«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Луна стелила тени,
Сияли зеленя,
За голые колени
Он обнимал меня.
И так, вдохнувши глубко,
Сказал под звон ветвей:
«Прощай, моя голубка,
До новых журавлей!»
(Сергей Есенин. «Зелёная причёска…». 1918)

Сергей Есенин, попав в дом Кашиной по рекомендации Ивана Яковлевича Смирнова (родственника Анны Сардановской), почувствовал, что такое дух интеллигентности. Лидия Ивановна не только стремилась быть в курсе культурной жизни России, но она любила природу, людей, была открытым и добрым человеком.

Революция для людей дворянского сословия, для русской интеллигенции стала, по словам Ивана Алексеевича Бунина, «окаянными днями». Наступили они, эти «окаянные дни», и для Лидии Ивановны Кашиной, но родину она не покинула.

Сергей Есенин не принадлежал к дворянскому сословию, но послереволюционные события воспринимал острее других. Уезжая с Айседорой Дункан за границу, он пришёл в издательство попрощаться. Евдокимов, один из знакомых Есенина, спросил: «Ну, как, совсем?» Есенин отошёл к двери, махнул рукой и сказал: «Да разве я где могу?!»

Разочарование послереволюционными событиями, которое мучило Есенина, он выразил в своём письме А. Кусикову в феврале 1923 года: «Если б я был один, если б не было сестёр, то махнул бы в Африку или ещё куда-нибудь. Тошно мне, законному сыну российскому, в своём государстве пасынком быть. Надоело мне это снисходительное отношение власть имущих… Теперь, когда от революции остались только хрен да трубка, теперь, когда жмут руки тем, кого раньше расстреливали, теперь стало очевидно, что мы были и будем той сволочью, на которую можно всех собак вешать…». (Есенин С. А. Собр. соч.: В 6 тт. – М.: ХЛ. – 1977—1980. – Т. 6. Письма).

Но и это его не остановило за рубежом – он вернулся. Вернулся, чтобы разделить со своей страной все горести и радости, что выпали на её долю. Он не остался под чужим небосводом, потому что страшно тосковал по родной земле:

И вот я опять в дороге.
Ночная июньская хмарь.
Бегут говорливые дроги
Ни шатко, ни валко, как встарь.
Дорога довольно хорошая.
Равнинная тихая звень.
Луна золотою порошею
Осыпала даль деревень.
Мелькают часовни, колодцы,
Околицы и плетни.
И сердце по-старому бьётся,
Как билось в далёкие дни.
(Сергей Есенин. Из поэмы «Анна Снегина»)

Однако именно там, на чужбине, на расстоянии, он воочию увидел, каково жить вдали от родины тем, кто покинул её не по своей воле…

Судьба Анны Снегиной, оторванной революционными событиями от родного очага, свойственна была многим. Грустное письмо Анны в заключении поэмы раскрывает её тоску по родине. Лишь любовь к оставленной земле наполняет содержанием жизнь есенинской героини в эмиграции.

Такова художественная правда, воплощённая в образе Анны Снегиной. Судьба же её реального прототипа Лидии Ивановны Кашиной в этом отношении сходна с судьбой Сергея Есенина: она тоже родину не покинула. Кашина всегда была патриотически настроенной русской женщиной, всегда отличалась серьёзностью отношения к Родине и к людям, рядом с которыми она жила. Это сближало Кашину с Сергеем Есениным, который считал, что никакие тяжкие жизненные обстоятельства, никакие власти не могут разрушить и уничтожить самых светлых и глубоких человеческих качеств, присущих русскому человеку. Этими качествами: добротой и отзывчивостью, милосердием и состраданием, заступничеством и великодушием – обладали и Кашина, и Есенин.

Первая книга Есенина «Радуница» открывается стихотворением «Микола», где есть такие строки:

Ходит странник по дорогам,
Где зовут его в беде.
И с земли гуторит с Богом
В белой туче-бороде.
Говорит Господь с престола,
Приоткрыв окно за рай:
«О мой верный раб Микола,
Обойди ты русский край!
Защити там в грозных бедах
Скорбью вытерзанный люд,
Помолись с ним о победах
И за нищий их уют.
Ходит странник по трактирам,
Говорит, завидев сход:
«Я пришёл к вам, братья, с миром
Исцелить печаль забот»…

Неодолимо притягивает к себе сердечная доброта есенинских героев, их желание помочь и утешить в беде.

