Двое для трагедии. Том 2

– Вставай и полюбуйся делом своих рук, – вдруг услышала я жесткий голос вампира.

Он грубо поднял меня на ноги и подвел к тому месту, где лежали два окровавленных тела. Увидев их, я издала ужасный, полный боли вопль и вновь продолжила рыдать так.

Франсуа лежал лицом вниз, раскинув руки, его шея была неестественно искривлена, а из артерии ручьем, стекающим на мраморный пол, текла кровь. Тело Софии находилось недалеко от тела ее супруга: она лежала на спине со скрещенными на груди руками, тоже со сломанной шеей, а на ее шее бордовой лентой текла кровь, растекаясь вокруг ее головы и впитываясь в ее темные волосы.

– Довольна? Как тебе эта прекрасная картина? – Грейсон прижал меня к себе, сорвал с моей шеи колье и поцеловал в губы.

Я попыталась оттолкнуть его от себя и вдруг с ужасом почувствовала на губах что-то мокрое, и в голову мне ударил запах крови. Эта кровь пропитала мои губы, и меня чуть не стошнило от понимания того, что на моих губах и в моем рту была кровь французов. Я принялась яростно стирать кровь ладонью, но она только размазывалась по моему лицу. Моя грудь, руки и платье тоже были выпачканы кровью.

Сознание покидало меня: я уже впадала в пустоту, как Грейсон грубо встряхнул меня, возвратив в жестокую реальность. Я с ужасом увидела его вампирские длинные клыки, губы и подбородок, обильно забрызганные кровью. Она стекала на воротник его белоснежной рубашки, которая и без этого кровавого ручья была покрыта бордовыми пятнами.

Мне вновь стало дурно, но Грейсон еще раз встряхнул меня.

– О, нет, милая, это еще не все! Неужели ты думаешь, что на этом все закончилось? – ласково спросил он, улыбаясь пропитанной кровью улыбкой.

– Убей меня тоже! Я не могу этого вынести! – сквозь рыдания воскликнула я: как я хотела умереть в этот миг!

– Тебе было интересно, куда мы деваем трупы? Сейчас увидишь!

– Нет! – истошно завопила я. – Отпусти меня! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Грейсон со смехом высвободил меня из своих объятий, и я бросилась бежать, куда глаза глядят. Я бежала по замку, не останавливаясь. Меня душили рыдания, а перед глазами стояла ужасная до дрожи картина: мертвые Франсуа и Софи; в ушах звенели их предсмертные крики, а мое платье, лицо и руки были покрыты их кровью. Но вдруг я споткнулась, запутавшись в длинном подоле своего платья, и упала на пол. У меня не было сил подняться и бежать дальше, и я доползла до стены и, обняв свои колени, осталась сидеть так, продолжая громко рыдать. Голос Грейсона бил меня по вискам: «Это твоя вина! Это ты убила их!».

– Вот, ты где. Пойдем, я уже все устроил, ты ведь хотела посмотреть на это? – Вдруг услышала я ненавистный мне голос прямо над ухом. Грейсон стал поднимать меня.

– Нет, оставь меня в покое! Убийца! Ненавижу тебя! – закричала я, яростно отбиваясь от его рук, но он легко поднял меня и потащил за собой.

Я упиралась с криками и рыданиями, но вампир быстро шел вперед, заставляя меня почти бежать за ним.

– Умоляю тебя, Брэндон! Я не хочу это видеть! Умоляю, оставь меня в покое! – кричала я, но мои мольбы никак не повлияли на жестокого вампира, и мне даже показалось, что они лишь веселили его. На все мои просьбы он отвечал настойчиво и бескомпромиссно: «Нет, ты должна увидеть то, о чем так настойчиво интересовалась. Мне нравится твое любопытство!».

Это постоянное напоминание моей вины сводило меня с ума и растравливало мою душу: мне хотелось повернуть время вспять и все вернуть, все исправить! Но что я могла сделать? Мои извинения, рыдания и раскаяние никак не могли помочь мертвым. Теперь они никому не нужны! Софи и Франсуа были мертвы, и мои мольбы не воскресят их! Что Грейсон собирался сделать с их телами? Расчленить? Похоронить? О, должно быть, у этого маньяка было много «интересных» способов избавиться от них!

