Оценить:
 Рейтинг: 0

Двое для трагедии. Том 2

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 70 >>
На страницу:
41 из 70
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Право, вы вгоняете меня в краску. Поверьте, для меня это совсем необременительно, тем более, я знаю, что вы занимаетесь благородным делом, и полностью поддерживаю вас в этом. – Грейсон улыбнулся ей в ответ.

Самообладание покинуло меня: я встала с софы, отчаянно желая покинуть комнату. Я не могла больше сдерживать ненависть к Грейсону: он хотел убить таких прекрасных людей! Он смотрел на них, улыбался, говорил галантности, а в душе смеялся над ними и предвкушал, как убьет их. Подонок!

– Куда ты, дорогая? – вкрадчивым тоном спросил меня вампир.

Все было как в тумане: ноги не держали меня, голова кружилась, сердце готово было выскочить из груди.

– Простите, мне нужно… – Я с усилием заставила себя солгать. – Мне нужно покинуть вас ненадолго. Я вернусь через пару минут.

– Да, конечно, – ласково улыбнулась Софи, а Франсуа и Грейсон молча поднялись со своих мест.

Грейсон мягко улыбнулся мне, и я поспешно вышла из комнаты. Мои ноги были словно набиты ватой, и я с усилием напрягала их, чтобы не упасть. Как только я закрыла за собой дверь в зал, силы покинули меня: я доковыляла до ближайшего стула и, тяжело упав на него, откинулась назад, закрыла глаза и задышала часто-часто, чтобы не пустить на волю слезы.

Эти прекрасные души, занимающиеся защитой униженных и оскорбленных, должны были умереть. Как это несправедливо! Почему Грейсон выбирает себе в жертвы тех, кто стремится сделать для этого бессердечного мира что-то доброе? Сьюзен была аристократкой, юной и пылкой, Лурдес – чувственной и музыкальной, Франсуа и Софи – благородные спасатели жертв насилия, они лечат раны тех, кто пострадал от жестокости.

Грейсон был мне отвратителен своей игрой в любовь и благородство: казалось, он безумно наслаждался атмосферой приближающейся смерти и заставлял меня вдыхать ее и ощущать ее мерзкое дыхание на своей щеке. Я ненавидела Грейсона так, что убила бы его, будь это возможно.

«Господь, как ты несправедлив! Почему ты дал бессмертие этому гнусному убийце, который вместо того, чтобы использовать твой дар во благо, лишь наносит неизлечимые раны миру, убивая таких людей, как супруги Дюпри! За что ты так не любишь нас, своих детей?!» – кричала моя душа. В этот момент я была ужасно зла на того, кто, по словам церкви, должен был являться эталоном справедливости и добра. Этот эталон был ужасно несправедлив, и это вызывало во мне отвращение к нему.

– Что с тобой? – услышала я голос Грейсона над ухом, но я была так обессилена, что не смогла даже испугаться.

Я медленно открыла глаза и увидела вампира, нависающего надо мной, как прекрасный палач.

– Мне плохо, – тихо ответила ему я. – Зачем ты выдумал все это?

– Ты о нашей любовной истории? – усмехнулся он и сел на соседний стул.

– Не могу понять, зачем тебе это нужно? Зачем ты обманываешь этих людей? Ты так хорошо играешь свою роль, что они верят тебе.

– Зачем мне это нужно? Ответ прост: я просто развлекаюсь, – тихо сказал Грейсон и взял в ладонь прядь моих волос.

– Какое жестокое развлечение! – с чувством прошептала я. – Неужели тебе не противно даже играть в то, что ты любишь меня? Неужели это не выше твоего вампирского достоинства? Ты ведь ненавидишь меня так же сильно, как я тебя.

– Нет, Вайпер, эта невинная игра ничуть не унижает меня, к тому же, я просто притворяюсь.

– Ты не притворщик, а лицемер!

– Да, и это тоже. Но ты сама знаешь: игра – это не реальность. Игра – это просто пшик, это то, чего никогда не было и не будет, просто небольшое развлечение. Разве я виноват в том, что эти смертные так наивны? Они вцепились в первого, кто предложил им деньги, и сразу же набились мне в друзья. Так кто же виноват: я, играющий по всем правилам, или они, желающие через дружбу выманить у меня как можно больше денег? – тихо сказал Грейсон.

– Ты плохо разбираешься в людях! Они не такие! Они занимаются истинно прекрасным и благородным делом! Они спасают человеческие души, а ты хочешь погубить их! – Слова вампира задели меня за живое: обида за дело Дюпри, за их помощь людям, вызвала во мне горячую ноту протеста.

– Люди, которые сознательно уступают богачу ради своих целей, недостойны сочувствия или уважения. И ты ошибаешься: я прекрасно разбираюсь в людях и с первого взгляда на Дюпри уже знал, чего они хотят от жизни и от меня, если они подошли завязать со мной знакомство. Я вижу и то, что они видят во мне толстосума, который сорит деньгами направо и налево, и отчаянно желают присосаться к моему кошельку, как пиявки, потихоньку выманивая у меня то, без чего вы, смертные, не представляете своей жизни и чему поклоняетесь – деньги. Эти французы хотят всего лишь использовать меня в своих корыстных целях, но ты не можешь понять этого, потому что тебя ослепило их мнимое благородство. Дюпри не видят во мне ни собеседника, ни интересную личность, а лишь того, кто может дать деньги, много денег. Ты думаешь, они приехали для того, чтобы познакомиться с тобой? Наивная, глупенькая Вайпер! Им плевать на тебя. Дюпри приехали только для того, чтобы еще больше втереться мне в доверие, но ты не видишь этого, потому что ты – всего лишь глупая смертная девчонка. Деньги правят миром. А мы, вампиры, правим деньгами, поэтому весь мир уже давно в наших руках.

