Междумирье

– Зачем? – грубо отозвался Люцифер.

– Они же наши Творцы, пусть и их потомки, но все же, – уселся на янтарный заборчик Неминем. – Разве вы не помните их лиц? Их добрые улыбки?

– Нет, – звенящий голос Акхазриэля начал источать раздражение. Младшее Творение с горечью вздохнуло, отметив про себя, что будет плохо, если он догадается обо всем раньше окончания разговора.

– Но вы помните, что я – бесполезный? – тихо продолжил он.

– Конечно, – рассмеялся Люцифер. – Мы с твоим братом с самого начала познали ужасающую силу друг друга, а ты отсиживался в сторонке, как сейчас.

– Все, что я помню с того времени, что уже тогда ты пытался разнять нас разговорами, – переливом колокольчиков отозвался погрустневший «ангел». – Словно ты дитя мира, а мы – войны. Так что оставь сложности нам.

– Играем в семью, после того, что вы ни разу не поинтересовались мной? – печально спросил Неминем. – Я могу поспорить, что вы не интересовались даже друг другом.

– С чего ты взял, малой? – почти рыком ответил вопросом на вопрос «демон».

– Потому что вы зовете меня бесполезным, – отозвался младший брат, болтая ногами. – Сидели там, скучали и копили свою обиду. А кстати, почему вы злы на Творцов? Разве они не дали нам свободу? Относительную, но достаточную.

– Зачем ты здесь? – процедил Акхазриэль.

– Я лишь болтаю со своей семьей после долгой разлуки, – пожал плечами Неминем. – Хотелось бы слышать искренние развернутые ответы, а потом отвечать самому на ваши вопросы. Разве не так это происходит?

– Ты темнишь, младший, – прервал свои действия Люцифер и повернулся.

– А я скажу, – не обращая внимания на них, продолжал Неминем. – Вы скучали в огромном пустом пространстве, которое предоставили вам. И обвиняли в своей скуке Творцов. Вы даже не хотели узнать, как там дела у собственных братьев. А я узнавал. Я узнавал и жалел вас. И при этом строил свой мир.

– Видимо ты не понимаешь наших страданий! – со звуком лопающегося стекла вскричал Акхазриэль.

– А вас приковывали специальными цепями, потому что боялись? Искали против вашей силы оружие? – Младшее Творение сощурило свои глазки, вскочив с янтарного забора. – Я не вы. Вы были не способны ничего сделать, и лишь копили злобу. Я же мог выйти из своей «тюрьмы» в любой момент. Не раз я хотел закончить этот фарс и просто уйти! Но меня боялись, понимаете? Вы – никто. Слабые, возомнившие себя королями.

– Ты совершаешь ошибку, брат, – бурое тело Люцифера источало янтарное сияние. – Тебе не выстоять против нас.

– Я спасаю и вас тоже, – Неминем успокоился и закрыл глаза.

– Ты променял свободу из цепей на нас, – сияя угрожающем светом спросил высоким переливом металлических трубочек Акхазриэль. – Пади ниц, и мы пощадим тебя.

– Я выбрался из цепей сам, – пожал плечами младший. – Из звеньев я, кстати, сделал свою собственную расу, похожую на меня. Правда, им почти не удалось перенять и части моих способностей. Все-таки цепь была направлена против меня.

– Пади. Ниц! – отрывисто, словно заглушаемый ветром, проревел Акхазриэль.

– Слушайте мой приказ, – узкая радужка глаз и множество складок на теле засияли янтарным светом. – Вы оба сейчас вернетесь в свои тюрьмы и больше никогда не сможете их покинуть!

Акхазриэль и Люцифер восприняли такой наглый тон как сигнал к атаке, но с удивлением отметили, что не могут двинуться. Их тела переполняла несравненная сила, отобранная у планеты и доминутемпов, но они никуда не стремилась. Тела замерли, словно скованные цепями. Конечности двигались сами по себе, а в разум впивались эхом повторяемые слова приказа. Бесполезный младший брат обладал вовсе не той силой, что они. Он обладал истинной силой, что парой слов может подчинить все вокруг. Стоящий в спокойствии Неминем сиял, охваченный янтарными потоками. А его братья, пытаясь сопротивляться, двигались по направлению к Залу Врат.

– Ты за это ответишь, – рычал Люцифер, охваченный безумным страхом перед тем, кого считал мелкой сошкой.

– Обещаю, – поддакнул шуршащим голосом Акхазриэль.

