Звездочёт

– Сядь! – рявкнул Джаеш, немало не заботясь тем, что люди, присутствующие на террасе, после его окрика преувеличенно активно занялись своими делами. – У тебя привычка создавать проблемы? – продолжил он запальчиво, пока не обратил внимание на то, что Савитри с несчастным видом потирает лоб. – Сильно больно? – голос был ещё ворчливым, но в нём уже прорезались обеспокоенные нотки.

– Нормально. Извините, – Савитри прикрыла глаза, почувствовав головокружение, не то от несильного удара, не то от голода. Поэтому отвечала кратко, прислушиваясь к своему организму и не замечая волнения Джаеша.

Что-то звякнуло, раздался плеск льющейся воды, и она почувствовала прикосновение руки к подбородку, уверенно зафиксировавшей её голову. А затем ощутила, как к её губам прикоснулся бокал с водой. Рефлекторно отпила, с первым же глотком почувствовав, насколько у неё пересохло во рту. Открыла глаза и только тогда осознала, что пьёт из стакана, удерживаемого у её губ начальником.

– Извините, – смутилась Савитри, торопливо отстраняя его руку, и забрала стакан, с жадностью выпив его до дна. – Спасибо. Я, оказывается, голодная, – девушке становилось лучше с каждой секундой. Шум в ушах исчез, недомогание проходило. И даже в глазах уже не мелькали разноцветные блики. – Мне уже лучше, – чувствуя себя неловко, поспешила заверить она Джаеша, который внимательно наблюдал за ней, стоя рядом.

Он кивнул, убедившись, что она говорит правду, и сел напротив, углубившись в меню, перед этим жестом показав Савитри, чтобы и она приступила к выбору еды. Девушка едва не затерялась в разнообразии блюд предлагаемых рестораном кухонь мира, но воспряла духом, найдя в конце концов традиционную индийскую еду. Джаеш отдал предпочтение средиземноморской кухне. Ожидание заказанных блюд прошло в уютном молчании. Оба смотрели на раскинувшийся перед ними город, чувствуя умиротворение и оставляя в прошлом насыщенный день. Телефоны зазвонили одновременно, прерывая общую тишину и возвращая к не желающему оставлять их в покое миру.

– Алло, – произнесли они вместе, и Савитри чуть отодвинула кресло в сторону перил, чтобы не мешать своему начальнику.

Ей звонила Кашви. Рассказав обычные домашние новости, она принялась расспрашивать сестру о Джайпуре и выставке. И если о выставке Савитри рассказывала в подробностях, описывая красоту и богатство украшений и камней, то, к сожалению, о городе могла рассказать только то, что видела из окна машины. И всё же, желая порадовать Кашви, она преувеличенно жизнерадостно перечисляла то немногое, что удалось увидеть. Но чем дольше длился разговор, тем большее недоумение вызывало у Савитри состояние сестры. Она казалась ей отдалённой, думающей о чём-то другом, не относящемся к теме беседы; нервничающей. И, пожалуй, грустной. Едва осознав мучающее её несоответствие обычно спокойной и рассудительной Кашви, Савитри тут же задала прямой вопрос:

– Кашви, что случилось? Почему ты грустишь?

– Я? Нет, с чего ты взяла? – замешкавшись с ответом, девушка изобразила на лице улыбку, надеясь, что сестра почувствует её и не станет пытать о том, о чём она не хотела говорить. – Нет, ничего, – случилось, ещё как случилось. Плечи Кашви поникли, и она, удерживая в руке телефонный аппарат, подошла к окну, всматриваясь в полную луну, сиявшую на тёмном небосклоне. Лёгкий тюль невесомо взлетал и опадал, подчиняясь заигрывающему ветру. Любимые сестрой звезды, которые висели не только над кроватью, но и на окне, чуть покачивались, периодически соприкасаясь и издавая негромкий звон. Романтичная ночь. Воображение с готовностью начало рисовать облик того, кого она полюбила, но тут же сдалось под тяжким гнётом тревоги и нехорошего предчувствия. Сегодня даже луна напоминала ей о круглом и сдобном лице матери Ануджа…