Вампир завел меня в подвал и вывел из замка через тайную боковую дверь в темный заброшенный сад, где находилось небольшое каменное здание. Легко удерживая меня одной рукой, он достал из кармана брюк ключ, отпер дверь здания, затолкнул меня внутрь, вошел сам и закрыл за собой дверь на ключ.

Я хотела убежать, но меня окружали четыре толстые каменные стены. Внутри здания было темно, но, когда Грейсон включил тусклый желтый свет, я с ужасом увидела лежащие на полу мертвые тела супругов Дюпри. Мертвецы лежали рядом с огромной печью, занимающей большую часть пространства маленького здания.

«Это ведь крематорий!» – с ужасом поняла я.

Вампир собирался сжечь тела супругов Дюпри! Как до этого, очевидно, сжег тела Сьюзен, Лурдес и всех девушек, когда-то побывавших в камерах его подвала!

– Начнем представление? – весело сказал мне Грейсон, с улыбкой наблюдая за тем, как я с ужасом в глазах и прижавшись к стене, не отрываю взгляд от печи. – Сейчас я покажу тебе то, что скрывает от тебя Седрик. Ты желала узнать, как мы избавляемся от трупов? У тебя есть уникальный и единственный шанс понаблюдать за этим тайным процессом: еще никто и никогда из смертных не удостаивался такой чести. Видишь, как высоко я ценю тебя?

Слова вампира эхом отзывались в моей голове: «То, что скрывает от тебя Седрик».

«Нет, Седрик не скрывал это от меня! Он признался мне, что сжег труп, когда мы были в Брно!» – возмущенно подумала я, готовая защищать честь возлюбленного от ужасных обвинений Грейсона. Но вдруг до меня дошло понимание.

Я всегда думала, что это был единственный случай, когда Седрик сжег тело… О, нет, ведь проклятый Грейсон прав: Седрик собственноручно сжег тысячи трупов своих жертв. Как это ужасно и отвратительно! И он молчал об этом! Скрывал от меня масштаб своих преступлений!

– Вайпер, вернись ко мне и наблюдай за тем, что хотела увидеть. – Голос Грейсона прервал мои тяжелые размышления. – Это – мой личный маленький крематорий. Конечно, сам я нечасто сжигаю трупы: в основном это дело моего управляющего, ты его видела – Эрика. Но в начале месяца я уже сжег здесь двух юных очаровательных девушек, твоих подружек.

Чудовище, он еще и хвастался этим!

Мои ноги отказывались держать меня: я прислонилась к стене и медленно сползла по ней, а затем зажмурила глаза, чтобы не видеть Грейсона, и закрыла уши ладонями, чтобы не слышать его голоса.

– Нет, мы так не договаривались! – Вампир вдруг очутился рядом со мной и заставил меня отнять ладони от ушей и открыть глаза. – Если ты еще раз закроешь глаза, клянусь, я не посмотрю на то, что Маркус – мой друг, а Седрик – его брат. Поняла меня?

Я машинально кивнула и вцепилась пальцами в свое запачканное кровью платье, чтобы не позволить себе невольно закрыть глаза, ведь я обязана была смотреть на то, что Грейсон делал с трупами тех, кто еще совсем недавно разговаривал со мной и улыбался мне.

– Умница. Помни: одно неверное движение, и твой Седрик будет раскрыт со всеми вашими секретами. – Грейсон отошел от меня, снял пиджак, закатал рукава рубашки, открыл массивную железную заслонку печи, и вдруг печь ярко загорелась яростным всепожирающим огнем.

Сковавший меня ужас замедлил поток слез, и я молча смотрела на это страшное действие, не смея закрыть своих глаз.

Вампир легко поднял тело Софи и небрежно закинул его в самое сердце жаркой печи. Затем в печь был заброшен труп Франсуа. Грейсон закрыл заслонку и, обернувшись ко мне, засмеялся. Его красивый низкий смех смешивался с шумом пожирающего тела супругов Дюпри огня.

– Какое великолепное зрелище! Черт, Вайпер, да ты счастливица! – воскликнул Грейсон и, вновь открыв заслонку, бросил в печь свои пиджак и рубашку. Подойдя ко мне и подняв меня на ноги, он грубо разорвал на мне мое платье и тоже бросил его в огонь, оставив меня совершенно обнаженной, так как Грейсон привез мне одни лишь платья и туфли, но ни одной пары нижнего белья.

