Сеня, жми на тормоза!

Сеня, жми на тормоза!
Арсений Анатольевич Веденин

У севастопольского культурного обозревателя Арсения Воскресенского наступил не самый простой период в жизни. Подкралось эмоциональное выгорание. Из-за неудачной статьи известный журналист моментально подвергается травле со стороны всей театральной общественности. В итоге у парня сдают нервы. За одни сутки он умудряется окончательно угробить свою репутацию и похоронить когда-то успешную карьеру. Казалось бы, от прежней жизни остались руины и уже ничего не исправить. Но Арсений всё же находит силы взять себя в руки и шаг за шагом начинает долгий и сложный путь к нравственному выздоровлению. В этом ему помогает его коллега, сам переживающий личную трагедию, поделившую жизнь на «до» и «после». Чужая драма заставляет Сеню серьезно пересмотреть свои отношения с окружающим миром, а также проанализировать жизненный путь, проделанный вплоть до сегодняшнего дня. Вполне вероятно, что ключ к исцелению кроется в его прошлом…

Арсений Веденин

Сеня, жми на тормоза!

Посвящается моей драгоценной маме, подарившей мне самое удивительное и захватывающее приключение ? Жизнь.

Глава 1. Бедный Сеня

Даже природа сегодня была против него. Казалось, холодный ночной дождь вперемешку с порывами взбесившегося ветра хотел окончательно добить Сеню. Белая парадная рубашка промокла насквозь, а новые лакированные туфли тонули в грязи, норовя соскользнуть с онемевших стоп. Дрожащие руки пытались нащупать в барсетке телефон. С первого раза это не удалось. Бросает в жар. «Не дай бог, если оставил его в театре. Туда путь уже отрезан. Навсегда… Фух! Вот он, зараза!». Крупные капли моментально зарядили по дисплею, на котором беспорядочно замелькали уведомления о пропущенных и сообщения из мессенджеров. «Сеня, ты что вообще учудил? У тебя с головой всё в порядке?», «У тебя совсем крышу снесло?? Что это вообще было?», «Ты куда рванул? Перезвони!», «Сеня, ты с ума сошел? Как это всё понимать?».

У Сени не было ответов на эти вопросы. А сообщения продолжали прилетать: «У Ирины Дмитриевны из-за тебя инфаркт случился! Скорая еле успела! Какая же ты мразь, Сеня!», «После сегодняшнего знать тебя больше не хочу. Псих конченный», «Сеня, ты совсем рехнулся??! Ты какого Аллу с лестницы толкнул?!». Перед глазами беспорядочно мелькали кадры из устроенного им шоу. Но всё словно в густом тумане. Зачем вообще нужно было туда приходить? Оскорблять артистов? А кидаться едой в гостей?! Завтра он станет новым героем Ютуба? Странно, если этого не случится. А завлита он не толкал с лестницы. Нет, он не мог. Она сама упала. Сама.

Очередной внушительный глоток виски. Еще несколько часов назад напиток приятно обжигал горло и наполнял голову легким дурманом. Сейчас же, после вина и шампанского подкатывала лишь тошнота. Сеня открыл гугл-карты. До реабилитационного центра «Линия жизни» оставалось чуть больше 500 метров. Есть надежда, что они ещё не закрыли ворота.

Только почему-то сейчас до мозга дошли рваные сигналы о том, что у него всё предплечье в крови и невыносимо ноет. Откуда? Ну, конечно. Перед тем как покинуть это светское мероприятие, точнее то, что от него осталось, он потерял равновесие и упал на осколки бокалов.

У главного входа в клинику стоял охранник и что-то вещал в телефон на повышенном тоне.

– Юль, слушай, ты уже достала меня своими подозрениями! Ничего у меня не было с твоей Иркой! Эта швабра вообще не в моем вкусе! Слушай… Знаешь, что… Иди как ты…

Куда должна идти его девушка, охранник так и не договорил. Увидев что-то вдали, он изменился в лице и отстранил трубку от уха.

– Юль, я перезвоню.

Из телефона продолжали доноситься истеричные возгласы, но уже через секунду палец мужчины нажал отбой вызова. Шатающийся силуэт становился все четче и когда он принял вразумительные человеческие черты, охранник окликнул незнакомца, посвятив в него фонарем:

– Эй, тебе чего?

Ответа не последовало. Сделав ещё несколько шагов вперед, Сеня мешком повалился на лестницу.

– Эй, парень, ты чего, что с тобой? ? мужчина в испуге кинулся к несчастному. В следующую секунду он звал по рации дежурного врача.

