Європа

Халин вернулся минут через пять. «Держи, Игорь-джан, – сказал он и протянул мятую красную рубашку-поло на трёх пуговицах (все почему-то звали их футболками), – должен влезть. Идём». В отделе мелкой бытовой Андрей попросил девушку, стоявшую за гладильной доской и демонстрировавшую какой-то утюг с отпаривателем, прогладить поло: «Терани, плиз, пару раз». Девушка была одета не по форме – в серой юбке и белой блузке, да и бэйджик не как у всех – розовый. «Прома», – пояснил Халин.

Ждана подселили к Диме Сотнику. «Димон, Болоцкий ведь с тобой был в шкафчике?» «Да», – без особого энтузиазма ответил Дима. «Принимай тогда нового соседа».

Казалось, Сотника вытащили из комедии про укурков. «Йоу, – поздоровался он и, как-то хитро помотав рукой, хлопнул Игоря по ладони. – Как раз и ключи вторые остались».

«Не долго я один потусил», – сказал Дима уже на лестнице. И сразу спросил: «Про штрафы тебе рассказали?» «Нет», – сказал Ждан. «Небритость стоит два доллара, – Сотник шёл впереди, но постоянно оборачивался, – то же и прочая неопрятность – грязная футболка, штаны, нечищеные туфли, бардак на голове. Болтовня по мобильному, если докажут, что личная – пятерка, а то и выше. Ставь на вибро, чтобы никто звонка не слышал». – «Опоздания?» – «Там хитрая система. За первое – два, за второе – четыре, за третье – восемь… В конце месяца счетчик обнуляется, и опоздания снова начинаются с двух баксов. Прогул, к слову, стоит двадцать». – «Второй – сорок?» – «За второй в одном месяце, наверное, на фиг уволят». – «А что, прогуливают?» – «Вообще, прогул – это опоздание больше, чем на два часа… Болоцкий отгребал, – Дима легонько постучал кулаком по стене. – Ну и я тоже…»

Мужских раздевалок было три. «Нам в дальнюю», – Сотник вытянул из кармана ключи.

Два ряда красных шкафчиков и окно с видом на парковку. Дима открыл одну из дверок, перевесил рубашку на тремпель к джинсам, освободившийся протянул Игорю, затем провёл рукой по полке и достал вторые ключи.

«Кроме того, – сказал Сотник, – штрафуют за пыль на технике, ценники не на месте, невыставленный товар, непроведённую переоценку. Нельзя шататься по чужим отделам, собираться больше двух… Ладно, – Дима вынул ключ из замка, – переодевайся, закрой тут всё и в зал».

Игорь достал штаны – прежде надевал их лишь раз – на выпускной, для этого они и покупались. Хорошо, что не поправился с тех времен, а то пришлось бы вчера непонятно у кого одалживать деньги и бежать в магазин. С туфлями вышло хуже. Придя домой после собеседования, Ждан отыскал коробку с ними на антресолях (туфли тоже покупались на выпускной, правда, носились почаще, чем штаны) – протёр, померил – всё в порядке… Фух… И только утром заметил, что на одной подошве (левая-толчковая) – дырка; не просто трещинка, а дыра – большая и насквозь – будто мышь прогрызла. Хрен его знает, как не заметил с вечера. В конце концов – не кроссовки же обувать со штанами – Игорь нашёл другие: то ли туфли, то ли шлёпки – светло-коричневые, полуоткрытые, потёртые, но с целыми подошвами.

– Если кто из начальства увидит, – сказал Халин, – что у меня продавец в такой обуви – будут до завтра всем составом насиловать.

– В извращённой форме, – подсказал стоявший рядом продавец. Худой, высокий.

«Чижов Константин» – прочитал Ждан на бэйджике.

– Игорь-джан! – Андрей потоптался на месте, ещё раз поглядел на обувь Ждана. – Чёрные туфли, а не рыжие сандали.

Костя рассмеялся.

– Давай никому особо на глаза не попадайся… Так, – Халин шагнул в сторону, чтобы не загораживать Чижова, – это – Костян, это – Игорь.

«Очень приятно», «взаимно», пожали друг другу руки.

