«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Обычно Сардановские приезжали в Константиново в начале июля, накануне престольного праздника Иконы Казанской Божией Матери (отмечался 8 июля). В этот день устраивались игры, танцы, исполнялись любимые песни (на слова А. П. Серебрянского «Умрешь – похоронят, сгниешь и не встанешь», А. В. Кольцова «Тяжело на груди, злая грусть налегла», Н. А. Некрасова «Не гляди же с тоской на дорогу»…). Активными хористами были как Анна, так и Сергей…

Анна Алексеевна Сардановская родилась в селе Мощены Рязанской губернии в 1896 году. Родители её учительствовали в сёлах Рязанской губернии. В семье было четверо детей. Вскоре после рождения Анны умирает её отец. Мать с детьми переезжает в село Дединово Рязанской губернии. С 1906 году вместе со своей подругой Марией Бальзамовой Аня поступает в Рязанское женское епархиальное училище, которое заканчивает в 1912 году и в скором времени начинает работать учительницей в школе. Её коллегой был учитель Олоновский Владимир Алексеевич. Со временем их знакомство перерастёт в дружбу, которая выльется в близкие отношения. В 1920 году Сардановская выходит замуж за Владимира Алексеевича и становится Анной Олоновской. Их счастливый брак оказался недолгим. 8 апреля 1921 года при родах в возрасте 25 лет Анна умерла, родив двух детей, один из которых умирает вместе с ней при родах, а второго, Бориса, воспитывает отец. Анна Сардановская была похоронена на кладбище села Дединова вместе со своей матерью.

Перед самым отъездом в Туркестан в начале апреля 1921 года Сергей Есенин узнал, что в селе Дединове Рязанской губернии скоропостижно скончалась Анна Алексеевна Олоновская (Сардановская Анюта). Известие о смерти Анны потрясло поэта. Он видел в ее смерти какое-то мрачное предзнаменование. Что-то обрывалось в его жизни, терялось безвозвратно. Поэт Иван Грузинов, навещая в эти дни Сергея, увидел его в ужасно взволнованном состоянии. Грузинов вспоминал: «1921 год. Весна. Богословский пер., д. 3. Есенин расстроен. Усталый, пожелтевший, растрепанный. Ходит по комнате взад и вперед. Переходит из одной комнаты в другую. Наконец садится за стол в углу комнаты:

– У меня была настоящая любовь. К простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней. Приходил тайно. Все рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно люблю ее. Горько мне. Жалко. Она умерла. Никого я так не любил. Больше я никого не люблю». (Грузинов И. С. Есенин разговаривает о литературе и искусстве (1927) // С. А. Есенин в воспоминаниях современников: В 2-х тт. – М.: ХЛ. – 1986. – Т. 1. – С.352 – 353).

Есенин понимал, что многое в его отношениях с Анютой Сардановской было создано его воображением. Бесстрастными являлись лишь воспоминания очевидцев их дружбы-любви.

О первой невесте Есенина рассказывали константиновские старожилы: «Однажды летним вечером Анна и Сергей, раскрасневшиеся, держа друг друга за руки, прибежали в дом священника и попросили бывшую монашку разнять их, говоря: «Мы любим друг друга и в будущем даём слово жениться. Разними нас. Пусть, кто первым изменит и женится или выйдет замуж, того второй будет бить хворостом». Первой нарушила «договор» Анна. Приехав в Москву и узнав об этом, Есенин написал письмо, попросил всё ту же монашку передать его Анне, которая после замужества жила в соседнем селе. Та, отдавая письмо, спросила: «Что Серёжа пишет?» Анна с грустью в голосе сказала: «Он, матушка, просит тебя взять пук хвороста и бить меня, сколько у тебя сил хватит». (Атюнин И. Г. Рязанский мужик – поэт-лирик Сергей Есенин. – ИМЛИ, рукописный отдел, ф. 32, №4).

Об этом же пишет Екатерина Александровна Есенина в своих воспоминаниях: «…У Веры Васильевны (Сардановской – А.Л.) было трое детей – сын и две дочери, и они по целому лету жили у Поповых. Сергей был в близких отношениях с этой семьёй, и часто, бывало, в саду у Поповых можно было видеть его с Анютой Сардановской (младшей дочерью Веры Васильевны). Мать наша через Марфушу знала о каждом шаге Сергея у Поповых.

