Глухой путь

– Да, конечно, ваша светлость, мы молимся регулярно, почитаем вас, ваших братьев и сестёр, а также вашего отца! – сомкнул ладони старик, нагнувшись, смотря на Мартина. – Мы просим вас со всем смирением присоединиться к нам в молитве, благословите нас, детей своих грешных, помогите найти нам путь…

– Скоро придёт время молиться заново, но я не могу остаться с вами, дети… – начал ковбой, рукой отводя в сторону старосту, чтобы поговорить с ним наедине. Он же рукой показывал остальным людям не следовать за ним. – Мне же нужно встретиться с человеком по имени Оуэн, рыбаком.

– Знаем такого, ваша светлость, он поставляет нам еду и провизию, благодаря ему мы никогда не чувствуем голода. И всё потому что вы направляете его руку. – перекрестился и сложил руки у себя на груди старейшина.

– Пути господни неисповедимы. Он сыграет ещё большую роль в жизни. Но его руку направляю отнюдь не я… Оуэн необычный человек, даже мне мало, что о нём известно. – провёл рукой около лица священника Мартин. – Сможешь ли ты мне сказать, сын мой, где этот человек?

– Он около озера, что неподалёку от деревни. Сегодня мы снова обсуждали поставку провизии. Оуэн говорил, что сегодня будет рыбачить у озера целый день. Насколько мне известно, ваша светлость, это его любимое место рыбалки. Я молюсь, чтобы мои слова не оказались ложью, ваша светлость. Но он очень странный человек, ваша милость… – низко поклонился старейшина, его словам повиновались и остальные жители деревни.

– Вот поэтому, сын мой, мне и хочется пообщаться с ним. Не как ангел с человеком, а как человек с человеком. – пояснил свои намерения Мартин. От слов священника о странности этого человека, в душе ковбоя заиграл смех.

Он подвёл священника обратно к людям. Тот указал людям идти к церкви, молиться до самой ночи. Это принесёт им славный урожай, счастье и любовь.

– Дети мои! Я снизошёл до вас и поэтому в знак вашей благодарности, вы должны молиться до самой ночи! Если сделаете, как я скажу, я дарую вам благословение, вы и ваши дети будут всегда жить в мире и гармонии – прокричал охотник, стараясь быть как можно увереннее. Хотя, что можно ждать от этих религиозный придурков.

Все, словно собачонки, пошли за своим пастырем, проговаривая молитву. В этой ситуации с деревней, Мартину было понятно, что ему по-божески повезло. Словно за ним правда кто-то следит.

Мартин выехал из деревни так быстро, как смог, надеясь, что слова старейшины не были ложью.

Путь до озера не долгий, возможно скоро всё закончится, Мартин узнает информацию о том, где скрывается преступница, а затем найдёт и поймает её. И всё ради одного слуха, который может даже оказаться не правдой. Со стороны всё это выглядело бы глупо, напрягаться из-за такой мелочи, но Мартину было всё равно, он жаждал получить эту информацию и найти гада. Сколько потребуется времени и сил? На такие вопросы охотник постоянно отвечал: «Неважно…»

Вдали, сквозь деревья и кустарники, открывалась небольшое по размерам, но необычайно красивое озеро. Лазурное, чистое, здесь собираются звери всех мастей, испить из него. Оно никогда не иссыхает, ведь раз за разом его наполняет река, тянущаяся далеко на север, прямиком к снежным вершинам. Мартин рассматривал озеро, пытаясь найти рыбака, хотя бы намёк на его местоположение. Сквозь деревья просачивался дым, охотник повёл Гермеса по направлению к запаху гари. На Мартина, который только подвёл коня к лагерю рыбака, обратил свой взгляд маленький старичок, с пышными седыми усами, одетый в рубаху, которая явно была большая ему по размеру, жилетку, с оторванными пуговицами, в рабочие пошарканные штаны, которые уже позеленели, а также в огромные потрёпанные сапоги.

– О, мистер, присаживайтесь, я только рыбы наловил! Отведаете? – подозвал Мартина к себе рукой старик, улыбаясь своими чересчур большими усами.

Мартин присел возле костерка, рядом с Оуэном. Тот дал ему рыбку на палочке и предложил виски.

– Какой же чудный напиток! Так облегчает жизнь! Не правда ли, мистер? – смотрел рыбак на охотника, наполненным жизнью взглядам, словно тот нашёл истинный смысл жизни за свои прожитые годы.

– Не особо… Мне по крайней мере никогда не облегчал. Так… на пару минут выводил из реальности. Ногами ведь не уйдёшь. – Мартин откусил кусок рыбы.

– И то верно. Реальность – сплошное разочарование, но даже в ней есть моменты, когда, открывая душу, наполняешься прохладным ветерком, и понимаешь, что я жив, живу и буду жить. – Оуэн делает глоток виски, Мартин пристально на него смотрит. – Так зачем же вы пришли, мистер?