– Он будет тебя стажировать. Расскажет по технике, что тут вообще к чему – что можно, что нельзя. Как продавать. Короче, сделает из тебя настоящего джедая… Если всё пойдет нормально, недели через три переведём в продавцы – будешь бомбить на себя, зарабатывать бабки. А пока что – записываешь продажи на него, – Халин похлопал по карману, – оплачиваешь репетиторство.

Имена, как правило, исчезали первыми – отклеивались от лиц-фигур-силуэтов, будто этикетки от банки, если подержать её под струёй горячей воды. Точно были знакомы, но как зовут не вспомнишь… Впрочем, сейчас получилось иначе – и слава майтреи, – вряд ли кому хотелось вспоминать эту недовольную физиономию, зато имя – Мариэтта – отклеившись от человека, стало ещё одной штукой, которую можно забросить в стол – к приглашению на семинар, ключам от старого ящика, непригодившимся фотографиям три на четыре, и приехавшему с посудомойкой бейджику какого-то китайского рабочего.

Предстояло много чего выучить. И усвоить.

– Во-первых, – сказал Чижов, – технику продаж; во-вторых, саму технику – стиралки, холода, кондёры, водогрейки, встройку, – перечисляя, он загибал пальцы. – И в-третьих, основное, – поднял палец вверх, – даже основополагающее – стандарты – правила поведения.

Ждан усмехнулся.

– Кстати, не шучу. По ним придётся сдавать экзамен, целой комиссии.

Косая улыбка застыла на лице Игоря. До него как-то не хотела доходить мысль, что главное твоё качество, то, за что тебе собираются платить деньги, – это умение себя вести. Всё равно что в вузе на вступительных экзаменах у абитуриентов брали бы их школьные дневники и смотрели оценки за поведение: «Ага, в первой четверти тройка. О! Родителей вызывали!» Хорошо хоть, подумал Ждан, в отделе кадров не попросили сделать реверанс и разложить ложки-вилки по всем требованиям этикета. Или такое – для кандидатов в менеджеры?

От а-вэ (аудио-видео отдела) крупную бытовую отделяли двухэтажные ряды коробок – товарный запас стерео-центров – Альпы, за которыми Италия и Швейцария: невысокие стеллажи с плеерами и всякой мелочёвкой; и – телевизоры, телевизоры, телевизоры: во всю стену, как у Архитектора в «Перезагрузке», только настроенные на разные каналы – будто пятнами: вот пятно «М1» (три подряд, и два чуть выше), вот – «Перший» (один под другим), вот – какой-то спортивный… Звук, к счастью, включали только для «созревших» покупателей. И сразу же убирали.

«Для меня, – сказал Чижов, – другие отделы – как соседи по даче. Видишь их участки, знаешь кто где, заходишь иногда в гости… Но всё равно – понимаешь, что это не твоя территория. А вот это, – он показал на холодильники, – как бы твоя».

Центральный проход (Халин прозвал его «бульваром») тянулся через весь зал от турникетов к аудио-видео отделу, и делил магазин на две части: крупная бытовая – справа, мелкая и компьютерный – слева. Кроме того, у мелкой бытовой была такая себе Мелилья – стеллажи с пылесосами между стиралками и их товарным запасом. В компьютерном, через «дорогу» от стиралок, стояла «колба» – стеклянных киоск с мобильными телефонами.

«Первый месяц, – сказал Чижов, – пылесосы и микроволновки относились к нашему отделу. Эсвэчэ вот здесь были, где сейчас бойлеры. Потом это дело переиграли».

На мелкой бытовой работали одни девчонки, в компьютерном – пятьдесят на пятьдесят, на крупной и а-вэ – только парни. Игорь успел познакомиться со всем своим отделом – правда, сразу запомнил немногих: само собой, Костю; Сотника, который постоянно крутился у мобильников («Димон, ещё раз увижу, что встройка пустая, – выругался Андрей, – отгребёшь минус-десять»); и пожалуй, Сашу Олейникова – ответственного за стиральные машины. Благо все носили бэйджики – шпаргалку для новых коллег. К слову, сам Игорь оставался весь день безымянным.

Время от времени Костя отходил к клиентам, либо же они подходили: «мы вернулись», «мы надумали», «мы снова к вам». «Извини, – говорил он Ждану, – я немного поторгую».

