По льду

***

– Тебе не стыдно?! – в трубке раздался крик мамы, – я убила целый день на то, чтобы дождаться его мать, а после ещё два часа на чаепитие с уговорами, Василиса!

Я даже не удивилась её укоризненному тону в этот момент. Кто бы ещё просил о том, что она для меня сделала.

– Но знаешь, что самое дебильное в этих уговорах?! – почти ультразвук, мне даже пришлось убрать телефон от уха, – то, что ты, бессовестная дура, свела мои старания на нет!

Она даже не ждала моего ответа, потому и продолжила сразу:

– И до меня, наконец, дошло, дочь. Додумалась, представь себе! Тебе не нужно было помогать!

Я даже застыла, переглянувшись с лупающей глазками Соней в коляске. Да неужели!

– Ты – обманщица! Ты сказала мне, что ты ему не нужна. Что он не примет тебя назад, а я поверила тебе! Бог тебе судья в этом, но я больше не поверю тебе и слову твоему! Ни единому!

Я отмерла и вновь направила коляску вперед. Дочь недовольно нахмурилась.

– Я сама так думала, мама, – процедила сквозь зубы я.

Пальцы сжимали твёрдую пластиковую ручку коляски. А мысли всё крутились вокруг той картины в детской. Этот жест стал для меня показательным – чем я заслужила его прощение – не знаю, но от этого в сердце теплилось что-то невероятно благодарное. Но одновременно гадкое, потому как будущее, лелеемое нами двумя, останется несбыточным навсегда.

Ещё вчера ночью я не могла отогнать от себя мысли, вдохновляющие на фантазии. Я желала того самого волшебства, о котором говорил Тёма: я хотела, чтобы он мистическим образом стал отцом для моего ребенка. Вот только мы все жили в реальности, в которой подобных чудес быть не могло, так же, как и волшебной «светлой полосы» в жизни. Для того, чтобы она возникла, нужно стремиться к ней. Ты должен работать и идти к ней самостоятельно – только так всё нормализуется. Только так ты обретешь счастье. Без волшебства и чьей-либо помощи.

– Думала?! О чём ты могла думать, дура! Хочешь всю жизнь прожить в говне?! Хочешь остаться там, куда опустилась? В этой чертовой яме?! Если не можешь выбраться сама, то научись принимать помощь других! Это нужно не только тебе! Моя внучка погрязла вместе с тобой!

– Мне не нужна помощь, мама, – спокойно произнесла я, – как и тебе ни к чему его деньги.

Она на миг умолкла, но сразу же закричала:

– Упрекаешь меня?! Ты?! Я, в отличие от тебя, куда-то стремлюсь! Я хочу для себя лучшей жизни, ты же…

– С помощью других? – хмыкнула я, – точнее, за счёт других.

– Что за глупость?! – не выдержала она, – ты совсем сошла с ума в своём этом клоповнике?

Я закатила глаза. С ней иногда было очень тяжело. И под «иногда» я имела ввиду «всегда».

– И деньги совсем не так важны, как ты и моя внучка! – довершила лживую тираду она.

А после сделала так, как делала во время практически каждого нашего разговора – бросила трубку. Мы с Соней остались одни. И это больше радовало, чем огорчало – спокойствие было предпочтительнее того, чем грозила нам компания.

Из двух окон нашей квартиры, под которыми мы стояли уже несколько минут, горел жёлтый неяркий свет старых лампочек, не огражденный преградами даже в виде занавесок – Никита подобные «украшения» называл блажью. И это не показалось странным мне в моменты нашей притирки друг другу. Сейчас же ощущалось скорее как сумасшествие, чем черта характера.

В окне мелькали спины его дружков, из форточки деревянного окна доносился их громкий гогот, а мне совсем не хотелось идти обратно. Мой взгляд то и дело останавливался на этаж выше, где свет не горел, и не было видно ровным счётом ничего – Артём сегодня был на дежурстве. Снова.

От этого мне было страшно находиться в квартире, помимо того, что в сердце сидела та самая поганая обида на него. Он был свободен. Не обязан мне ничем. Я сама была той, кто его обидел. Вот только я никак не могла умерить свои чувства к нему. В них было полно всего: начиная от проклятой всеми, кем можно, любви, и заканчивая ненавистью к тому, кто был априори невиновен.

Звонок мобильного.

– До тебя вообще возможно дозвониться?! – возмущённо прошипела Карина, – сбежала вчера, ещё и наорала на меня!

– Я не орала, – сообщила ей с обидой.

Она даже не сказала мне о своей «связи» с Тёмой. Не хотела расстраивать или просто надеялась, что я не узнаю?

– Ну-ну. Что там у тебя? – немного скучающим тоном спросила она.

– Гуляем, – голос у меня был сиплым, будто я успела надышаться морозного воздуха.

Только на улице было тёпло.

– Слушай, давай начистоту, – резко сменила тон подруга, – Артём тебе не нужен. У тебя есть Никита и дочка от него. Чего тебе ещё надо? Ты не усидишь на двух стульях, а я останусь в плюсе.

Мой тяжелый вздох и спокойные слова:

– Чего ты от меня хочешь?

Она сразу же загорелась.

– Я спала с ним полгода назад, – признание от неё, – по пьяни, но он больше ко мне не подошёл. Точнее, он вообще не подходил. И он тебя искренне ненавидел! Но сейчас… что-то случилось, и он теперь снова за тобой бегает. Даже квартиру над вами купил! И я бы не просила тебе, если бы он хотя бы обращал на меня внимание! Он меня вчера только и пустил, потому что я с Соней была.

– Ты использовала мою дочь для того, чтобы залезть в штаны к Артёму? – выдохнула я, – т-ты просто…

– Не голоси! – перебила меня она, – ты тоже хорошими делами не страдаешь, – она хмыкнула, – чего стоят твои кхм… с муженьком в первый раз. Откровенная измена!

Я сжала челюсти с силой.

– Но давай уже забудем разногласия, – пошла на попятную она, – у меня есть для тебя некоторые хм… факты в твою пользу, о которых ты не знаешь. И я тебе их расскажу. А ты взамен отдашь мне Артема – он в любом случае обратно тебя не примет. Так, поиграется, отомстит и выбросит с мелкой куда-подальше. Я тебя этим даже от второго удара спасу!

– Пошла ты, – не выдержала я, – ты и твои факты.

– Василиса, ну не тупи, а! Я тебе точно говорю, что тебе от этого как минимум легче станет. Тип новая жизнь, – хмык, – с чистого листа.

– Что именно ты от меня хочешь? – тяжёлый взгляд на небо и чертовы слёзы по щекам, – и когда ты расскажешь?

Она задумалась, я даже чувствовала насколько она была довольна.

– Скажу, как сделаешь, – добила меня она, – всё просто: пошли на хрен Артёма. Да так, чтобы он отстал от тебя, а я подхвачу его «вторую волну» апатии. Идёт?

Я застыла, сжимая пальцами ручку коляски.

– Идет, – шепнула я, а после скинула трубку, желая бросить телефон куда-нибудь очень далеко, чтобы никто никогда меня не достал.

Но я сдержалась. Даже вздрогнула от ещё одного звонка. Неизвестный номер. Но уже выученный наизусть.

Я прочистила горло, понимая, что просто так он мне звонить не будет, да и у меня сразу же возник шанс вступить в первый этап нашей сделки.

– Шли, – первое, что я услышала от Артёма, стоило мне поднести к уху трубку.