Междумирье

С обратной стороны планеты можно было наблюдать уникальное явление: посреди ночного неба сияла янтарная звезда, затмевая своим светом все остальное. Она пульсировала и притягивала взгляды, и, как все опасное, совсем такой не казалась.

На орбите, недалеко от одной из лун, расположился «демон». Его кожа, похожая на бронированные пластины сияла, будто где-то глубоко внутри тела разожгли магический костер. На левой руке отрастали пальцы, принесенные в жертву, чтобы получить возможность убивать на таком большом расстоянии. Люцифер упивался мощью, проводником которой он стал. Может медленно, но он уничтожит эту жалкую планету и всех тех, кто возомнил себя Творцами.

В качестве особого развлечения, он пользовался недавно приобретенной силой проникать в чужие умы, чтобы наслаждаться страхом тех, рядом с кем произошла «жатва».

Впрочем, он не мог сказать, что это хоть как-то трогает струны души, потому что сам процесс убийств не был изощренным. Случайно выбранная жертва буквально сгорала в янтарном свете, теряя себя быстрее, чем успевала опомниться. Скучно, но эффективно. Любая импровизация сопровождается затратами энергии, что замедляет процесс, отодвигая такой желанный исход.

Занимаясь этим, в голову Старшего Творения начали медленно проникать сомнения. Правильно ли он поступает? Обосновал ли его гнев? Настолько ли ужасным было обращение Творцов? Подобные мысли подрывают уверенность, возвращая на верный путь. Найдись сейчас кто-то, кто упрекнул бы его – катастрофа была бы закончена.

Именно в этот удачный момент, приспособившийся к пустоте и невесомости космоса Акхазриэль поравнялся со старшим братом. Он молча взирал своими янтарными глазами на унылый вид планеты, не спеша что-либо предпринимать.

Молчание тяготило Люцифера. Он понимал, что если завяжется бой, то его сияющий брат окажется серьезным противником. А потому, скорее всего ему стоит сдаться. И все же ему было интересно, что предложили Творцы за возможность его остановить.

Но его опередил Акхазриэль, обратившись телепатически:

– Не слишком ли скучно?

– Я бросил все силы на эффективность, – помедлив отозвался «демон».

– Будь я на твоем месте, я бы заставил их страдать и бояться, – равнодушно заметил «ангел».

Они умолкли, каждый думая о чем-то своем.

– Ты совсем раскис, – звенящий голос раздался в голове Люцифера. – А что было бы, пришли они сюда младшего? Ты бы просто сдался, признав, что был не прав?

– Скорее всего, – бурое тело теряло янтарный свет. – Он же ничего не умеет. Только и может, что разговаривать.

– Бесполезный, – кивнул Акхазриэль. – И они тоже так считают. Поэтому послали меня.

– И что ты сделаешь? – почти утратив волю, спросил «демон».

– Что за вопросы? – надменный голос залился трелью смеха. – Я помогу тебе. Они посмели запечатать мое сияние в каком-то скучном месте, а потом оказались настолько тупы, чтобы принять мою вежливость за лояльность!

Тело «ангела» стремительно уменьшалось в размерах, сравниваясь с ростом Люцифера и излучая мощное янтарное свечение. Разведя руки в стороны, он не сдерживал себя, чувствовал каждую ниточку времени, чувствовал сложный клубок истории лежащей под ногами планеты.

– Я заставлю их страдать во много раз сильнее меня! Я изменю их маленький круглый мирок, превратив ее в бездну отчаяния! Можешь и дальше заниматься своим скучным геноцидом, я же заставлю горы стать впадинами и обратиться против населяющих их букашек!

Люцифер со страхом смотрел на своего брата, но чем дольше он слушал его, чем больше вспоминал ярость, что копилась в нем, тем сильнее становилась его месть. Две янтарные звезды в ночном небе в тот день превратились в новый символ, знамение, означающее приближение апокалипсиса.