– Мне нужно узнать, о преступнице по имени Ханна Арчибальд, говорят вы её видели, буквально где-то в этой области? – Мартин откусил кусок хорошо прожаренной рыбы. – Я же прав?

– Как никогда сэр. Знаете, я даже с ней также, как и с вами разговаривал, сидели под шум леса, пили, ели. Замечательная девушка. Поведала она мне свою историю о нелёгкой жизни, знаете, мистер, я даже всплакнул, вот такой я вот человек. Чуть что, да посочувствовать людям хочется, неисправим я. Мне даже так моя покойная матушка говорила… – говорил без остановки Оуэн. Он странный человек, ваша светлость

– Не надо мне рассказывать о своих чувствах к людям, просто ответь куда она поехала и всё! – повысил свой тон Мартин. – Ты же знаешь, что за укрывательство преступницы также идёт соответствующее наказание.

– О во как, мистер! Я всё понял, но я же говорил, что меня так и тянет сочувствовать людям, поэтому навряд ли, что-то я вам так и скажу. Но и у вас думаю, жизнь тяжёлая, поэтому не поверите, но и мне вам хочется посочувствовать. Так что я скажу вам, что она в доме охотника, который живёт рядом с поляной. Но она собиралась уезжать вот прям скоро, возможно уже сегодня, поэтому не знаю, успеете ли вы к ней или нет. Всё зависит от вас, друг мой. – посмеялся рыбак. – Рыбку ещё будете?

– Погоди… Ты про мужика, который в таком небольшом старом доме живёт? – переспросил Мартин, вспоминая о том, что он всё перепроверил в доме, но даже следов женской одежды не нашёл, где тогда этот чёрт её прятал?

– Так точно, сэр! Он самый! – улыбчиво держал в руках палку с рыбой, которую всё ещё протягивал Мартину.

Сердце стрелка заколотилось быстрее, как будто собиралось выпрыгнуть из груди. Гнев наполнил душу стрелка, извергаясь, как вулкан.

– Сука! Этот блядина меня провела! – Мартин резко, пулей вскочил, запрыгнув на коня и гоня его во весь опор бежал к дому охотника. – Я его блядь прикончу!

– Агрессия и зло ни к чему не приведут, друг мой! Отбросьте всё это! К вам всё придёт, как только всё отпустите! – прокричал вслед Оуэн. Старик пытался напутствовать, но навряд-ли это поможет такому человеку, как Мартину, его уже возможно ничего уже не спасёт.

Глава 13

Гермес бежал вдоль размытых от скорости деревьев. На такой скорости можно было увидеть сам ветер, его удары, бьющие по глазам и лицу, такие хлёсткие и обжигающие. Мартин был в ярости.

– «Как можно было не догадаться, что с этим стариком, что-то нечисто. Нужно было сразу вывести его на чистую воду, сука!» – прокручивал у себя в голове Мартин. Он мог бы уже давно разыскивать Кинга, а сейчас бегает за какой-то шлюхой преступницей. Нельзя было её упустить, уже почти четыре дня прошло, если она сейчас сбежит, то возможно будет уже бесполезно её искать, зацепок нет…

Он гнал Гермеса во весь опор, уже проскочил дом калеки и почти добрался до деревообрабатывающей зоны. Конь уже был на половине сил, но Мартин продолжал бить его шпорами по бокам. Он бил, бил, бил! Конь заржал и поскакал ещё быстрее. Нёсся как молния, разрезая поток волн воздуха. Мартин проскакивал проезжающих охотников, торговцев. У него у самого началась отдышка, тяжело было контролировать такого резвого скакуна. Вот он уже добрался до лесопилки, размытые лица рабочих провожали взглядом Мартина и его коня. Охотник за головами очень сильно сдавливал поводья, да так, что они впивались ему в руки, чуть ли не прорезая ладонь. Ещё через некоторое время, Гермес довёз озлобленного Мартина уже до той самой поляны, на которой протекала река, и где жил старик-охотник. Вот был виден его дом, ковбой скалил зубы, он был готов сразу застрелить эту мразь, как только бы его увидел. И в то же время в своей голове продолжал винить себя за такую беспечность, охотник за головами уже как почти пятнадцать лет, а ведется на ложь словно малый ребёнок, у которого молоко на губах ещё не обсохло.

Мартин спешился около дома старика, оставив Гермеса без привязи. Ковбой, вынув из кобуры «Кольт», побежал к дому охотнику. Мужчина вынес с ноги дверь и застал одевающуюся Ханну и старика, мило разговаривающего с ней. Увидев Мартина, охотник резко сразу же попытался схватить своё ружьё. Раздался выстрел! Мужчина успел всадить свинец в голову своего противника. Ханна закричала:

– Ааааа! – Мартин резким ударом рукоятки о лоб девушки повалил её на пол. Сознание она не потеряла, лишь упала на окровавленное тело охотника.

