бы он ни предложил.

Глупая, непристойная часть души, которую я держу под замком.

А если я ее выпущу, то никогда не стану любимой женщиной и единственной женой. На похотливых не женятся. Их используют и выкидывают.