«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

«Ягненочек кудрявый – месяц…» (третья строка стихотворения «За тёмной прядью перелесиц…»);

«Устал я жить в родном краю…»;

«Корова»;

«Я снова здесь, в семье родной…»;

«В зеленой церкви за горой…»;

«За горами, за желтыми долами…»;

«Улыбнулась Магдалина…» (четвёртая строка стихотворения «В лунном кружеве украдкой…»);

«Но и я кого-нибудь зарежу…» (двадцать третья строка стихотворения «В том краю, где жёлтая крапива…»);

«Русь» (вероятно, имеется в виду стихотворение «Запели тёсаные дроги…» с девятой строкой «О Русь, малиновое поле…»);

«Опять раскинулся узорно…»;

«Медлительных гусиных стад…» (вторая строка стихотворения «Ноябрь» – «На белом снеге оттиск лапок…»);

«Об Александровской»…

Как видим, список стихотворений, которые должны были быть включены в сборник «Голубая трава», завершается позицией под названием «Об Александровской», которое, без сомнения, является своего рода «кодовым». Можно (хотя и сугубо предположительно) все же попытаться понять, что за стихи здесь подразумеваются. Для этого было проведено сравнение указанного перечня в двенадцать позиций с неозаглавленным списком из десяти позиций, который был составлен Есениным вслед за «Голубой травой». Отличие состоит в одном пункте, в списке без заголовка, поименованном просто «Стихи», а в «Голубой траве» – «Об Александровской». Следовательно, пункт, о котором идет речь, в обоих списках мог бы именоваться одинаково – «Стихи об Александровской».

Женщину с такой фамилией в окружении Есенина исследователи не знают. Но известно, что во второй половине июня 1916 года, после длительного перерыва, в Константинове состоялась встреча поэта с Анной Алексеевной Сардановской, к которой он был неравнодушен с ранней юности (подробнее об этом см.: Прокушев Ю. Первая любовь Сергея Есенина // Журнал «Слово». – М. – 1998. – №6. – Ноябрь – декабрь. – С. 52—65). После отъезда из Константинова Есенин еще долго находился под сильным впечатлением от этой встречи, о чём свидетельствует его письмо к Анне Сардановской, отправленное в конце первой декады июля 1916 года (Есенин С. А. Собрание сочинений: В 6 тт. – М.: ХЛ. – 1977—1980. – Т. 6. Письма).

Вероятно, именно в то время Есенин написал стихи, навеянные этим событием, а затем включил их в перечень своих произведений, «зашифровав» имя, отчество и фамилию Анны Алексеевны Сардановской как «Александровская».

В этой связи обращает на себя внимание есенинское стихотворение «Мечта» с подзаголовком «Из книги «Стихи о любви», определенно перекликающимся с названием «Стихи об Александровской». Правда, в печати оно появилось лишь через два года (1918 год). Однако автограф первоначальной редакции этого стихотворения поступил в «Еженедельный журнал» 16 сентября 1916 года, то есть вскоре после того, как Есенин уже сделал наброски-списки стихов своей «Голубой травы». Поэтому не лишено оснований предположение, что стихотворение «Мечта» (в автографе оно озаглавлено «Жгемь») и «Стихи об Александровской» – это одно и то же произведение. Впрочем, под стихами «Об Александровской» вполне могло подразумеваться и стихотворение 1916 года «День ушел, убавилась черта…»

В темной роще на зеленых елях
Золотятся листья вялых ив.
Выхожу я на высокий берег,
Где покойно плещется залив.
Две луны, рога свои качая,
Замутили желтым дымом зыбь.
Гладь озер с травой не различая,
Тихо плачет на болоте выпь.
В этом голосе обкошенного луга
Слышу я знакомый сердцу зов.
Ты зовешь меня, моя подруга,
Погрустить у сонных берегов.
Много лет я не был здесь и много
Встреч веселых видел и разлук,
Но всегда хранил в себе я строго
Нежный сгиб твоих туманных рук…
(Сергей Есенин. Мечта. Из книги «Стихи о любви». 1916)

«Нежный сгиб… туманных рук» Анны Сардановской манил Есенина всю жизнь. Манил к воспоминаниям о первой любви. Манил на родину. Манил «погрустить у сонных берегов» Оки. Всю жизнь он слышал «знакомый сердцу зов». Это из недосягаемого далёка звала его подруга, память о которой он пронёс через всю свою короткую жизнь…

«Прощай, моя голубка…»

ЛИДИЯ КАШИНА

Достопримечательностью Константинова, родного села Сергея Есенина, был двухэтажный барский дом с большим садом. Старшая сестра поэта Екатерина Александровна в мемуарах, озаглавленных «В Константинове», так описывала барскую усадьбу: «Барский сад с двухэтажным домом занимал у нас часть села и подгорье почти до самой реки. Вся усадьба была огорожена высоким бревенчатым забором, и ничей любопытный глаз не мог увидеть, что делается за высокой оградой. Высокие деревья, росшие по краям ограды, делали усадьбу красивой и таинственной. В годы моего детства владельцем этой усадьбы был Иван Петрович Кулаков, хозяин богатый и строгий. Ему принадлежал лес и половина наших лугов.

