Черный кабриолет, или кабриолет без дверцы. Из четверологии романа «Франсуа и Мальвази»

– Ладно, будет тебе на мозги капать. Заливать ты умеешь. …Только шестьсот.

Картуш уставился на нее, долго думая к чему может относиться эта цифра? Когда же ему дошло, что – к четверти года, хотел было набавить, но затем решил, что и остальная часть дохода пойдет к нему в карман…

– Хотя, даже нет… Смотрителю[3 - [1] Смотритель публичных заведений или иначе говоря домов терпимости (должность)] платить.

– Его я приструню, тем более ты дом арендуешь! Мне из-за твоей скаредности за базу следующий пай вносить нечем! Ты, я вижу, в конец меня извести хочешь?! Я чувствую, ты с такими взглядами на жизнь донос фараонам на меня накатаешь! Стерва подколодная… Так!!?

– Ты не ори! Не ори. С гонором нашелся. Видали таких, брось глотку драть. Давай обсудим по хорошему, выпей, – наливала Карконта вина в стакан, глядя на молодчика. Лицо Картуша приняло совсем другие черты: нос и подбородок обвисли и стали, как картошка. Изменять выражение лица до неузнаваемости, так же является необходимым мастерством для преступника.

– Ты смотри мне, – продолжал горячиться Картуш, – Если что, я и тебя с собой потяну!

– Не бойся. Я своя. Что ты выдумал? Ты мне как сын родной теперь стал. Разве ты забыл, сколько ночей у нас с приятностью провел?

Картуш чокнулся с ней стаканом…

К ним вошла заспанная Николь.

– Я побежал, а утром зайди, я поговорю с тобой на счет одного открывшегося дела. Сразу говорю двадцать процентов мои.

Дармаглот, очень уставший за этот день, решил сократить дорогу до базы тем, что выбрал путь не в объезд, а с улицы, да и погнал к тому же быстрее, иначе без встряски так бы и заснул на ходу с возжами в руках.

Подъехав к воротам, ссадил Саидку, чтобы тот открыл их ему для дальнейшего проезда, что тот и сделал, далее устремившись к дверям дома.

Рыдван же, ведомый Дармаглотом, проехав перед фасадом, свернул налево в проход и еще левее к конюшне, ворота которой так и оставались открытыми.

Рыдван медленно стал въезжать во внутрь. С его высокой крыши из углубления для вещей встал во весь рост темный силуэт человека и по ходу осторожно залез на крышу сарая.

Глава III. База

Светлое утро и чистый лазурный небосвод указывали на то, что день будет очень и очень приятным, даже жарким, что очень желательно после затянувшихся дождей. Помимо этого, яркий солнечный день стимулирует к росту молодую растительность, которая во время интенсивного роста своей свежей яркой зеленью, так радует глаза.

Однако же пока такой день еще только начинался, к началу которого, если трава уже и была в полной силе, то кусты еще не оделись, а порою стояли просто-напросто голыми.

Меж стен: цельных и двупольных по горизонтали составленных из плит или же меж каменных оград, коими были иссечены многие места той местности, повсюду заключенные в какие-либо рамки, находились либо пустыри, заросшие сухостойной травой, но чаще всего запущенные сады, отчего и сами стены приобретали запущенный вид.

Особенно много всего напутанного, в том числе и полностью запущенная усадьба, находилось возле огороженной от этого ровным зеленым пространством называемой «базы». От узкого прохода меж стен в бурелом заросшего сада, по которому все-таки проходила дорожка, и от ворот отходило множество дряблых стен, отделявших друг от друга никому не нужные труднопроходимые участки, отлично маскировавшие то, что за ними находилось.

Поэтому не удивительно, что в дебрях этой запущенной местности, соседи друг друга не знали в лицо, потому как тут никто и не жил, за исключением того домика, где с недавнего времени проживала молодая хозяйка и старая служанка. Но то всегда явление временное и непостоянное.

Единственное место, где хоть как-то поддерживалась жизнь, являло собою зеленый ухоженный остров, именуемый метким коротким словом: база.