– Ты ошибаешься! Не все люди живут в погоне за деньгами! – парировала на это я.

– Ты плохо знаешь жизнь. А впрочем, ты совсем ее не знаешь, в силу своего возраста и человечности. Вы, смертные, поставили себя в такую зависимость от денег, что без них ваша жизнь сводится к простому выживанию.

Его жестокие, но справедливые слова ударили по моему человеческому самолюбию, но я молча согласилась с доводами вампира, потому что это была правда, и я не стала спорить с ним и утверждать, что он ошибался. Грейсон был абсолютно прав: люди зависят от денег, и вся их короткая жизнь проходит в погоне за ними.

– Но Дюпри просят тебя помочь им с благой целью! Пусть они и используют тебя, но используют для того, чтобы делать людям добро! – попыталась я переубедить его.

– Да, Дюпри – единственные, кто не стал просить у меня деньги сразу: они методично вводили меня в дела своей организации и подталкивали стать их спонсором, из жалости к бедным и оскорбленным людишкам.

– Ты говоришь, что люди поклоняются деньгам, но сам готов убить за них! Такое ощущение, что тебе просто жаль своих чертовых денег! – воскликнула я.

– Не кричи так, потому что, если они услышат тебя, это плохо для них кончится. Вайпер, глупышка, ты так и не поняла меня – я являюсь божьим орудием для наказания тех, кто, прикрываясь благими целями, становятся попрошайками.

– Но Дюпри просят деньги не на себя, а для тех, кто нуждается в защите! Они достойны восхищения!

– Нет, ни восхищения, ни уважения, ни симпатии. Они пострадают за свою легкомысленность. Моя любимая цитата всегда была для меня девизом: «Не доверяй незнакомцам», а они поверили мне, как и все мои жертвы, и сами избрали свою участь, приехав сюда. В этом мире нужно быть жестоким и сильным, потому что вокруг – голодное зверье, готовое убить тебя при первой же возможности, особенно вы, людишки.

– Но, если все люди будут жестокими и никто никому не будет нужен, этот мир покроется тьмой. Милосердие, а не жестокость нужно в нас воспитывать, – бросила я.

– Ты считаешь, что лучше быть милосердной и слабой, чем жестокой и сильной? – усмехнулся на это Грейсон.

– Милосердие – не слабость! Я говорю о том, что во всем нужен баланс: если не будет милосердных людей, баланс нарушится, и все вокруг превратится в хаос.

– Этот баланс невозможен: все, что касается смертных, лишено любого баланса. Например, что ты скажешь насчет богатых и бедных? Бедных так много, что чаша весов дрожит под их весом. Сколько богатых в этом мире? Всего лишь несколько процентов из ста. Баланса нет и не может быть.

– Я подразумеваю природу, а не искусственно созданную среду. Богатство – не показатель. Милосердные должны смягчать жестоких, а жестокие укреплять милосердных. Но жестокости не должно быть больше, – попыталась объяснить я свою точку зрения.

– То есть, в каждой паре тоже должен быть баланс? Жестокий муж и милосердная мягкая жена?

– Вполне. Как строгий отец и нежная мать. Или наоборот. Кто-то должен наказывать, а кто-то утешать. Ведь даже жестокие нуждаются в утешении.

– У каждого жестокого принца должна быть милосердная простушка?

– Принцесса.

– Нет, Вайпер, милосердными бывают только Золушки и простушки. Принцессы не знают этого слова. А знаешь почему? Потому что власть развращает человека.

– Конечно, тебе виднее. Ты ведь самое жестокое создание, которое только сотворил Господь!

– Из твоих рассуждений выходит, что ты и я – идеальная пара.

– Я говорю не о нас. Но, если ты все же говоришь об этом, то нет. Нет!

– Ты противоречишь своим же словам. И ты и Седрик – мягкие создания, поэтому все вышло так, как есть сейчас…

– Замолчи! – прошептала я.

– …и ты попала ко мне, жестокому и злому. Ведь это и есть твой идеальный мир. Значит, сейчас ты живешь в идеальной обстановке. Тебе нечего возразить, правда? – насмешливо сказал вампир.

– Да, но это не мир. Это идеальный ад, кошмар, ужас! Но ты прав, и я не буду возражать. Но, если это и есть идеал моего мировоззрения, значит, я – ненормальная мазохистка.

– Поздравляю тебя, наконец-то, ты поняла это. Ты должна радоваться: твоя теория оказалась верной на практике. Седрик не был твоим идеалом.

– Замолчи! Не говори о нем! Зачем ты мучаешь меня? – Я закрыла лицо ладонями.
<< 1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 70 >>
На страницу:
41 из 70