Был среди таких снова-пришёл и один мужчина в бейсболке. «Здравствуйте», – сказал он Чижову. «Здравствуйте», – ответил Костя. Не сговариваясь, как старые знакомые, они двинули к холодильникам, в самый конец, двухметровым – стали о чём-то говорить или, казалось, даже спорить. Чижов открывал дверцу, вытаскивал то инструкцию, то гарантию – листал, показывал мужчине. Тот кивал, а потом вдруг не соглашался, тыкал в ценник, начинал что-то доказывать.

Освободился Чижов минут через сорок.

– Этот мозгоклюй, – сказал он, вытирая лоб, – ходит уже вторую неделю. Каждый день, будто на работу, – Игорю показалось, что Костя собирается плюнуть на пол.

– И чего хочет?

– Да нахрен, – отмахнулся Чижов, но почему-то всё же ответил. – Подобрали с ним холодильник. Занусси, двухкомпрессорный. Всё нормально – записал модель, сказал, что посоветуется дома – обычная, короче, история. Приходит на следующий день. Был, говорит, в «Холодильниках» – здесь, рядышком. И у них цена в два раза меньше… Хрен, конечно, занусси столько стоит. Ну да ладно, – Костя облокотился на терминал. – Отличная, говорю, цена – если на самом деле так, надо брать. А мужик начинает такой, вот только в наличии сейчас нету. Я ему, – Костя растопырил пальцы и постучал по столу, как Альф, – к со-жа-ле-ни-ю. Что я-то могу сделать? Он – да-да – и уходит… На следующий день – смотрю – знакомые лица! Трётся чего-то возле холодильника. Подхожу. Здрасьте – здрасьте. Какой у него, спрашивает, класс энергопотребления? Класс А. Он такой: а я слышал, что у всех с двумя компрессорами – класс B. Достаю евролинейку, показываю. Снова задумался… И так каждый день. То страна-производитель, то гарантия, то марки компрессоров. И по любому поводу – он слышал, – Чижов изобразил кавычки, – что-то другое. Причём явно хуже, чем оно есть. Сегодня вот хладогент обсуждали. Фреон, его словами. Видел, как я холодильник отодвигал, показывал на компрессорах маркировку? В конце концов, когда крыть уже было нечем, мужик сказал, что мы его зверски наёбываем. И ушёл. Кстати, постоянно так говорит. Вы – мошенники, жулики…

– Наёбывают, но приходит?

– Хочет поверить. Как агент Малдер… Вообще, – Костя выпрямился, встал у терминала будто лектор за трибуной, – все считают, что разбираются в торговле. Как и в политике. У любого спроси – расскажет тебе, как страной надо управлять. Более того, большинство считает, что торговля и политика – одна хрень. На-е-ба-ло-во.

– За этим и ходят по магазинам? – спросил Игорь. – Чтобы их наёбывали?

– И да, и нет. Люди приходят не просто потратить деньги и купить холодильник. Им нужен комфорт, или статус. Или уверенность в себе. Или здоровье. Не зря же все эти антибактериальные покрытия, – Костя повернулся к холодильнику с наклейкой «stop microbes». – Почитаешь в стандартах. Покупатель приходит решить проблему с самим собой. Смотрел «Нужные вещи»?

Ждан покачал головой. Помнил лишь, что – да – был такой фильм – триллер или ужастик. Давно-давно. Крутили по кабельному. И всё.

– Не важно. Человек стоит на одном берегу, такой как есть, и видит другой берег, где он станет таким, как хочет. Покупка же – мостик… Чудо, – это слово Чижов произнес медленно. – Чудо – это, к слову, тоже наебалово, но только то, которое ты не можешь объяснить. Как в том анекдоте: «вот не пойму, где ты меня кинуть хочешь»… Впрочем, для большинства чудо – вещь простая – урвать что-нибудь за три рубля. Халява, сэр.