«Барин», «барское», «Кулаково» – то и дело склонялось мужиками и бабами. Для детей Кулаков был страшнее черта. Красная рябина, свисавшая через забор, соблазняла и манила сорвать ее. Смельчаки залезали на забор за рябиной, но стоило кому-нибудь крикнуть: «Кулак, Кулак, лови», отважные похитители кубарем ссыпались с забора. Мне Кулаков казался чудовищем с черными длинными руками, и, когда кричали: «Кулак, лови», у меня мороз пробегал по спине. И вдруг новость: Кулак умер…

После Кулакова барская усадьба перешла по наследству к его дочери Кашиной Лидии Ивановне. При молодой барыне усадьба стала гораздо интересней. Каждое лето Кашина с детьми приезжала в Константиново… Молодая красивая барыня развлекалась чем только можно.

В усадьбе появились чудные лошади и хмурый, уродливый наездник. Откуда-то приехал опытный садовник и зимой выращивал клубнику.

Кучер, горничная, кухарка, прачка, экономка и много разного люда появилось в усадьбе. К молодой барыне все относились с уважением. Бабы бегали к ней с просьбой написать адрес на немецком языке в Германию пленному мужу.

Каждый день после полдневной жары барыня выезжала на своей породистой лошади кататься в поле. Рядом с ней ехал наездник…» (Есенина Е. А. В Константинове // Воспоминания о Сергее Есенине. – М.: Моск. рабочий. – 1975).

В Константинове Сергей Есенин часто общался со своим другом Тимошей Данилиным, который по просьбе помещицы Лидии Кашиной занимался с ее детьми. Однажды (это было в июне 1916 года) Тимоша пригласил с собой к Кашиной Сергея. С тех пор они стали часто бывать по вечерам в ее доме.

Татьяне Фёдоровне, матери Сергея Есенина, очень не нравилось, что сын «повадился ходить к барыне». Мать была довольна, когда Сергей бывал у Поповых и «гулял с учительницами»…

Когда Сергей Есенин служил в Царском Селе, он регулярно посылал домой письма и открытки. Но вот наступило время, когда мать долго не получала ничего от Сергея. Неожиданно в начале весны 1917 года он приехал домой на все лето. Из армии он с началом революции «самовольно ретировался», как написала в своих воспоминаниях о брате Екатерина Есенина. В её же мемуарах о константиновских событиях лета 1917 года читаем:

«Однажды за завтраком он (Сергей Есенин – А.Л.) сказал матери:

– Я еду сегодня на Яр с барыней.

Мать ничего не сказала. День был до обеда чудесный. После обеда поползли тучи, и к вечеру поднялась страшная гроза. Буря ломала деревья, в избе стало совсем темно. Дождь широкой струей хлестал по стеклам. Мать забеспокоилась. «Господи, – вырвалось у нее, – спаси его, батюшка Николай Угодник».

И как нарочно в этот момент послышалось за окнами: «Тонут! Помогите! Тонут!» Мать бросилась из избы. Мы остались вдвоем с Шурой (младшей сестрой Сергея Есенина – А.Л.). На душе было тревожно и страшно. Чтобы отвлечься, я стала сочинять стихи о Сергее и барыне:

Не к добру ветер свистал,
Он, наверно, вас искал,
Он, наверно, вас искал
Окол свешнековских скал.

Этой строфой начиналось и заканчивалось мое стихотворение. Две средние строфы говорили о том, что Бог послал нарочно бурю, чтобы разогнать Сергея и Кашину в разные стороны.

Мать вернулась сердитая. Оказалось, оборвался канат, и паром понесло к шлюзам, где он мог разбиться о щиты. Паром спасли, Сергея на нем не было. Желая развеселить мать, я прочитала свое стихотворение. Оно ей понравилось.

Настала ночь. Мать несколько раз ходила на барский двор, но Кашина еще не возвращалась. Мало того, кучер Иван, оказалось, вернулся с дороги, и Сергей с барыней поехали вдвоем…

Поздно ночью вернулся Сергей.

Утром мать рассказала ему о моем стихотворении. Сергей смеялся, хвалил меня, а через несколько дней написал стихотворение, в котором он как бы отвечал на мои стихи:

Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.