– Я это понял и уважаю твое мнение, – отозвался на это я.
– Ты можешь ответить мне на один вопрос?
– Конечно.
– Почему ты предложил мне переехать к тебе? Ведь раньше ты так сопротивлялся этому.
«Потому что я безумно люблю тебя и готов терпеть твои капризы и страдания моей безответной любви» – подумал я, холодно усмехнувшись своим мыслям.
– Вчерашняя ситуация была крайне неоднозначной, а твой переезд ко мне был бы наилучшим решением. Но, конечно, поступай, как знаешь, – ответил я, стараясь, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул.
– Замечательный, ничего не объясняющий ответ, – усмехнулась Миша. – Молодец, ушел от ответа!
– Ох, Миша, ты как всегда в своем репертуаре, – вздохнул я.
– Так зачем мы едем к тебе?
– Буду учить тебя играть в шахматы, – ответил я. – Чем больше мы будем играть, тем быстрее ты научишься.
– Скажи, я… – Она осеклась и отвернула лицо к окну.
– Что? – настойчиво спросил я.
– Я сильно тебя достаю?
– Иногда бывает, но я компенсирую это, когда обижаю тебя.
– Тогда зачем…
– Мы уже сделали выводы по этой теме, а я не люблю обсуждать дважды то, что уже обговорено. Но специально для тебя повторюсь: я хочу, чтобы ты меня доставала. Все равно ты не сможешь достать меня настолько, чтобы я бросил это дело.
– Это потому, что ты холодный.
– Да, поэтому. Приехали, – спокойно сказал я и припарковал машину в тени голых деревьев.
Мы с Мишей зашли в мой дом.
– Почему у тебя открыты окна? Сейчас декабрь! Да и воры тоже не редкость. Хочешь, чтобы у тебя стащили все вещи? – строго сказала Миша, проходя за мной в мой кабинет.
– Ничего не замечаешь? – спросил я, удивляясь ее равнодушию: запах сигарет в доме почти исчез.
– И что я должна заметить? – спросила она, озираясь вокруг.
– Подумай, – бросил я и стал закрывать окна.
– Не груби, пожалуйста, – недовольно сказала Миша.
– Я и не грубил.
– У тебя не так уж сильно пахнет сигаретами.
– Наконец-то.
– Наконец-то, что?
– Миша! – строго сказал я.
– Да ладно, шучу! – Она рассмеялась. – Я сразу заметила, что в доме накурено не так сильно, как раньше! С чего бы?
– Хотел сделать тебе приятный сюрприз, – признался я.
– Правда? – Миша умильно улыбнулась. – Что ж, мне и вправду очень приятно, спасибо!
– Я рад.
– Ты всегда разговариваешь односложными фразами?
– Не всегда. Как и ты не всегда много говоришь.
– Просто я ненавижу молчанье: мне нужно слышать голос тех, с кем разговариваю, а если собеседник молчит, я сама пытаюсь заполнить тишину. Как так можно: быть рядом с кем-то и молчать?
– Многие мечтают о молчании и о том, чтобы найти того, с кем можно было бы помолчать, – сказал я, подходя к Мише и глядя в ее прекрасные серо-голубые глаза.
– Ах да, избитая фраза о любви! – Миша саркастически усмехнулась и села в кресло, на котором сидела в свой прошлый визит.
– Почему избитая? Не веришь в любовь? – поинтересовался я, задетый ее насмешливой фразой.
– Верю, но не думаю, что полюблю кого-то. – Миша сняла сапоги, с ногами забралась в кресло и обняла свои колени. – Не все созданы для любви, и виной тому может быть возраст.
– Что ты имеешь в виду? – Я был крайне заинтересован ее мнением о любви и желал узнать свои шансы.
– Я имею в виду разницу в возрасте, – объяснила Миша.
– Не приветствуешь ее? – Мое сердце упало, ведь я был намного старше ее.
– Дело не в этом. В кого я могу влюбиться? Все вампиры так далеки от меня, что я не воспринимаю их как мужчин. Например, ты старше меня почти на сто семьдесят лет, но ты мне неинтересен: даже ты слишком взрослый для моего сознания.
– Твои рассуждения весьма интересны, – усмехнулся я.
«Значит, у меня нет никаких шансов: Миша видит во мне всего лишь взрослого мужчину, но не спутника жизни» – с насмешкой над собой подумал я и сел в свое кресло.
– На сколько Маркус Морган старше Маришки? – спросил я.
– На девяносто шесть лет, – ответила Миша.
– Значит, выходить замуж за того, кто старше тебя даже на восемьдесят лет, ты не хочешь?
– Я не собираюсь замуж. И любить тоже. Не хочу.