***

? Напомните ещё раз, из какого вы издания? ? упитанный главврач быстро шел по коридору, пытаясь вникнуть в то, что от него хочет журналист и параллельно разбираясь с кипой медицинских бумаг.

– Я из «Севастопольского вестника», ? суетясь, Даня доставал из сумки диктофон. ? Мы начали работать буквально на прошлой неделе. Дело в том, что история со скандалом вокруг моего коллеги из SevMedia Арсения Воскресенского прогремела на весь город и я бы хотел взять у него большое интервью. Просто резонанс был только в соцсетях. Ни одно наше СМИ так и не решилось выпустить полноценный материал об этом инциденте. А мы хотим эксклюзив.

–Инциденте, ? Воронов с натянутой улыбкой посмотрел на Даню. ? Как вы тактично выразились. Молодой человек, вы явно приуменьшаете масштабы безумства, что учинил Воскресенский. А вы в курсе, что после этого, как вы выразились, инцидента директору театра вызывали скорую и еле откачали, а завлита увезли в первую городскую с черепно-мозговой травмой?

– Да вы что…, ? Даня застыл, словно пораженный молнией.

– Да вот то, ? главврач тоже остановился и с лёгким недоверием посмотрел на парня. ? Что ж вы так, товарищ журналист, плохо работаете с информацией? В соцсетех этот самый яркий эпизод с открытия выставки Валентина Вершинина обсуждают во всех подробностях. ? Воронов снова засеменил по коридору. ? Кто такой Вершинин, надеюсь, объяснять не нужно?

– Да, я знаю. Известный крымский художник.

– Известный крымский художник…, ? с тенью осуждения повторил главврач и посмотрел на парня поверх очков. ? Талантище, поцелованное богом! Написал потрясающие портреты артистов нашего театра. Год, год готовился к своей первой выставке в Севастополе! ? Воронов многозначительно поднял палец вверх. ? А ваш Воскресенский превратил торжественное мероприятие в сущий дурдом, который город еще долго не забудет. Это ж надо… Поднять руку на женщину, более того, толкнуть ее с лестницы! А если бы она насмерть убилась?

– Неужели он прямо её толкнул?

– Ну, Воскресенский уверяет, что не толкал её, а она сама оступилась. Но всё прояснит следствие. Насколько знаю, Алла Геннадьевна еще не успела дать показания.

– А как…Как он вообще к вам попал?

– Не поверите. Сам пришёл. Своими ногами, сразу после того, как сорвал выставку в театре. Ну, как сразу. Уже глубокой ночью. От него перегаром несло так, что персонал сам чуть не опьянел. Такую концентрацию алкоголя в крови я давно не встречал, его можно было как губку выжимать. Такое ощущение, что в тот день он начинал заливать за воротник с самого утра. Пришел весь промокший, в грязи, в крови… Ужас. Прямо у входа потерял сознание.

– Господи, бедный парень…

– Пожалуй, вы сегодня единственный человек в Севастополе, который так считает, ? из Воронова вырвался язвительный смешок. ? Город сейчас ненавидит Воскресенского. В соцсетях его рвут на части и предают анафеме.

– А родители что?

– Что родители… Отец, как узнал, первым рейсом вылетел из Москвы. А мать до сих пор отходит от шока. Но, хорошо, что хоть не одна. Бывший муж сейчас рядом. Утешает её как может.

– А что, его родители в разводе?

– Уже давно. Развелись, когда Воскресенский еще в школу не пошел.

– Понятно, ? тяжело выдохнул Даня, пытаясь переварить массив, свалившейся на него информации.

– Что вам там понятно? ? едва достававший журналисту до плеча, Воронов остановился и поднял на него уставшие глаза. ? Мне вот ничего непонятно. На утро, когда Воскресенский пришел в себя, он заявил, что болен и нуждается в реабилитации. Он прямо так и сказал: «Я – псих и алкоголик. Помогите мне». Отрицать не буду, это наш профиль, но это первый случай в моей практике, когда пациент приходит сам, да ещё и в таком состоянии. Воскресенский здесь уже чуть больше недели. Отец оплачивает его лечение, поэтому в этом плане никаких претензий. Человек болен, это понятно. Но вот вы ? журналист. Как вижу, вполне адекватный, с горящими глазами, жадный до жизни. И поэтому, очень надеюсь, что вы докопаетесь до истины и в своей статье всем нам расскажите, что же случилось с этим парнем. За свою многолетнюю практику я сталкивался со множеством оригинальных случаев, но редактор раздела культуры главного севастопольского СМИ, сорвавший культурное мероприятие в главном театре города ? это что-то из ряда вон. Ну, мы, собственно и пришли, вот его палата, ? главврач указал на дверь. ? Часа два у вас сегодня есть. Я пойду с вашего позволения.