Планета изнывала под напором Акхазриэля: леса молодели, горы становились равнинами… Но эти изменения не были правильными, они шли вразрез с законами, и малый изъян копился и рос где-то глубоко в центре ядра. Он рос, а вместе с ним катастрофы медленно выползали на поверхность. Литосферные плиты трескались, испуская мистическое янтарное сияние, небеса, словно калейдоскоп, лопались, неестественно преломляя свет, окрасившись в рыжий цвет. Планета молила о помощи. Планета изнывала от изъяна, который подобно болезни сковывал ее и медленно убивал.

Но он же стал и спасительным кругом: достаточно разросшись, он лопнул словно пузырь, смешав клубки и нити времени в непредсказуемом хаосе, которого не могло предсказать даже Среднее Творение. Израненная планета, не дождавшись помощи извне, обрела способность помочь себе самой…

Юнген открыл глаза. Он снова находился в капсуле, которая не спешила открываться. Он больше не чувствовал того страха, что накатил перед ее закрытием, но теперь он не мог привыкнуть к своему собственному телу. Еще помня трудности пребывания внутри аватара, молодой специалист медленно привыкал, восстанавливая бессознательное дыхание. По мере этого янтарная дымка рассеивалась, а затем с легким звуком выхода пара открылась и сама капсула.

Юнген ощущал себя посвежевшим, словно очнулся от очень долгого сна, но при этом больше всего ему сейчас хотелось дойти до кровати. Он понимал, что не сможет заснуть, но где-то глубоко внутри засело чувство, какое возникает во время вынужденного безделья: нет сил чем-либо заняться, а отдыхать уже устал. Пока одна часть его личности где-то на фоне разбиралась в себе, тайно радуясь возвращению многозадачности, мозг был занят совершенно иными мыслями. То, что Юнген увидел вне капсулы мало походило на знакомую ему архитектуру подземелья под Эинсом. От сияющей чистоты не осталось и следа: мосты, переходы и просто полы этажей мелко покрывала земляная крошка с редко встречающимися глиняными комьями. Укрепленные стены пошли трещинами, откуда таинственно доносился пульсирующий теплый янтарный свет. И все же, этого было мало, чтобы доставить неудобств в работе Мастеров.

– Что случилось? – подал голос все еще привязанный Юнген.

– Худшее, – ответил Захлен. – Ты должен был привыкнуть после одного прыжка, – он иронично хмыкнул с видом того, кто не верит собственным словам. – Так что идешь знакомиться с Младшим.

– Э? – только и смог выдавить из себя молодой специалист. Он не понимал этого. Не хотел. Почему они мучают именно его? Разве такими должны быть прославленные Мастера?

– Обещаю, после этого путешествия тебя больше не заставят проходить его снова, – не поворачивая головы ответил Дрей, выпрямившись. Он смотрел куда-то поверх мониторов, словно приняв совсем нелегкое решение, но его затылок почему-то внушал ощущение полного контроля над ситуацией.

– Ну хорошо, – в нерешительности кивнул Юнген, видя, как Мастера Перемещений и Измерений что-то настраивают в его капсуле. – Я опять должен буду его соблаз…

– Нет, – прервал его Мастер Эинса. – Ты просто должен передать, что мы его ждем здесь. Не забудь сказать, что это вопрос жизни и смерти и для него тоже.

На этих словах капсула захлопнулась, а неприятные ощущения вновь ударили ему в голову. Адаптация к телу аватара, что последовала сразу после его пробуждения, оказалась гораздо короче, чем раньше, так что Юнген сразу принялся изучать окружение.

В отличие от мира Среднего Творения, где, несмотря на всеобщий мрак, было светло, здесь тьма полностью овладела местом. Крохотные светящиеся пылинки зависли в воздухе, немного освещая окружение. Когда коррекция восприятия была успешно проведена аватаром, все пришло в относительную норму.