– Мразь, конченная… Ещё убить меня хватило духу, говна кусок! – Мартин достал с пояса верёвку и подошёл к преступнице. – Ты тоже не дёргайся, поняла? Шлюха…

Ханна опрокидывала несколько горьких слёз от происходящего. У неё появилась сильная отдышка. Ковбоя это ещё сильнее раздражало, он ударил её рукояткой ручки ещё раз. В этот раз девушка потеряла сознание. Мартин связывал её в тишине, не считая испуганного ржания коней из-за звуков выстрела.

Подняв преступницу и положив на плечо, Адамс увидел лицо старика с продырявленной головой и закатившимися глазами. Не выдержав последнего порыва злости, Мартин ударил это лицо ногой. В этом не было никого смысла.

Глава 14

Мартин вёл Гермеса к шерифу ровно и плавно, не разгоняясь, так чтобы было комфортно скакать и коню. Гнев его утих, ну по крайней мере он так думал. Но на деле было не известно. Мужчина периодически посматривал на Ханну, которая лежала на крупе лошади и была без сознания. Девушка, даже скорее ещё девочка, которой по виду лет двадцать только исполнилось. Нераспустившийся цветок, а уже преступница… Именно такие мысли были у Мартина, человека почти тридцати пятилетнего, и человека, который считал, что повидал очень многое в жизни….

– «Зря я её так назвал. – заговорила совесть Мартина. За убитого ранее старика она не волновалась. – Ну это же со злости, старик меня вывел! Вот я и назвал. Когда очнётся надо бы извиниться перед ней, и за оскорбление, и за удар. Больно, наверное, было.»

Мартин снова посмотрел на девочку. Русые вьющиеся до бёдер волосы, фарфоровые щёчки с румянцем на них. Глаза закрыты. Худенькая, возможно долго не ела. Находясь в бегах вообще мало ешь, постоянно идти надо куда-то. Скорее всего у неё на ногах много мозолей, которых быть не должно у девушки. Руки тоже достаточно грубые. Это можно было увидеть даже, не прикасаясь к ним. Точно держала оружие, и не раз. Сколько уже эта девушка в бегах? Хотя несмотря на всё остальное, одета она была хорошо: синее в белую горошинку платьице, чёрные сапожки, на которых всё равно виднелись потёртости, а также головной убор, напоминающий берет или небольшую шляпку, который украшали перья какой-то птицы. В таком наряде скрываться надо в большом городе, а не в отдалённых, мало намелённых районах. Тут она ошиблась.

Девушка очнулась. Мартин это понял, услышав небольшие стоны. Ей больно, тело точно чувствует. Возможно останется шрам, где-нибудь возле глаза. Ковбой повернулся, чтобы ещё раз посмотреть на девушку, Ханна повернулась также на Мартина. Их взгляды пересеклись. Они смотрели друг на друга с полсекунды, и оба резко отвели друг от друга взгляд.

– Прости, что ударил и назвал нехорошим словом… – решил извиниться Мартин. – Как ты? Болит?

– Болит… – Ханна не хотела разговаривать, фарфоровые щёки надулись, как шарик. Она повернула голову в противоположную сторону от Мартина и смотрела назад.

Настала тишина, хоть по Мартину и не скажешь. Но он не очень любит находиться в абсолютной тишине, отсюда и привычка в дороге постоянно напевать какую-нибудь мелодию и песню. Тишина ассоциируется с одиночеством и пустотой. Обычно, когда он ловил преступников, они с ним разговаривали. Не просто, конечно, разговаривали. Кто-то обещался дать ему горы золота, обогатить его, только лишь бы стрелок их отпустил, другие же клялись убить его и поймать, проклинали и многом другом говорили с ним. Мартин в свою очередь постоянно любил им как-нибудь отвечать, иногда сказать какую–нибудь колкость, отшутиться. Но сам разговор Мартин начинать не умел, слишком замкнутым в себе был. Поэтому колкости и шутки были скорее маской, за которой скрывается ребёнок, только вышедший в открытый, самостоятельный мир.

– Зачем ты его убил…? – вдруг неожиданно спросила Ханна, с повёрнутой также назад головой. – Зачем…? Он же был добрым человеком. Тебе он не сделал ничего плохого.

– Он бы сам меня убил. Хотел было взяться за ружьё, я его опередил. Это была больше самооборона. – повернулся Мартин к девчонке. – Времени на раздумье не было, думаешь ты бы не так поступила?

– Я тоже бы застрелила его. – Ханна повернула голову к Мартину.

– Так зачем спрашивать тогда?

– Просто из интереса. Хотела узнать, что чувствовал во время выстрела.

– Отдачу револьвера. Что ещё можно было чувствовать… Хотя может ещё злость чувствовалась. Он меня провёл, я же заходил к нему, спрашивал про тебя.

– Да, знаю. Он говорил мне, я решила посидеть денёк и уехать. Поздно было уже.