Миссис Сарика Сингх впервые появилась в здании «DC-дизайн» и настолько гнетущее впечатление произвела на скромную девушку своим высокомерием и демонстрацией богатства, что все заверения её Ануджа о том, что мама не будет противиться его браку с простой девушкой, казались ей абсолютно неосуществимыми. Сердце до сих пор холодил цепкий взгляд женщины, которая, обратившись к ней «милочка», так презрительно оглядела девушку, словно та была одета не в нежно-жёлтый шальвар-камиз, а в рвань, носимую неприкасаемыми. Вот и переживала Кашви, несмотря на любящие и подбадривающие взгляды Ануджа, что не быть ей вместе с тем, кто незаметно, шаг за шагом, стал необходим ей словно воздух. Но рассказать обо всём сестре Кашви просто не успела. Статусы начальника и подчинённой таяли так незаметно, переходя в доверительные, а затем и романтичные отношения, что девушка не уловила момент, когда влюбилась. А узнав, что чувства взаимны, и вовсе закружилась в вихре несмелых ухаживаний и робких прикосновений, вызывавших пение сердца, закольцовывающих весь мир на одном человеке – Анудже…

Поэтому и не знала сестра о переменах в её жизни. И уж тем более не было никакого смысла говорить об этом по телефону, поэтому она поспешила закончить разговор, сославшись на высокую стоимость звонка.

Савитри отключила телефон, но продолжала держать его в руках, прокручивая раз за разом вокруг своей оси. Сестра явно что-то скрывала, а это было так не похоже на открытую и честную Кашви. Что же случилось?

– Богиня, защити мою сестрёнку. Пусть у неё всё будет хорошо, – пробормотала она вполголоса, сложив ладони вместе. «Ничего, оставшиеся дни пройдут так же быстро, как и сегодняшний, а потом мы вернёмся в Дели. А уж там-то я заставлю её признаться», – подумала Савитри, сведя вместе брови.

– Хорошо, мы будем. До завтра, – закончил и Джаеш разговор. – Завтра мы идём к мистеру Капуру на ужин, – обратился он уже к девушке, которая, казалось, совсем не замечала его и никак не отреагировала на слова мужчины.

– Савитри! – повысил Джаеш голос, даже не пытаясь угадать, куда унеслась в мыслях сумасшедшая девчонка. – Что ты делаешь?

– Я? – наконец-то услышала она его и перевела невидящий взгляд на начальника, который, похоже, о чём-то спросил её. Ответила честно, как и всегда: – Молюсь.

– Что?! – брови Джаеша удивлённо взлетели. На его взгляд, ресторан был как минимум самым не подходящим местом для молитвы, не считая бессмысленности этого занятия в принципе.

Савитри моментально уловила невысказанный скептицизм начальника и уже собралась ринуться на защиту своих ценностей, как атмосферу разрядил подошедший с первыми заказанными блюдами официант. Приятные ароматы витали в воздухе, переключая внимание проголодавшихся за долгий день молодых людей на себя. Девушка, отложив столовые приборы, которыми умела пользоваться, но не считала нужным это делать, радостно отломила кусок роти и ловко подцепила рис ярко-зелёного цвета, отправляя в рот небольшую порцию. Прикрыла глаза, смакуя первый пресный вкус. Наклонила голову, рассматривая тхали, который она заказала, даже не вчитываясь в меню, указав только, что ей нужен овощной вариант. И сейчас она пыталась по виду угадать, что именно содержит в себе каждая мисочка, потому что в разных регионах Индии состав тхали различался. Решив, что проще будет угадать по вкусу, она снова отломила кусок лепёшки и приступила к еде-дегустации, иногда морщась, а иногда причмокивая от удовольствия.