Настоящему художнику свойственна честность чувства. Сергей Есенин проявил её не только в стихах, но и в жизни. Екатерина Есенина, сестра поэта, вспоминает: «В 1918 году Сергей часто приезжал в деревню. Настроение у него было такое же, как у всех, – приподнятое. Он ходил на все собрания, беседовал с мужиками.

Однажды вечером Сергей и мать ушли на собрание (там решался вопрос о судьбе усадьбы Кашиной – А.Л.), а меня оставили дома. Вернулись они вместе поздно, и мать говорила Сергею:

– Она (Л. И. Кашина – А.Л.) тебя просила, что ль, заступиться?

– Никто меня не просил, но ты же видишь, что делают? Растащат, разломают всё, и никакой пользы, а сохранится целиком, хоть школа будет или амбулатория. Ведь ничего нет у нас!

– Я вот что скажу, в драке волос не жалеют. И добро это не наше, и нечего горевать о нём.

Наутро пришла ко мне Нюшка.

– Эх ты, чего вчера на собрание не пошла? Интересно было. Знаешь, Мочалин говорит: надо буржуазное гнездо (дом Кашиных – А.Л.) разорить так, чтобы духу его не было, а ваш Сергей взял слово и давай его крыть, это, говорит, неправильно, у нас нет школы, нет больницы, к врачу за восемь вёрст ездим. Нельзя нам громить это поместье…». (Есенина Е. А. В Константинове).

Через год в доме Кашиной была открыта амбулатория, а барскую конюшню переделали в клуб.

В это же время в селе начались перебои с керосином и солью. Вопрос о распределении керосина решался на сельском сходе. Сергей Есенин присутствовал на этом собрании, так как первую половину марта 1917 года провёл в Константинове. Г. Н. Кашин, сын Лидии Ивановны, вспоминает: «Екатерина Ивановна, моя крестная, вернувшись с собрания, с возмущением сказала: „Там насчитали, что у нас 16 ламп!“ Но когда мы стали их пересчитывать, то оказалось, что действительно – 16. Керосина же нам было выделено на 5 ламп. Но и в этом нам помог Сергей Есенин, сумевший убедить крестьян, что лампа нужна в каждой комнате. Мама была благодарна ему за это». (Кашин Г. Н. Воспоминания // Архив Л. И. Кашиной. – Госуд. музей-заповедник С. А. Есенина, Константиново Рязанской обл.).

Справедливо провести параллель между героем стихотворения «Микола» и самим поэтом, который выступал заступником за русскую землю, за русскую душу, за русского человека.

Лидия Ивановна Кашина обладала теми же душевными качествами, что и Есенин. Не могли быть несимпатичны друг другу эти люди. Духовная близость, взаимное чувство уважения связывали их…

Дети Лидии Кашиной Нина и Юра (Георгий)

Но не только на уважении строились взаимоотношения Кашиной и Есенина. Если верить, например, истории, приведённой Борисом Грибановым в книге «Женщины, которые любили Есенина», то название главы, посвящённой Кашиной, говорит за себя – «Романтическая ночь с константиновской помещицей»: «Весной 1917 года Сергей Есенин приехал в Константиново…

В барском особняке постоянно раздавались молодые веселые голоса, звучал смех, песни, комнаты были уставлены вазами с цветами.

Сын Кашиной Георгий Николаевич, уже будучи взрослым, вспоминал, что в Константиново их семья приезжала каждое лето. Бывали они там и зимой, на Рождество. «Этим же летом, – писал Г. Н. Кашин, – мы ставили какой-то водевиль, роли в котором разыгрывали я, моя сестра Нина и Тимоша Данилин (друг Есенина, домашний учитель барских детей – А.Л.)»…

Когда Есенин перешагнул порог помещичьего дома, он был поражен – его встретила статная женщина в расцвете красоты. На прелестном лице с высоким лбом светились умом лучистые глаза…

Что же касается Лидии Ивановны, то на нее, конечно, произвела сильное впечатление красота Есенина, этакого златокудрого херувима, его стихи, полные свежести, и репутация поэта, уже начавшего печататься в столице.

Их потянуло друг к другу. Есенин стал частым гостем в доме с мезонином, принадлежавшем Кашиной. Мать Сергея Татьяна Федоровна открыто выражала свое неудовольствие их дружбой…» (Грибанов Б. Женщины, которые любили Есенина. – М.: Вече. – 2006).

Сестра Есенина Катя вспоминала:

« – Ты нынче опять был у барыни? – спрашивала она (Татьяна Фёдоровна – А.Л.).