Лэйла-стероид

Сделав несколько осторожных шагов, Проныра рассмотрела маленькую свернувшуюся фигурку в светлом плаще. Она не шевелилась, подложив руку под голову. Бомжиха пожевала губами, при виде большого темного пятна на затылке.

– Удачный сегодня день, – проскрипела Проныра, опускаясь на корточки перед лежащей молоденькой девушкой, на запястье которой бомжиха увидела яркий золотой блеск. – Удачный… Удачный день.

Она осторожно коснулась щеки, упругой и гладкой, но на которой уже не таял снег. Девушка не шелохнулась.

Удовлетворенно вздохнув, Проныра потянулась к золотому браслету.

* * *

В то же самое утро, Макса Кретова загрузили в машину с тонированными стеклами. Макс опустил голову на спинку сидения и приготовился опять заснуть. Услужливая тварь в белоснежном халате час назад воткнула иглу шприца ему в предплечье, при этом достав чуть ли не до кости и теперь Кретов был абсолютно не способен к сопротивлению, как и накануне. Федералы, после перестрелки за городом в ночь неудавшегося ареста Кожухова относились с должной осторожностью даже к раненым агентам “Капеллы”. Макс подумал, что это даже к лучшему. Теперь можно будет просто провалиться в темноту и ни о чем не думать. Плавая в облаках розового тумана Кретов, с трудом, разбирал тихое ворчание федералов.

– Почему в Питер… ни с того ни с сего… вот козлы… нельзя было отправить поездом…

В салоне “крайслера”, на передних сидениях устроились все те же два сотрудника, несколько часов назад вытащившие Макса из больничной койки. Продолжая ленивую перебранку, они изредка поглядывали на дремлющего Кретова, прикованного к дверце без ручки.

“Вот сейчас дам обеими ногами в сидение. Нет, не сейчас. Когда выедем из города и на дороге будет безлюдно. Эту дрянную скобу, к которой меня подцепили вырвать пара пустяков… И все это было бы вполне возможно назвать безалаберностью, если бы…”

Макс склонил голову набок и заснул.

“Крайслер” уже двигался по шоссе, когда дремота выпустила его из своих когтей. Макс ощутил себя ныряльщиком, только что глотнувшим воздуха, но тут же немедленно вновь опустившимся в теплую и вязкую глубину. Подняв свободную руку, Кретов вытер вспотевший лоб и посмотрел в окно. Серый пейзаж, тускло раскрашенный поднимающимся солнцем, вяло плыл назад. Не успев как следует прийти в себя, Макс вдруг увидел грязноватый силуэт полицейского “форда”, идущего на обгон.

– Вот блин, – озадаченно буркнул сидящий за рулем федерал, аккуратно снижая скорость и поворачивая к обочине.

– Что ж ты гнал, как на пожар? – лениво протянул его напарник, потягивая кофе из термосной кружки.

– Кто ж знал, что доблестное ГАИ так ревностно будет следить за своими обязанностями.

– Они давно уже не ГАИ, они…

– ХРНС. Хрен редьки не слаще.

– Приготовить корочки?

– Нет, давай лучше штраф заплатим, – язвительно усмехнулся водитель, останавливая “крайслер” у обочины.

“Форд” скрипнул тормозами в нескольким метрах впереди. Федералы полезли за удостоверениями, но застыли, пораженные разворачивающимися событиями. Боковые дверцы преградившей дорогу машины одновременно распахнулись. Два “калаша” хмуро посмотрели на собственные отражения в тонированном стекле “крайслера”. Оторопевшие федералы поняли, что стволы глядят им прямо в лоб. Они не успели воспользоваться своим преимуществом, в те несколько секунд, когда нападавшие не видели их за тонировкой. Глухо простучал автомат, снабженный глушителем, и несколько остроносых пуль обрушили внутрь стекла. Молодой федерал, раненый в плечо, громко выругался, закончив нецензурный вопль яростным стоном.

– Прекрати, – заорал старший, видя, что его напарник собирается сделать.

