Сеня, жми на тормоза!

– Да понимаю. По себе знаю, первый вопрос ? самый сложный.

– Ну да, ? Даня смущенно опустил глаза. ? Но я все же рискну и… начну с банального. Как всё началось?

Воскресенский ответил не сразу. Он задумчиво посмотрел в окно, словно там крутили слайды из прошлого и среди них должен быть тот самый, который и станет отправной точкой его истории.

– А как же всё началось… Если бы можно было так просто ответить. Началось всё как-то… очень неожиданно. Не знаю… Ничего не предвещало рокового поворота. После стервозной Москвы, где я вкалывал приемщиком товара в книжном магазине, надеясь на что-то лучшее, новая парадная жизнь с театрами, выставками и фестивалями, казалась чем-то инородным, но настолько притягательным. В какой-то момент я просто решил принять правила игры и понеслось. Вначале всё было хорошо. Внешне. Но внутри всё равно что-то давило. Знаете, словно воздуха не хватало. Это сложно объяснить, но я попробую…

Глава 2. Чёртов Тартюф

Воскресенский резко открыл глаза. Истерично верещащий будильник смартфона дал старт новому дню. Теперь главное ? найти в себе силы его начать. Сейчас он встанет, заткнёт будильник, сделает хороший глоток воды из полуторалитровой бутылки, стоящей у кровати, распахнёт плотные шторы, откроет нараспашку окно и наполнит лёгкие холодным свинцовым севастопольским утром. Затем примет горячий душ, разогреет на сковородке мамины котлеты и пожарит пару яиц, а завершит привычный ритуал чашка приятно обжигающего кофе и бодрящая сигарета. Мама Воскресенского уже час как в офисе, а сам он, с возможностью работать из дома, в 10 утра только начинает медленно и с неохотой вползать в наступивший день.

В последние годы Арсений себя откровенно запустил. Классические обещания себе начать новую жизнь с понедельника оборачивались феерическим провалом. Тридцать отжиманий после пробуждения и бодрящая пробежка вокруг двора ? так и оставались в разряде социальной фантастики. Воскресенский стоял в ванной, опершись двумя руками о раковину, и долго изучал своё отражение прежде чем взять бритвенный станок, чтобы избавиться от недельной щетины. Выдавив на ладонь добротную горку пены, Арсений в очередной раз поймал себя на мысли, что из зеркала на него смотрит уже успевший устать от жизни мужчина, постепенно набирающий лишний вес и куда быстрее теряющий волосы. Тяжело вздохнув, он начал еженедельный ритуал омоложения. Да, конечно, дико в 30 считать себя пожилым мужиком, но Воскресенскому казалось, что лучшие дни его жизни остались позади, а может и не наступали вовсе. Жутко, но факт. После окончания утренних процедур он в который раз окинул себя оценивающим взглядом. «Да вроде ещё не развалюха», – сказал Воскресенский заметно посвежевшему отражению и вышел из запотевшей ванной навстречу новому дню.

Уже в дороге на работу Арсения застал звонок от пресс-секретаря театра. С Максом Городецким он сдружился чуть ли не с первых дней работы в SevMedia. Макс высоко оценил первые театральные рецензии Воскресенского и поначалу проявил к нему чисто профессиональный интерес, а потом уже и человеческий.

– Арсений, категорически приветствую! ? бодро протрубил Городецкий. ? Подскажи пожалуйста, дорогой мой, тебя завтра ждать на премьере? Для тебя и мамы забронировал самые лучшие места в четвертом ряду.

– Боже, как приятно, ? наигранно сказал Воскресенский, оплачивая водителю проезд. ? Макс, ну, что за вопрос, конечно буду. Хоть я и терпеть не могу Мольера, но… работа есть работа.

– Сень, я уже тебе говорил и повторюсь ещё раз ? твоей работе позавидуют практически все наши севастопольские акулы пера: вращайся себе в культурной жизни и просто отписывай её качественным литературным языком, что у тебя получается лучше всех.

– А что, если эта культурная жизнь уже так достала, что…

– Так, Арсений Анатольевич, я не понял, что за упаднические настроения в начале рабочей недели? ? резко перебил Городецкий. ? Ты культурный обозреватель главного севастопольского СМИ и твоей рецензии, как всегда, будет ждать весь город.

– Да прям уж таки весь, ? уже слегка раздраженно бросил Воскресенский.

– Ну, вообще-то SevMedia у нас читает весь Севастополь и Крым.

– Ну да, только новости о премьерах у нас в основном читают их режиссеры и артисты. Так, ладно, скажи мне, ты уже в театре?

– Уже на подходе.

– Ну тогда жди у меня входа. Попьем кофе. Сегодня я угощаю.

– Замётано. Жду, дорогой.

Городецкий встретил Сеню у служебного входа в театр ? широкой улыбкой и светящимися глазами. Такой вечный оптимизм коллеги иногда раздражал Воскресенского.

– Чего ты такой счастливый? ? Арсений протянул кофе Городецкому. ? Светишься как кремлевская ёлка. Влюбился?

– Не угадал, ? прококетничал Макс. ? Тут у нас по театру новость пронеслась. Ну, так, для избранных ушей… В общем, Аллу хочет переманить другой театр и освобождается место завлита. А с главрежем у нас установились очень доверительные отношения и я почти уверен, что он выберет мою кандидатуру.

– Ну… поздравляю что ли, ? Сеня выдавил плохую улыбку.