«Когда мне было лет десять, мы с мамой ездили отдыхать в какой-то пансионат-санаторий. На море. Обычный такой – корпуса, аллейки, пляж, спортплощадки, столовка. И клуб, где по вечерам – танцы, а днём иногда кто-то выступал. Однажды – фокусник… Маму, само собой, это не привлекло, я пошёл один. В зале были в основном такие же ребята, не старше; лишь некоторые с родителями… Вначале фокусник долго рассказывал – и про то, где бывал, и как учился всему этому, и кто передал ему секреты. Такое, в общем… А потом – сами фокусы. Вытянул цветные ленточки из пустой коробки; порвал афишу на мелкие кусочки – скомкал их в шарик, затем развернул – и афиша оказалась целой; превратил платок в яйцо… Все фокусы были из журнала „Юный техник“. Помнишь такой? Печатали на последней странице, с подробным описанием что делать, в чём хитрость. Мы как раз выписывали журнал пару лет. Разве что в некоторых фокусах факир заменил бумажки на деньги – высыпал из кулька трояки, превратил пятерку в червонец… Я смотрел по сторонам – ребята не сводили глаз со сцены, аплодировали, смеялись – и завидовал им… Прежде, я чувствовал себя дураком, лишь когда был единственным в классе, кто чего-то не знает, а тут наоборот… В конце фокусник сказал, что сейчас, для последнего номера, ему понадобится помощник. Ну, спросил он, есть смелые? Все потянули руки. Я тоже – хотелось выйти на сцену и показать – вот! – здесь кармашек, здесь пружина, здесь двойное дно… Но выбрали не меня».

Обучение Игоря началось со стиралок. «Давайте их в первую очередь, – сказал Халин, – потом холода. С кондёрами ты всё равно уже в сезон не успеваешь. Да и август обещают нежаркий».

– Те вёдра с мотором, – Чижов показал на две пластиковые бочки, стоявшие в стороне, возле пылесосов, – машинки активаторного типа. Люди постарше говорят иногда – полу-автомат. Или – типа-малюток. Учить по ним особо нечего, полистаешь как-нибудь инструкцию. Все остальные стиралки – барабанного типа. Или автомат, словами всё тех же старших. Ещё бывают ультразвуковые, пузырьковые – но мы такими не торгуем, – Костя на секунду задумался. – Пока. Тут уж не зарекаюсь.

Он пошёл через ряды, Игорь следом.

– Первые такие стиралки, – сказал Чижов, – были сделаны на основе маслобоек. Немцами, лет сто назад. Что забавно, эти машины закупала царская Россия, но использовали их здесь, опять же, как маслобойки, переделывали обратно.

Ждан ничего не спрашивал, просто не успевал формулировать вопросы – слушал, слушал, слушал. Будто на вводных лекциях. «Загрузка бывает вертикальная и фронтальная. Стандартная высота – восемьдесят пять сантиметров. Ширина вертикалок – сорок, у фронталок – шестьдесят, если точно – пятьдесят девять с половиной. Бывают ещё маленькие, под раковину – занусси и канди – чуть ниже семидесяти сэ-мэ, – Костя показал рукой их рост, – и шириной пятьдесят один. Должны на днях привезти. Увидишь».

В магазине был высоченный потолок – как-никак бывший цех – метров восемь. Вверху по периметру шли окна, продолговатые откидные. Как их открывали-закрывали – загадка. Света от этих окошек вряд ли хватило бы на зал, так что повсюду свисали на тросах светильники с люминесцентными лампами. Стиралки блестели, словно глянцевые странички каталогов.

«У большинства фронталок верхняя крышка снимается. Скручиваешь эти два самореза и сталкиваешь. Она на направляющих. А потом – зашиваешь столешницей, – Чижов провел ладонью по крышке, – и получается встроенная. Вообще, бывают специальные стиралки под встройку, они изначально идут без крышки, с металлическим листом… Ну а вертикальные, само собой, никуда не встроишь».

– А какие лучше? – спросил наконец Игорь. – Те, что сверху, или фронтальные?

– Принцип у них одинаковый, – ответил Костя, – барабан и там, и там. Есть поверье, что вертикалки – надёжней, мол, у них крепления с двух сторон, плюс некоторые боятся, что «окошко потечёт» у фронталки. Но это – так, фольклор и суеверия… На самом деле лучше всего начинать подбирать с габаритов. Если место позволяет, тогда самое оно – полногабаритные. Фронтальные, шестьдесят на шестьдесят. Они и устойчивей, и объем больше, не просто в килограммах, но и сам бак. Да и стоят, к слову, дешевле.

– Почему? – удивился Ждан.