Вскоре они стояли каждый напротив своих Врат. Вся накопленная ими сила мигом испарилась, запитав выстроенный Творцами механизм. Когда дело было завершено, Неминем, наконец вздохнул с облегчением. Пусть они и не знают, но приказать столь сильным «душам» он мог лишь раз. Посмотрев маленькими глазками на Зал, он махнул рукой, прошептав: «больше ни одна душа, кроме меня не войдет через эти Врата». Залившись янтарным светом на короткое время, зал вновь утонул в таком привычном Младшему Творению мраке.

Он вышел через дыру, проломленную Люцифером, закрыв ее словами «восстановись», а затем сверкнув янтарной звездой исчез где-то на просторах Вселенной.

***

Остановившись на этом моменте, трещина перед Безумием внезапно схлопнулась, а воздух вокруг разлетелся невидимыми осколками. Звуки с новой силой наполнили Междумирье, а гость в алом тяжелом балахоне вдруг осознал: две сестры скоро вернутся.

Этюд

"Даже сильные мира сего перекладывают ответственность за свои поступки на братские плечи"

Rerum

Судьба и Воля раздраженно ходили по зачарованному темному лесу, куда не пробивался и лучик невидимого солнца. Птицы давно утихли, и единственным звуком, доносящимся до двух скелетов в черном и рыжем балахонах, был треск мелких веток под их костяными ногами.

Пространство здесь отличалось от привычного им Междумирья: сколько бы раз они не пытались изменить его, сколько бы раз они не пробовали просто переместиться к своей уютной беседке, всегда их ждала неудача. И причиной тому, безусловно, было Сущее, что вновь затеяло какую-то игру, явившись прямо перед приходом гостя и с мерзкой ухмылочкой сказав «погуляйте где-нибудь».

– Он еще заплатит, – вырывая из дикого репейника свой балахон, ворчала Судьба.

– Перед тем, как ты его убьешь, моя дорогая сестра, – ехидно отвечала Воля, – давай все же узнаем, зачем все это.

Словно отвечая на ее вопрос, что-то в глубине леса лопнуло, как мыльный пузырь, привлекая двух «хозяек» этого места к себе. Не имея других ориентиров, сестры направились туда. Темная чаща медленно светлела, расступаясь и обнажая серую, но крайне удивительную действительность.

Перед сестрами буквально вырос из ниоткуда город, словно вырезанный из бумаги. Двухмерный забор огораживал и разделял две совершенно разные территории: реальный красивый лес и старенький ветхий городок, больше похожий на детский рисунок. В нем неуклюже двигались плоские существа, имитируя бурную жизнь, но они не выглядели живыми. Вся представшая перед ними картина скорее походила на детскую аппликацию, чем на что-то реальное.

Судьба протянула руку к тонким воротам, намереваясь их открыть, но знакомый голос ее остановил.

– Вам нельзя в мой город, – сказал появившийся из кустов мальчик в фиолетовом кафтанчике и лентой вместо галстука. В его пустых глазницах еще мгновение горел черный огонек, но стоило ему моргнуть, как там появились привычные гетерохромные глаза.

– У вас есть город? – пытаясь сгладить обстановку, спросила Воля.

– Конечно, – улыбнулся Сущее. – Я же должен где-то жить и отдыхать. Просто в обычной ситуации, вам до этого места никак не добраться.

– Ах ты, – скрипнув зубами, Судьба попыталась схватить мальчика за грудки, но тот увернулся и пошел вдоль забора.

– Вы не думали, что ваша шалость слишком проблематична? – беззаботно ведя двух сестер, спросил он.

– Мы думали, вы не станете вмешиваться, – сухо заметила Воля.

– Я и не буду, просто, видимо, пришло время, – Сущее остановился, смотря куда-то под ноги.

Перед ним, прямо у забора, что служил границей привычного и странного миров, из земли торчал могильный камень. На нем не значилось ни имени, ни даты, он был абсолютно гладок. И все-таки, они стояли у могилы. Даже воздух здесь сменился, а два скелета почувствовали холодок.

– Но мы же в Междумирье, – напомнила Судьба. – Разве здесь может «прийти время».

– По приглашению сюда может прийти и Пространство, – ухмыльнулся тот. – Но моя обитель, Междумирье, имеет что-то от моих братьев. Так же, как Мастерская Tempusа или Ангар Spatiumа. Так что да… И здесь наступают сроки.

– Мне кажется, вы просто морочите нам головы, – черные огоньки глаз Судьбы вспыхнули.

– Я привел вас сюда только для того, чтобы задать один вопрос, – помедлил Сущее, а затем поочередно посмотрел на своих гостей. – Вы что-нибудь чувствуете от этой могилы?