– Спасибо, ? Городецкий то ли не хотел, то ли реально не замечал неискренность Сени. ? А то знаешь, я уже реально задрался в помощниках у Аллы бегать за пол ставки. Да, на мне только связь с прессой, но на ней всё остальное и самое интересное: помощь главрежу в формировании репертуара, пиар-компании, поездки на фестивали. А теперь всё изменится. Надо давать дорогу молодым. Тем более, что она никуда не уходит, а возвращается в театр, где начинала свою карьеру. В наш ТЮЗ. Там у них сейчас непростые времена и годный завлит очень бы не помешал. Слышал, их нынешний, точнее уже бывший, ушёл в запой.

– Ничего себе.

– Прикинь? Так что, скорее всего, совсем скоро я займу место Ильинской, ну а ты, если настолько устал от должности редактора раздела культуры самого влиятельного СМИ в Севастополе и Крыму, ? Макс сделал многозначительную паузу, ? то можешь пойти на мое место. Я за тебя перед режиссером замолвлю словечко. Но имей в виду, работа совершенно не творческая, сплошная запара, будешь всего лишь исполнительным винтиком в этой махине.

– Я еще подумаю. Хотя, скажу честно, твоя должность попривлекательнее будет.

– Ну, извини, брат. Это место я уже за собой застолбил. Тем более, ты мне сам по телефону говорил полчаса назад, как устал от культурной жизни.

– Да, Макс, я устал тащить на себе всю нашу севастопольскую культуру, ? вздохнул Воскресенский. ? До фига ответственности, контактов, людей вокруг, мероприятий. На мне и фестивали, и выставки, и различные арт-проекты, культурные акции и ещё куча всего. Честно, задрался. Хочется сосредоточиться на каком-то одном направлении и успокоиться. Чувствую, что уже на пределе. А если на мне будет только театр, то норм. Я буду вполне удовлетворен.

– Ох, Арсюх, ну не знаю, ? Макс задумчиво помешивал кофе деревянной палочкой, ? ты прям такой парень с амбициями. Не, я только за. Просто… Ты имей в виду… Театр ? это ещё тот гадюшник. Это… чтоб ты понимал… м-м-м… яма со змеями. Большая яма с кучей прожорливых змей. А парниша добрый, светлый. Пропадешь здесь. Сожрут с потрохами. Серьёзно говорю.

– А ты значит у нас прям демон, летящий на крыльях ночи, ? с тенью обиды бросил Арсений.

– Ну не прям уж демон, но… иногда могу суку включить, ? из Маска вырвался лёгкий смешок.

– Ну, знаешь ли, я тоже не ангел с крылышками, ? Воскресенский начал злиться, но Макса это еще больше раззадорило.

– Ой, Сень, ? Городецкий чуть не засмеялся, ? ну от такого хорошего человечка как ты, с такой интеллигентной и не побоюсь того слова, ангельской внешностью, это звучит как-то… ну извини. Ты по своей сути добрячок, а если будешь пытаться из себя строить плохого мальчика, то это будет выглядеть как-то… ну… не очень вкусно. Извини, ? Макс дружески похлопал Воскресенского по плечу.

– Знаешь, что…, ? внутри Воскресенского всё вскипело, но он не успел закончить мысль.

К служебному входу, цокая каблуками и, не отрываясь от телефона, стремительно шла Света Новикова ? журналистка интернет-издания «Севинформ», главного конкурента и идеологического врага SevMedia. Статная и высокая блондинка всё же оторвалась от смартфона, сверкнула своей белоснежной улыбкой и, поначалу не заметив Воскресенского, кинулась к Максу, чмокнув его в щёку.

– Привет, дорогой! ? промурлыкала журналистка. ? Романовский уже на месте? У меня всего 30 минут.

– Да, Алексей Владимирович тебя уже ждёт, ? слегка отстранённо сказал Макс, невольно уставившись на выпуклую грудь коллеги.

Света поймала этот взгляд и это, естественно, было ощутимое поглаживание по её самолюбию.

– Прекрасно, ? удовлетворённо выдохнула Новикова.

И уже после того, как состоялся обмен любезностями и поедающими взглядами, презентабельная блондинка заметила Арсения. Девушка резко изменилась в лице и, казалось, у неё даже слегка испортилось настроение.

– О, какие люди. ? Света выдавила из себя максимально натянутую улыбку. ? Привет, Сень.

– Привет, ? небрежно бросил Воскресенский, понимая, что Новикова в очередной раз брызнет добротной порцией яда в его сторону.

– Ну, что, придёшь завтра на премьеру? ? было видно, что Света спрашивает это не из интереса, а от явного желания дать выход накопившейся желчи.

Что ещё больше добивало Арсения, так это взгляд Новиковой, который был направлен сверху вниз. Сто восемьдесят сантиметров против ста шестидесяти пяти. Было полное ощущение того, что удав готовится к броску на кролика.

– Конечно иду, ? с напускной любезностью ответил Арсений.

– Я так понимаю, нам в очередной раз ждать хвалебную рецензию? ? с лёгкой издёвкой спросила Света.

– Объективную, ? Воскресенский будто ощутил ожог от щупалец медузы, ? честную, объективную рецензию.

– Вот прям объективную? ? Новикова недоверчиво улыбнулась. ? Твою реально объективную рецензию я бы с удовольствием почитала. Но что-то мне подсказывает, что ты в очередной раз захочешь для всех остаться добрым карманным театральным критиком. Нет, Сенечка, ты не пойми меня неправильно, я это нисколько не осуждаю. Каждый театр прикармливает своих критиков канапэшками и шампанским. Просто я не пью дешёвое пойло, поэтому со мной не удаётся договориться, ? Света язвительно улыбнулась и, поправив чёлку, направила на Воскресенского высокомерный, но больше сочувствующий взгляд.

– Ещё раз говорю, на страницах SevMedia на следующий день после премьеры появится честная объективная рецензия на спектакль Романовского, ? в голосе Арсения проскальзывала беспомощная злость, а Свету это еще больше забавляло.