Сзади, как и в прошлый раз стоял обелиск Врат, но вот пространство вокруг совсем отличалось: вместо безграничной пустоты в бесконечность уходило множество спиралей наутилуса, складываясь в движущийся фрактальный узор. Геометрия места не поддавалась привычной логике, а архитектура бы не выдержала даже теоретической проверки на прочность. Но при этом все существовало так, словно какие-то там законы физики – неописуемый бред.

Юнген встал, медленно пройдясь по прекрасно выстланному плиткой полу. Желтый кирпич, что казался в общей темноте серым, мелкой тропинкой вел и окружал огромные конструкты с крупными угасшими янтарями внутри. Их форма недвусмысленно намекала, что к ним подходило больше десятка цепей. Цепей, которые были призваны сдержать силу Младшего Творения, так как сами творцы испугались ее. Впрочем, даже эта мера оказалась временной. Можно сказать, даже слишком временной. Недалеко, будто выставленные на художественной инсталляции, лежали расколотые кандалы. Сами же цепи словно испарились.

Ворота за этой небольшой площадью скрипнули. Несовершенное зрение Юнгена успело уловить двух стражей снаружи, но предпочло сфокусироваться на вошедшем: то был мужчина одного роста с аватаром. На его светло-сиреневом морщинистом лице, множеством складок напоминающем чернослив, невозможно было даже попытаться угадать эмоции. Меленькие глазки с двойным зрачком, что почти свели на нет янтарную радужку, строго выглядывали из-под плоских надбровных дуг без даже намека на растительность. Узкие, почти несуществующие губы переходили в ямки складок, полностью лишая возможности угадать концы линии рта. Приплюснутый нос выглядел настолько уродливо, что казалось, отсутствуй он – смотрелось бы лучше. И все это венчалось отсутствием ушей, роль которых выполняли два спиралевидных отверстия по бокам головы, ужасно перетекающими в скулы.

В целом, как и два других Творения, общими чертами оно походило на расу доминутемпов, но вместо страха, какой оказывало Первое, и благоговения Второго, Третье внушало лишь отвращение.

Решающим же отличием его от братьев оказалось наличие одежды (а не простых набедренных повязок). Роскошный камзол с множеством пуговиц, верхняя половина которых была расстегнута, формируя лацканы, переходил в металлические манжеты, сильно напоминающие валяющиеся неподалеку кандалы. Подобными подворотами кончались и брюки, так что, если забыть ненадолго о неприятном лице, вышедшее существо можно по праву назвать владельцем этого места.

– Вы – Младшее Твор… – не успел задать вопрос аватар.

– Неминем, – беззлобно поправило его существо. – Это я.

Творение смотрело на янтарь в груди аватара, о чем-то размышляя. Словно соглашаясь с выводами в своей голове, оно кивало.

– Видимо что-то произошло, раз вне графика прислали неопытного, – шевельнув невидимыми губами, наконец произнес он.

– Верно, ваши братья…

– Меня не волнуют их поступки, – вновь не стал дослушивать Неминем. – Дети Творцов расплачиваются за все ошибки прошлого. Это естественный ход вещей.

– И вы считаете поступки братьев правильными?! – попытался разозлиться Юнген, но кроме мерзкого писка из динамика ничего не вышло: аватар попросту не умел этого.

– Конечно, нет, – пожал плечами тот. – Но и они расплатятся за свои ошибки.

– Экий вы апатичный…

– Я просто не сидел тут без дела, а потому сохранил лояльность к Творцам. Но ты явно не собираешься уходить отсюда без победы, так что я выслушаю твои аргументы.

– Дрей Нотен просил передать: «это вопрос жизни и смерти и для тебя тоже», – сухо проговорил Юнген. Всякое желание узнать Младшее Творение поближе у него иссякло. – Он приглашает вас на Ауфентал.

Впервые выражение на лице светло-сиреневого существа в камзоле можно было хоть как-то различить: складки словно увеличились в числе, явно выражая бурную мозговую деятельность.

– Не в Зал Врат на Сателлите? – переспросил Неминем.