Джаеш искоса наблюдал за её манипуляциями, но не отставал от девушки по скорости поглощения пищи – он тоже был голоден. Итальянский суп минестроне быстро исчез в желудке молодого человека, и он приступил к своевременно поданной официантом овощной лазанье. Утолив первый голод, он снова обратил внимание на Савитри. Девушка уже не торопилась, также почти насытившись, и медленно смаковала каждый кусочек лепёшки, наполненный меняющимися соусами. Почувствовав его внимание, она тоже посмотрела на Джаеша, а затем и на его тарелку.

– Как вы это едите?! – сорвалось с её губ. Лицо скуксилось, выражая неприятие неиндийской еды.

– В смысле? – вздёрнул бровь Джаеш, не ожидая такого странного вопроса.

– Ну, такое всё пресное… – вид девушки ярче слов показывал её нелестное мнение об иных, кроме индийской, кухнях мира.

– Ты думаешь, что вот это кислое, – палец Джаеша ткнулся в направлении одной из мисочек Савитри, – или это вязкое, – передвинулся палец на следующую тарелочку, – лучше овощной лазаньи? – он хмыкнул и, отрезав очередной кусок, отправил его в рот. – Очень нежно…

Девушка, открывшая было рот, чтобы возразить, сбилась на слове «нежно» и задержала взгляд на мужских губах, некстати вспомнив иную нежность. Мысленно обругав себя, она преувеличенно воинственно заявила:

– Обычное варёное тесто с овощами! – нелестная характеристика для одного из самых популярных блюд Италии, но её это не смутило. – Смотрите! Наша еда – это как поэма! – Савитри отломила большой кусок лепёшки и начала накладывать на неё маленькие порции из каждой тарелочки, приговаривая нараспев: – Нейтральный вкус риса являет собой основу, как будние дни нашей жизни. Сладкий и острый манговый чатни – как яркая радость жизни. Горькая тыква – как неизбежные разочарования, без которых мы и не знали бы, что такое сладость. Маринованные и солёные овощи, как слёзы, – необходимый элемент, чтобы видеть мир незамутнённым взглядом. А терпкий и вяжущий вкус тамаринда спаивает воедино все радости и горести, делая нашу жизнь цельной и гармоничной, – девушка замолчала и засопела, старательно поправляя пять крошечных горочек на лепёшке, после чего, совершенно не задумываясь, свернула её уголком и поднесла ко рту опешившего Джаеша. Помедлив секунду, пока Савитри балансировала едой, стараясь не пролить искавший лазейку соус, он всё-таки открыл рот и принял угощение, коснувшись губами тоненьких пальцев.

Это прикосновение вернуло Савитри из детских воспоминаний, куда она ушла благодаря рассказанной присказке мамы, и она с ужасом поняла, что Джаеш только что дотронулся губами до её руки.

– Что вы делаете?! – Савитри вскочила и выставила указательный палец, нацелив его точно в грудь сдерживавшего улыбку мужчины.

– Я? Ем, – невозмутимо ответил он. – А вот что делаешь ты, Савитри Далмия? – сделав акцент на слове «ты», он окончательно смутил девушку, которая только что поняла, что она сама кормила его.

– Извините… – Савитри растерянно опустилась на стул, пряча глаза. Было ужасно стыдно. Как? Как она могла так забыться, чтобы кормить постороннего ей человека? Как оно обычно бывает, сознание тут же напомнило все её оплошности в отношении Джаеша. Объятия, поцелуй, кормление. «Дальше что?» – едко вопросило воспитание традиционной девушки, вызвав на щёки ярко-алую краску смущения и вины.

– Мне понравилась твоя присказка, – спокойный мужской голос прервал самобичевание, и Савитри исподлобья глянула на Джаеша – не шутит ли?

Он не шутил. По покрасневшему лицу Савитри Джаеш прекрасно понял, какие мысли бродят в её голове, и ему не понравилось такое самоедство. Он знал рамки приличий для придерживающихся традиций девушек и видел, что Савитри относится именно к таким, поэтому и постарался сменить тему на более безопасную.