Молодость не всегда хороша. Во всяком случае для того, кому требуется быть на сто десять процентов хладнокровным. Движимый болью и яростью, молодой федерал выхватил из-за пазухи пистолет, поскольку еще не успел усвоить, что вооруженному человеку всегда очень хочется воспользоваться своим оружием, и для того, чтобы нажать на курок, все что ему нужно, это повод. Появившийся вслед за автоматами какой-то странноватый длинный ствол злобно выбросил свинцовый плевок. Пуля вошла в переносицу парня, за секунду до этого всего лишь потерявшего над собой контроль. Федерал вздрогнул и упал головой вперед, опрокинув поставленную на приборную доску чашку с кофе. Крупные капли пролились небольшим дождем.

Стиснув зубы, оставшийся в живых смотрел на вышедшую из “форда” высокую фигуру, медленно шагающую по дороге.

– Здравствуй, Лешик, – сказал подошедший. – Давай-ка мы слегка обезопасим себя от любопытных автолюбителей.

Появившаяся на встречной полосе “мазда” аккуратно свернула к обочине и не менее аккуратно въехала передним бампером в левую фару “крайслера”. Машина вздрогнула, жалобно зазвенев разбитым глазом.

– Вот так вот. Теперь можно спокойно поговорить.

– Женька? – бесцветным голосом спросил федерал.

Скал молча протянул вперед руку. Водитель так же молча вложил в нее осторожно вытащенный пистолет.

Майор подбросил на ладони металлическую машинку.

– Вот такие пироги, Лешенька. Столько лет не виделись, а теперь я не сказал бы, что очень рад нашей встрече.

– Никогда бы не подумал, что ты выберешь другую сторону, – осторожно сказал федерал. – Мог бы подумать о любом, но не о тебе.

Скал стянул вниз шарф. Потом он повернул лицо к бывшему своему однополчанину.

Макс, впервые увидевший майора после их встречи в “Амфоре”, тихо ужаснулся. Перехватив взгляд Кретова, Скал наклонился и посмотрел на побледневшего Макса.

– Привет, одноклассничек. Или называть тебя создателем? – майор приветственно помахал рукой. – Что, не нравится собственное творение? А я, кстати, за тобой. Так что, Лешик, – Скал повернулся к федералу, – сними с него браслеты и можешь спокойно ехать.

Алексей молча повиновался. Кретов, с трудом держась на ногах пошел к “форду”, удивляясь, как это удается не падать. Там его снова подхватили какие-то руки и усадили в еще одно теплое автомобильное нутро.

Майор и капитан Леша Фокин посмотрели друг на друга, понимая, что при таких обстоятельствах нельзя разойтись просто так.

– Поверь, Лешик, – проговорил Скал, закрывая лицо и поднимая воротник, – не из-за денег я во все это ввязался. И не по своей воле.

– Всем нам приходится выбирать… когда-нибудь, – сказал Фокин. – Ты сделал свой выбор и… Дерьмово, что ты теперь с другой стороны окопа, Женька.

Скал опустил голову.

– Я завидую тебе, Леша, – бесцветным голосом произнес он. – Тебе не надо никому мстить. Отдай ваши мобилки и уезжай.

Федерал выполнил приказ, после чего резко сказал:

– Прощай, Скалин.

Скал пожал плечами и отошел от машины. “Крайслер” вздрогнул и выехал на середину шоссе, разворачиваясь носом к Москве.

– Прощай, капитан, – тихо сказал майор, глядя вслед удаляющейся машине.

Скал подошел к непрерывно жующему здоровяку лет сорока, застрелившему не в меру горячего федерала из той самой странной “пушки”, добытой Скалом на “черном” рынке.

– Сработает? – спросил он.

– Еще бы, – хмыкнул тот.

– И когда?

– Таймер поставлен на полчаса, значит… минут через 20. Штучка, что я вколотил в голову того пацана сожжет все и вся в радиусе трех метров. Соберут только пепел и от скольки он человек, никто не сосчитает. Конечно, если не будут копать.

– Нет, – сказал майор. – Копать не будут.

Через пару часов Скал, придерживая за руку все еще не пришедшего в себя Макса, надавил кнопку звонка, приделанного рядом с дверью, обитой серым дермантином. Открыл Боков, несколько минут назад приехавший по просьбе Эскулапа. Из-за его спины выглянул главврач, снявший эту квартиру через частную маклерскую контору.