Заправляла всем несложным хозяйством базы немая старуха – недостаток, благодаря которому она и была взята на службу. Богом забытая, (которую часто так и называли) она никого не интересовала и касательно ее не могло возникнуть никаких неприятностей. Старушка никогда ни при каких обстоятельствах не покидала территорию, хотя это ей и не запрещалось, да ей и не нужно было никуда уходить; все, что требовалось для ведения хозяйства, медлительное воплощение старости получало извне.

На ней лежали обязанности кормить лошадей, а также и собак; управляться по дому, содержа оный в чистоте, готовить и прочие-прочие мелочи. Именно так старушка и жила, безропотно выполняя все, что ей прикажут, довольствуясь лишь тем, что ее не выгоняют в мир, где ей суждено погибнуть, либо же уготовано, на лучший случай, место нищенки.

В то утро старушка как обычно проснулась рано, возилась по хозяйству, пока Саидка и Дармаглот спали.

В ворота постучали, и она, бросив кормить, бегавшую всю ночь по двору собаку, тут же пошла открывать, совсем не интересуясь кому, так как никогда не задавалась таким вопросом, ведь за долгое пребывание ее на базе ни разу не было такого случая, чтобы стучались не свои люди. И поэтому увидев перед собой полицейских, она растерялась и даже как будто что-то простонала.

Двое служащих, из тех чья сейчас была очередь, (оставшаяся в кэбе пара осматривала предшествующий двор) без разговоров со спокойной самоуверенностью, присущей только полицейским прошли во двор, игнорируя старуху.

Залаяла собака, имевшая как будто ту же антипатию к мундирам, что и хозяева. Истошный громкий лай пробудил спящих.

Первым вскочил и выглянул в окно с задней стороны Саидка. Двое полицейских уже направлялись по дорожке к середине поля на задней стороне.

– Стреляй! Рывок! Шибко!

С замиранием сердца наблюдал как беседующие полицейские лишь глянули на решетку кирпичного колодца с локоть вышиной. Дармаглот, увидев это, запаниковал.

– Скорэй наводи шухер. Колодец не заклали!

Кое-как натянув на себя, что попалось под руку на ходу, выбежал вслед за Саидкой из дому во двор, где никого не оказалось. Путь открыт.

– Сейчас он засветится, – проговорил Дармаглот на счет узника.

– Выходим под любым предлогом.

– Куда?

Они торопливым шагом прошли возле растерянно стоявшей старушки, вошли в открытый в воротах проход: наскочили на троих полицейских, поджидавших возвращения своих коллег.

Не успел Дармаглот кинуться обратно, как Зэрук видя по решительному настрою хозяев, то что они собираются поднять скандал, предупредил их от излишних волнений.

– Не беспокойтесь, перепись имущества: садов, домов и прочих построек. Кто из вас владелец виллы?

Саидка, чтобы избежать дальнейших разговоров со своим мягким акцентом, указал на Дармаглота, а тот не видя этого, поспешил кивнуть на Саидку.

– Он.

– Так кто из вас?

– Я покупал, – нашелся Саидка.

– В общем вы тут занимайтесь своим делом, а нам нужно спешить, – сказал Дармаглот, спиной чувствовавший, что сейчас сзади прибегут.

– Подождите, осмотрим сад.

– Его нэт! – развел руками возражавший и так же напористо вслед за Саидкой прошел сквозь полицейских, далее устремившись за ним в правую сторону к заброшенной вилле, соседствующей с базой. Пробравшись через виллу, можно было попасть в дебри сада, откуда на дорогу и далее.

Многое Зэруку показалось подозрительным, в том числе и походка просквозивших личностей и народность одного из них.

Скрываясь за углом Саидка глянул назад и остановился как вкопанный, что-то забормотав себе под нос. Дармаглот было потянул его за собой, (до места где можно было скрыться оставалось совсем ничего), но Саидка продолжал смотреть в сторону удаляющегося полицейского кэба.

Позже, когда они вернулись обратно, из того же окна на втором этаже Дармаглот имел возможность наблюдать, как Саидка стоит недалеко от заложенного дерном колодца под цветник и задумчиво на него смотрит.

Не успел бесшабашный Дармаглот снова лечь и заснуть, как Саидка вернулся:

– Ты вчера не закладывал?…