Воронов удалился, а Даня остался стоять в задумчивости. Он долго не решался повернуть дверную ручку. Что его ждёт за этой дверью? За свою относительно недолгую журналистскую карьеру Даня погружался в самые разные судьбы: наркоманов, уголовников, неудавшихся суицидников, душевнобольных. Здесь же совершенно иной случай. Волков понимал, что в этот раз ему предстоит копаться в жизни не самого безнадежного, но серьезно оступившегося   человека. И это тот случай, когда травмирующее падение случается вовремя, ибо дальше Арсений мог пойти по пути героев Даниных сюжетов и оказаться там, откуда уже не возвращаются. Выдохнув, Волков открыл дверь.

Сегодня впервые за две недели в Севастополе выдался ясный день. Палата Воскресенского была залита мягким сентябрьским солнцем и настраивала на какой-то умиротворяющий лад. После давящих и суетливых коридоров клиники Волкову показалось, что здесь даже дышится как-то легче. Воскресенский стоял у окна, скрестив руки на груди, и к гостью повернулся далеко не сразу. Даня успел рассмотреть его сутулую спину, деформированную еще не запущенным, но уже ярко выраженным сколиозом. Большая голова, узкие искривленные плечи, рост ниже среднего ? там, где природа могла быть к Воскресенскому более-менее благосклонна, она основательно поиздевалась. Арсений медленно, словно максимально оттягивая момент встречи, повернулся к гостью. Теперь Дане удалось полностью просканировать своего будущего собеседника. Внимание сразу приковывал высокий лоб и глубокий выразительный взгляд, но при этом с такой концентрацией грусти, что Волкову в первые секунды даже стало не по себе.

Перед ним стоял ещё вполне молодой мужчина, в глазах которого таилась какая-то страшная загадка, зовущая за собой в самую глубь человеческой боли. Лицо Арсения было подобно полотну, на котором художник вначале написал умиротворяющий пейзаж, а затем сошёл с ума и поверх картины грубыми мазками набросал жуткую абстракцию. Но казалось, что стоит только парню непринуждённо улыбнуться и его улыбка влюбит в себя всё живое на планете. Какая катастрофа с ним произошла? Почему в 30 лет в его глазах читаются все мировые войны и потрясения человечества? Даня про себя отметил, что несмотря на свои физические недостатки, Арсений был красив. По крайней мере, его лицо моментально приковывало взгляд. Такие лица навсегда врезаются в память, их узнаешь из тысячи других.

– День добрый, ? слегка смущаясь, бросил Даня.

– Добрый, ? сухо ответил Воскресенский, оценивающе смотря на гостя. ? Чем обязан?

– Прошу прощения, что вас беспокою, ? Волков начал волноваться, боясь подобрать не те слова. ? Я журналист «Севастопольского вестника». Я знаю о вашей… ситуации, скажем так…

– Вот и журналисты до меня добрались, ? из Арсения вырвался нервный смешок, а затем он сдавленно улыбнулся. ? Значит жизнь прожита не зря, согласны?

– Ну… Возможно, ? Волков суетливо бегал глазами, лишь изредка поднимая их на Воскресенского. ? Вы поймите, у меня нет цели раздобыть какую-то жаренную сенсацию. Я просто хочу разобраться… в вашей истории. У нас в газете есть такая рубрика… «Профили». Там мы пишем о разных интересных личностях, их судьбах. И мне показалось, что ваша история… В общем, я хочу разобраться и… сделать материал.

– Если вы разберетесь, честно, я прям пожму вашу руку, ? Воскресенский шагнул к Дане и внимательно посмотрел на него. ? Потому что я в своей истории ни черта не могу понять. Либо я когда-то где-то серьёзно оступился и теперь плачу по счетам, либо я действительно больной человек и мне нужна помощь специалистов.

– Ну, как говорят, здоровых людей нет, есть недообследованные, ? Волков с улыбкой протянул руку Воскресенскому. ? Даниил.

– Арсений, ? Воскресенский пожал руку журналисту и на его лице промелькнула ответная, но невыносимо грустная улыбка. ? Хотя, вы уже, конечно, в курсе. Присядете? ? Арсений подвинул к Дане стул, а сам сел на кровать.

Слегка помедлив, Волков сел. Парень сосредоточенно посмотрел на собеседника, словно вглядывался в замысловатую картину на выставке современного искусства. По Арсению было видно, что ему даже нравится этот взгляд. Он вновь едва заметно улыбнулся.