Мой ледяной принц

Как я уже сказал, спектакль впечатлил и меня: особенно выразительна была девочка, сыгравшая главную героиню, – эта была та самая девчушка, заподозрившая, что Миша изменяет со мной своему «мужу».

Творчество детей вызвало громкие овации, и дети смущенно заулыбались. Но мне было неприятно оттого, что большинство пришедших сюда зрителей пришли, чтобы тоже сыграть – сыграть роль благородных добрых людей и меценатов, потому что, как только Мэри стала обходить зрителей с большой шапкой Санты, добрая половина леди и джентльменов, бросая в нее деньги, позировали перед присутствующими в зале фотографами.

«Даже из такого события эти пираньи делают себе пиар» – со злой усмешкой подумал я, наблюдая за их действиями.

Когда Мэри дошла до нас, я честно вынул из портмоне всю имеющуюся в нем наличность и положил деньги в шапку, а Мэри поблагодарила меня за фрукты и денежную помощь. Однако я и понятия не имел, сколько денег было отдано мною детям, и надеялся, что хотя бы тысяча фунтов.

Я посмотрел на Мишу: она немного дрожала, словно ей было холодно.

– С тобой все в порядке? – спросил я, осторожно положив ладонь на ее плечо.

– Да! Просто это было так… – Она нервно улыбнулась. – Так волшебно! Тебе понравился спектакль?

– Безумно. Рапунцель была просто неподражаема, – улыбнувшись, ответил я.

Миша повернулась к Мэри. Мне пришлось убрать руку с ее плеча.

– Она очень впечатлительна и часто плачет, когда мы смотрим мультфильмы, – сказала мне Мэри. – Миша, ты что?

– Никуда не уходи… Сейчас! – Миша стала рыться в своей сумке, достала кошелек и выложила в шапку Санты все деньги, которые в нем были. – Нет, этого мало! Одну минуту! – Она достала чековую книжку.

– Нет, Миша, не нужно! Здесь и так много! – горячо запротестовала Мэри.

Но Миша не слушала ее и вновь стала рыться в сумке.

– Дайте ручку! Кто-нибудь! Ручку! – крикнула она, озираясь по сторонам.

***

– Миша, не нужно! Я не приму твой чек! – Мэри отбежала от нас, хотя я хотела всего лишь выписать чек на имя приюта.

– Ты хоть умеешь выписывать чеки? – с улыбкой спросил меня Фредрик.

– Нет, но, думаю, это несложно, – честно ответила я.

Я никогда в жизни так не волновалась. Чего только стоила сцена расставания Рапунцель и Флинна! А гибель ее злой матери? А тот дрожащий детский голосок, исполняющий песню главной героини? А все песни вообще? Чувство восторга пробрало меня до костей: все во мне дрожало.

И как только эти маленькие ангелочки превращаются в таких бесчувственных взрослых? Ведь даже мажор Роб когда-то был маленьким мальчиком, а судя по его смазливости, еще и довольно милым. Но он вырос и превратился в похотливого самоуверенного нарцисса с противной улыбочкой. Тьфу! Как жаль, что и эти дети вырастут. Как было бы восхитительно, если бы они всегда оставались такими маленькими, милыми и солнечными одуванчиками!

Вдруг ко мне прибежали эти самые детки и стали расспрашивать о том, понравился ли мне их спектакль. Я ответила, что очень и что я передам Флинну, как все прошло, и что он извинялся за то, что не смог прийти: просто кто-то опять украл мою корону, и Флинн с конем Максимусом разыскивают ее. Потом дети стали упрашивать меня остаться и рассказать о том, что происходит в моем королевстве, но эта перспектива показалась мне невыносимой: я и так была взвинчена, поэтому ответила, что не могу, потому что у Флинна сегодня День рождения, а я собственными руками вяжу ему шарф.

– Что-то мне подсказывает, что вязать ты не умеешь, – шепнул мне Фредрик.

– А я сомневаюсь, что ты умеешь, – в тон ему ответила я.

