«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Муж Снегиной тоже пытался писать стихи, рассказы, числился литератором.

По данным Лаппеенрантского архива, «торговец Сноу упоминается в книге паспортов для торговцев, которые едут в Россию. Дата 11 декабря 1871 года. Он отмечался так каждый год до 1879-ого. В паспорте 1893 года перечисляются следующие лица:

Сын Фредрик Сно и его сыновья Джон и Георг.

Роберт Сноу, жена Матильда, сын Роберт и дочь Софи.

Александр Сно, жена Александрина и дети: Николай, Георгий, Борис, Анатолий и Александр.

Эдвард Сно и дети: сыновья Евгений и Бенедикт и дочь Лидия».

Муж Ольги Сно – Евгений Эдуардович (Эдвардович?), возможно, из этого списка.

Однажды Валерий Яковлевич Брюсов получил презабавное письмо. В конверт были вложены и стихи. Автор послания выражал восхищение символизмом, идеологом которого был Брюсов, и предлагал ему поместить в «Весах» посланные стихотворения. Против каждого произведения указывался полагающийся гонорар.

Письмо было написано неким Е. Э. Сно. Он обращался к прославленному поэту: «Хотя я иностранец, но в совершенстве владею русским языком, к тому же привязан ко всему русскому».

Стихи Сно сохранились в архиве В. Я. Брюсова, и это дает возможность понять, насколько «свободно» владел русским языком и русским стихом молодой поэт:

Желал бы я, чтобы на небе
Вдруг символы явились.
А на земле все люди Гебе
Усердно бы молились.
Желал бы я, чтобы и в нас
Не было бы затменья,
И чтоб все люди на Парнас
Ходили бы в сомненьи.
Тогда бы не было раздоров,
И символисты впереди
Без всяких глупых лишних споров
Прогресса и науки шли.
(Е. Э. Сно. Желание)

За это стихотворение Сно просил 2 рубля…

В начале 1900-х годов Сно издал несколько этнографических очерков – об Англии, Бельгии, Финляндии, Германии, Голландии и др., а затем принялся печатать небольшие книжки с юмористическими рассказами, неплохо на них зарабатывая. В начале 1910-х годов он стал членом кружка «пашутистов», объединявшего литераторов и художников, бывших завсегдатаями петербургского кабачка «Пашу» на Невском, 51. К образу Сно следует добавить и то, что его жена Ольга Павловна писала под псевдонимом «Снегина», печаталась с Есениным в одних изданиях, поэтому литературоведы считают ее псевдоним одним из возможных источников для названия есенинской поэмы «Анна Снегина».

Сно Евгений (Е.Э.Сно) был следователем НКВД и провокатором. Бахтерев рассказывает, как Евгений Сно, придя в гости к обэриутам (ориентировочно осенью 1931 года), спровоцировал Введенского на пение царского гимна «Боже, царя храни», что в следующем году превратилось в строчки обвинительного заключения. Бахтерев вообще считал Евгения Сно чуть ли не главным виновников арестов обэриутов в конце 1931 года.

Более подробные сведения об Ольге Снегиной даны в воспоминаниях Е. Н. Кореневской, которые приводятся в статье А. и И. Ломан «Товарищи по чувствам, по перу…» (Журнал «Нева». – Л. – 1970. – №10. – С. 197 – 200).

Образ главной героини поэмы Есенина «Анна Снегина» постоянно предстаёт в новых гранях, и за каждой угадывается живое лицо…

Зафиксирована дарственная надпись Снегиной на книге «Рассказы»: «Весеннему Есенину за его „Русь“. Полюбите Лизу из Морошкино и меня. 1915, апрель. Ольга Снегина». Речь идет о героине повести «Село Морошкино», помещенной в подаренной Есенину книге, которую высоко оценил Максим Горький в письме к автору.

А в начале 1916 года издаётся «Радуница» Есенина. 4 февраля 1916 года Сергей Есенин вручает сборник Мурашёву с дарственной надписью: «Другу славных дел о Руси „Страде великой“ Михаилу Павловичу Мурашёву на добрую память Сергей Есенин». Вскоре после издания «Радуницы» к Мурашёву обратился составитель энциклопедического словаря писателей С. А. Венгеров с просьбой прислать автобиографию молодого поэта. «Я сообщил Есенину об этом, – рассказывал М. П. Мурашёв. – Он начал писать её у меня на квартире». Автобиография С. Есенина осталась в архиве Мурашёва, так как энциклопедический словарь не был издан.

15 марта 1916 года Есенин посещает Мурашёва на его квартире. На подаренной фотографии

Сергей Есенин написал четверостишие:

Дорогой дружище Миша,
Ты как вихрь, а я как замять,
Сбереги под тихой крышей
Обо мне любовь и память.

Сохранился экспромт поэта, созданный при встрече Пасхи 10 апреля 1916 года на квартире Мурашёва и записанный в его альбом:

Не надо радости всем ласкостям дешевым,
Я счастлив тем, что выпил с Мурашёвым.

«Память о днях петроградской жизни», которые благодаря Мурашёву были наполнены и присутствием в них Ольги Павловны Сно, Есенин пронёс через все последующие годы. Сно уехала за границу, но оставался Мурашёв. Призыв Сергея Есенина на военную службу не разлучил друзей. Мурашёв несколько раз приезжал в Царское Село, где поэт служил санитаром военно-санитарного поезда №143. В свою очередь, Есенин, выбираясь в Петроград, навещал своего друга. 3 июля 1916 года на квартире Мурашёва встречались писатели, редактировавшие сборники «Дружба» и «Творчество». Был приглашен и Есенин. Возник спор при просмотре репродукции картины Яна Стыки «Пожар Рима». Присутствовавший скрипач выразил свое отношение игрой мелодий «Не искушай» и «Сомнение» Михаила Глинки. Взволнованный Есенин подошел к столу, взял альбом и без помарок записал стихотворение «Слушай, поганое сердце…». Через 10 дней Александр Блок, прочитав стихотворение Есенина, в этом же альбоме написал ответ «Жизнь – без начала и конца…» – отрывок из поэмы «Возмездие», над которой в то время работал.

Есенин, не застав Мурашёва дома, прочитал стихотворение и в записке выразил свой восторг: «Ой, ой, какое чудное стихотворение Блока. Знаешь, оно как бы совет мне».

Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами – сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй
В началаи концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить все, что видишь ты.
Твой взгляд – да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, – поймешь, где тьма.
Пускай же все пройдет неспешно,
Что в мире свято, что в нем грешно,
Сквозь жар души, сквозь хлад ума…
Но песня – песнью все пребудет
В толпе все кто-нибудь поет.
Вот – голову его на блюде
Царю плясунья подает;
Там – он на эшафоте черном
Слагает голову свою;
Здесь – именем клеймят позорным
Его стихи…
И я пою…
Созрела новая порода,
Угль превращается в алмаз.
Он, под киркой трудолюбивой,
Восстав из недр неторопливо,
Предстанет – миру напоказ!
Так бей, не знай отдохновенья,
Пусть жила жизни глубока:
Алмаз горит издалека
Дроби, мой гневный ямб, каменья!