Но факт собственной наготы не смутил меня: мой мозг отказывался принять реальность и то страшное представление, которое устроил для меня вампир. И я лишь вновь опустилась на землю, обняла свои колени, молча плакала и не спускала взгляд с печи. Лицо Грейсона, с которого не сходила дьявольская улыбка, навсегда запечатлелось в моей памяти.

Печь, запах жареного мяса и горящей одежды, Грейсон, жар – все это смешалось в одну страшную размытую картину, которая постепенно превращалась в черную мозаику. Сознание покидало меня.

«Как это странно – быть вампиром. Оказывается, у них столько проблем… Сжечь человека, сделать так, чтобы он исчез с лица Земли, и никто никогда не смог бы найти его… Так и Дюпри, и Лурдес, и Сьюзен… Теперь они не существуют вообще… Их тела сожжены, и все, что от них осталось – это горстка пепла…  Грязного серого пепла» – думала я и медленно впадала в темноту: мне казалось, что я умирала, но я ничего не чувствовала, а просто думала и думала, пока черная пропасть не поглотила меня.

Придя в себя, я обнаружила себя лежащей и укрытой пледом в кровати, в своей комнате. Часы и холодный свет за окном сказали мне о том, что наступило утро другого дня. Моя голова раскалывалась.

Схватившись руками за голову, я тихо заплакала: мои нервы были расстроены, и я не могла поверить в то, что Софи и Франсуа не было в живых. Вчерашний полный ужаса день казался мне каким-то нереальным кошмаром, каким-то странным сном, но, к сожалению, мой разум говорил мне, что все это произошло на самом деле: супруги Дюпри были убиты, а их тела сожжены.

Вдруг я услышала запах крови и с отвращением увидела на своих руках и груди засохшую кровь. К горлу тут же подступила тошнота, и, вскочив с кровати, я побежала в ванную комнату, где меня вывернуло наизнанку. Я целое утро не отходила от унитаза.

Когда желудок успокоился, я быстро зашла в душ и с яростью смыла с себя кровь бедных французов. Меня охватило безграничное чувство мерзости к себе, к Грейсону, и к самой реальности. И вдруг я подумала о том, как спокойно я жила, когда не знала ни Седрика, ни его тайну, ни о существовании вампиров, а теперь эта реальность проглотила меня как черная дыра и втягивала в себя все глубже и глубже, тянула на самое дно, чтобы там окончательно свести меня с ума.

Искупавшись, вымыв волосы и почистив зубы, я вышла из ванной комнаты и с яростью раскидала по полу платья, привезенные для меня Грейсоном. Я была не в себе. У меня началась настоящая истерика, словно запоздалая реакция мозга на вчерашний кошмар.

Устав от бегания по комнате и разбрасывания вещей, я присела на кровать, и вдруг до меня дошло, что все это время я была нагая. Меня тут же охватил стыд и испуг того, что в любую секунду в комнату мог зайти Грейсон, и я поспешила надеть, первое попавшееся мне под руку, короткое, белое платье. Затем я устало легла на кровать, моментально упала в темноту и проснулась только под вечер.

Первым, что я увидела, открыв глаза, был Грейсон – он сидел рядом со мной на кровати. Чистый, красивый, как всегда в костюме.

– Я принес тебе ужин, – приветливо сказал он и улыбнулся. – Замечательный выбор платья: белый цвет невероятно идет твоим волосам.

– Иди к дьяволу! – сквозь зубы процедила я.

– Я знаю, что тебе нравятся круассаны, но вспомнил, что ты не ела весь день, поэтому мясо по-французски и артишоки как нельзя лучше подойдут твоему аппетиту.

– Оставь меня, чудовище! Не хочу тебя видеть! – еле слышно прошептала я, отвернувшись от него.

– Поешь, а я скоро вернусь: у меня есть к тебе занимательный разговор, – бросил вампир и погладил мои волосы. Затем он вышел из комнаты и закрыл меня на ключ.

Перевернувшись на спину, я стала смотреть в потолок, но потом, все же взглянув на поднос, что принес Грейсон, увидела лежащий на нем нож.