Подошла Мэри и позвала детей на сладкий стол. Дети с радостными воплями побежали к лестнице.

– Спасибо вам. Этим детям редко перепадает возможность вкусно поесть. А эти богачи почти не помогают: они предпочитают приходить только на такие мероприятия, поэтому мы ставим их довольно часто. А у тебя талант, Миша! Не хочешь помогать мне после университета? – сказала Мэри.

– Нет, нет, я не готова! – пролепетала я.

– А вы? – Мэри улыбнулась Фредрику.

Тот тоже улыбнулся.

– Я подумаю об этом.

Я невольно подняла на него взгляд и была восхищена: Фредрик улыбался, и его всегда такое холодное и суровое лицо преобразилось – оно словно излучало мягкий белый свет. Его густые темные волосы лежали в легком беспорядке и теперь казались мне прекрасными, необычными. И одет он был очень по-скандинавски: тонкий бежевый свитер, коричневые джинсы, черные ботинки, а сверху – черное пальто и коричневый шарф.

Но тут я ощутила, что Фредрик смотрит прямо мне в глаза, и я невольно ответила ему, увидев, что он почти незаметно усмехается. Видимо, он заметил, что я рассматриваю его. Я поспешно перевела взгляд на Мэри, которая в это время говорила что-то о меценатах, пришедших на выступление.

– Извини, Мэри, мне пора! – прервала я ее: находиться рядом с Фредриком после такого позора я не могла! Ужас, и что он только подумал? – Мне срочно нужно идти!

– Куда? Сегодня суббота, – удивилась Мэри. – В колледж тебе не нужно.

«Мэри, только не сейчас! Я готова сквозь землю провалиться! Я рассматривала Фредрика, а он это заметил! Стыд и позор!» – с жуткой досадой подумала я, поспешно схватила свое пальто, надела его, взяла сумку и выбежала из приюта.

Но свежий воздух не помог мне: волнение не ушло. Я стала отцеплять замок с велосипеда, но только сломала ключ. Посмотрев по сторонам и убедившись в том, что рядом не было прохожих, я разорвала цепь, шириной с палец.

– И куда ты так спешишь? – вдруг услышала я за спиной спокойный голос Фредрика.

Меня охватил ужас. Мне хотелось как можно скорее уехать отсюда, чтобы не разговаривать с Фредриком.

– Ты пытаешься убежать, потому что посмотрела на меня? – Он схватил руками мой велосипед.

– Я не смотрела на тебя! – возразила я. – С чего бы это?

– Потому что я это видел, – чуть насмешливо сказал он.

«Господи, хоть бы выглянуло солнце, чтобы он отстал от меня! Чем я могу оправдаться?» – с отчаянием подумала я.

***

– Ничего ты не видел и видеть не мог! Тебе показалось! – Миша была так расстроена или же ей было так стыдно, что она избегала смотреть мне в глаза

– Не понимаю, почему ты так упорно это отрицаешь: я же не упрекаю тебя. Смотри на здоровье, я от этого не растаю, – невольно улыбнувшись, сказал на это я.

– Хорошо, хорошо! Я смотрела на тебя! Доволен? И знаешь, я подумала о том, что ты очень красив, но до моих братьев тебе далеко! – воскликнула она и закрыла лицо ладонями.

– Я и не претендую на пальму первенства. И глупо стесняться того, что тебе кто-то показался красивым. Я увидел тебя на лестнице и тоже пришел в восхищение, – честно признался я, не чувствуя за это ни капли стыда.

Миша убрала от лица ладони, но все же, не взглянула на меня, а попыталась разжать мои пальцы, сжимающие железный скелет ее розового велосипеда, и я подумал, что руки у нее были очень мягкие и нежные, но эту холодную бледную кожу не пробьет ни топор, ни обоюдоострый нож.

– Отпусти! Мне нужно ехать! Я опаздываю! – умоляющим тоном попросила Миша.

Я разжал пальцы.

Миша села на свой велосипед.