– Ты хотела со мной о чём-то поговорить в машине? – «вспомнил» он и опустил взгляд в тарелку, давая ей время переключиться.

– Что? А… Да, – она поняла намерение Джаеша и почувствовала благодарность за то, что он не стал насмехаться над ней, а дал возможность прийти в себя, сменив тему. Только он не знал, что и новая тема не была безопасной. Она боялась говорить ему о семейных украшениях. Но выбора не было. Надо было всё прояснить до того, как камни будут приобретены. – Мистер Сингх, – Савитри вдохнула поглубже, выдохнула и сделала глоток воды, собираясь с мыслями.

Джаеш незаметно скривился, услышав официальное обращение. Оно резко диссонировало с тёплым взглядом, который бросила на него Савитри, правильно угадав его мотивацию при смене темы. И вызывало досаду. Девушка в очередной раз возводила стену, которую он упрямо не позволял достроить, обрушивая хлипкую кладку. Он справится, это не вызывало ни малейших сомнений, но её упрямство, желание держать его на расстоянии вызывали недовольство, так легко переходящее в раздражение.

При этом Джаеш не замечал, что совершенно не думает о причине, заставляющей его раз за разом ломать баррикады.

– Видите ли, дело в том, что Чарви… Ваша сестра… – Джаеш поднял брови, недоумевая, при чём тут его сестра. Но следующие слова девушки неожиданно всколыхнули в нём прошлое, вместе с тем прояснив настоящее. Потому что Савитри наконец справилась с волнением и смогла спокойно объяснить то, что хотела. – Когда мы встретились с вашей сестрой в храме, я обратила внимание на то, что у неё не сочетались браслет и ожерелье. Браслет был великолепен, такой изящный и изысканный узор, выполненный в технике… – Савитри немного сбилась, чуть не уйдя в описание и характеристики изделия, но вовремя смогла себя остановить. – И я предложила вашей сестре сделать эскизы полного набора украшений. Чарви согласилась, и я их сделала. Только ещё не показывала… А сегодня я подобрала камни и для них, – с каждым произнесённым словом Джаеш всё больше хмурился, а Савитри, видя это, говорила всё тише и неувереннее. Она хотела объяснить причины, почему поступила так, но весь его вид говорил о том, что ей не стоит продолжать. И она замолчала.

Молчал и Джаеш. Первая вспышка негодования, вызванная тем, что девушка вторглась в личную зону, заговорив о маминых браслетах, медленно растворялась. Эмоции Савитри, которые по непонятной причине получалось читать как открытую книгу, говорили о том, что её поступок не нёс в себе никакой подоплёки. Это было сложно принять – всем и всегда что-то было необходимо от Джаеша Сингха. Но подспудное знание о том, что она сделала это от чистого сердца, не позволило вспыхнуть ему ярким пламенем негодования, испепеляя дерзнувшую. Однако и принять то, что она ворвалась в закрытое сердце лучиком света, он не был готов. Поэтому и молчал, теряясь в разнообразии чувств. Поняв, что Савитри ждёт его реакции, а молчание затягивается, он прервал его, сухо произнеся:

– Мы поговорим об этом позже. А сейчас ешь, – Джаеш откинулся на спинку удобного кресла с бокалом сока и всем своим видом показал, что погрузился в любование панорамой Джайпура. За едой и разговором они не заметили, как стемнело окончательно. Город больше не красовался розовым камнем старинных построек, переодевшись в манящие огни, скрыв свои очертания и спрятав детали, а оттого казался совсем другим, иным, загадочным. Зрелище было умиротворяющим, и уже вскоре необходимость изображать спокойствие отпала сама собой. Негромкая мелодия создавала приятный фон, сливающий спокойные голоса отдыхающих людей в неясный тихий гул. Мысли улетучивались, оставляя только чувство спокойствия и гармонии.

Савитри выдохнула, когда начальник не стал ругать её за своеволие, хотя была уверена, что он от неё живого места не оставит. Решив помолчать, что было ей совсем не свойственно, она без особого аппетита съела ещё несколько кусочков лепёшки. Однако перед глазами то и дело вставали мужские губы, смыкающиеся на её пальцах, когда она неизвестно с чего решила угостить человека, не являющегося членом её семьи. Краткий миг сейчас, при воспоминании о нём, раскрашивался десятками оттенков эмоций, и она боялась назвать их, потому что смущение и неловкость были далеко не самыми главными…

Кусок не лез в горло, и вскоре Савитри откинулась на спинку кресла, неосознанно повторяя позу Джаеша, и постаралась так же бездумно раствориться в раскинувшейся панораме.

– Пора домой, – сказал Джаеш, чей взгляд то и дело касался девушки, задумчиво перебиравшей в руках ремешок от сумки. Поэтому он и заметил, что девушка уже дважды подавила зевок. – День был насыщенным, а на завтра мы приглашены на ужин к ювелиру. Он захотел познакомиться с тобой, – пояснил он её молчаливо вопрошающим глазам, что явно свидетельствовало о крайней степени её усталости. – Идём, – оставив оплату за ужин на столе, он встал и отодвинул стул для Савитри, которая, не ожидая этого, дёрнулась и чуть не упала, вовремя ухватившись за протянутую ей руку.

– Спасибо, – смутилась она.

Он только покачал головой, чуть усмехнувшись. Тёплые пальцы не спешили покидать её ладонь, и они застыли, глядя друг другу в глаза. Прохлада вечера окутывала неясной дымкой соединившееся тепло. Усталость растворялась, пробуждая иные чувства. Дремавшие до того, как нечаянное прикосновение искорками зажгло тактильное удовольствие и что-то ещё, большее…

Савитри очнулась первой, почувствовав, как всё крепче сжимается мужская рука и непроизвольно притягивает её к себе.

– Нам пора, наверное? – осторожно высвободившись, она отступила на пару шагов, оказавшись в тени большой колонны, скрывающей их от возможных нескромных взглядов, и несмело подняла глаза на Джаеша, который странно выжидающе смотрел на неё.

Мерцающие искорки в его глазах так и манили подойти поближе, разглядеть себя, узнать их природу. Он просто стоял на месте, но его фигура была напитана остро чувствуемым напряжением, и она невольно сделала шаг назад, отступая перед мужским притяжением, на которое реагировало её тело, подталкивая к нему. Он чуть склонил голову набок, увидев её движение, и ей показалось, что она снова увидела на его губах лёгкую усмешку, такую же, как утром. Перед тем, как он… поцеловал её. Савитри будто воочию ощутила тёплые мужские губы, касающиеся её щеки, уха. Тело непроизвольно чуть выгнулось, снова ощутив тягучее волнение, испытанное от его близости. Она не понимала, что в ней просыпалось женское. Тогда как мужчина моментально уловил это изменение и его взгляд стал зовущим, ласкающим, чувственным. Ей казалось, что она горит под этим взглядом. Несмотря на то, что она была полностью одета, чудилось, что он ласкает им обнаженную кожу, не оставляя без нежного прикосновения ни одной частицы её тела. Воздух между ними, сгущаясь, напитывался притяжением.

С трудом очнувшись, Савитри снова сделала шаг назад, и ещё, пока не упёрлась в стену. Она боялась. Его, себя – неважно. Её глаза безмолвно умоляли прекратить, и Джаеш, удивившись самому себе, позволил ослабить подрагивающую нить чувственности, соединившую его с ней.

– Ты права, нам пора. Идём? – он сократил расстояние между ними, но уже не смотрел на неё, и она выдохнула, расслабляясь.

…Ей просто показалось, да. Ничего не было.

Было. Он знал. Но ещё он знал, что иногда отступить – правильно…