– Ох, кума, – говорила Марфуша, – у нашей Анюты с Серёжей роман. Уж она такая проказница, ведь скрывать ничего не любит. «Пойду, – говорит, – замуж за Серёжку», и всё это у неё так хорошо выходит». (Е. А. Есенина. В Константинове // С. А. Есенин в воспоминаниях современников: В 2-х тт. – М.: ХЛ. – 1986. – Т. 1. – С.38).

Сергей и Анюта часто уединялись, делились друг с другом сокровенными мыслями. Они беседовали о прочитанных книгах, о своих занятиях в школе, об общих знакомых. При встречах Анюта просила Сергея почитать стихотворения – свои или других поэтов.

Юношеские чувства Сергея и Анны не были для окружающих секретом. У них же дело дошло до тайного соглашения о будущей свадьбе после окончания учебы. Возможно, что инициатива исходила от Сергея, который считал себя вполне самостоятельным в принятии собственных решений. Об этом он рассказал в переданном Анюте несохранившемся стихотворении «Зачем зовешь ты ребенком меня»…

У Ани была подруга Мария, которая после окончания училища тоже стала работать учительницей. Есенин успел познакомиться с Машей до его отъезда из Константинова в Москву. Возможно, в связи с этим отношения Сергея с Аней начали ухудшаться. Ей стало известно, что Сергей ведет переписку с ее подругой Машей Бальзамовой. Такая измена ей была неприятна. Последовали упреки, подозрения. В феврале 1914 года Есенин написал Бальзамовой: «С Анютой я больше незнаком, я послал ей ругательное и едкое письмо, в котором поставил крест всему». Казалось, что все закончено, возврата к прежним отношениям нет. Но образ первой юношеской любви вытравить из своей души Сергей не мог.

В начале 1916 года Есенин отправляет в «Ежемесячный журнал» редактору Виктору Сергеевичу Миролюбову стихотворение «За горами, за желтыми до?лами…», которое было опубликовано в апрельском номере журнала с посвящением «Анне Сардановской». Есенину очень хотелось, чтобы Анюта прочитала его строки о родных местах, почувствовала его тоску по всему, что было дорого им обоим. Это стихотворение не было любовным посланием девушке, а было «поэтическим этюдом» о родной земле, на которой жили и приметили друг друга Сергей и Анюта.

За горами, за жёлтыми долами
Протянулась тропа деревень.
Вижу лес и вечернее полымя,
И обвитый крапивой плетень.
Там с утра над церковными главами
Голубеет небесный песок,
И звенит придорожными травами
От озёр водяной ветерок.
Не за песни весны над равниною
Дорога мне зелёная ширь —
Полюбил я тоской журавлиною
На высокой горе монастырь.
Каждый вечер, как синь затуманится,
Как повиснет заря на мосту,
Ты идёшь, моя бедная странница,
Поклониться любви и кресту.
Кроток дух монастырского жителя,
Жадно слушаешь ты ектенью,
Помолись перед ликом спасителя
За погибшую душу мою.
(Сергей Есенин. «За горами, за жёлтыми долами…». 1916)

В начале июля 1916 года Есенин писал Анне Сардановской из Царского Села, где проходил действительную службу: «Я ещё не оторвался от всего того, что было, потому не переломил в себе окончательной ясности. Рожь, тропа такая чёрная и шарф твой, как чадра Тамары… В тебе, пожалуй, дурной осадок остался от меня, но я, кажется, хорошо смыл с себя дурь городскую.

Хорошо быть плохим, когда есть кому жалеть и любить тебя, что ты плохой. Я об этом очень тоскую. Это, кажется, для всех, но не для меня.

Прости, если груб был с тобой, это напускное, ведь главное-то стержень, о котором ты хоть маленькое, но имеешь представление.

Сижу бездельничаю, а вербы под окном ещё как бы дышат знакомым дурманом. Вечером буду пить пиво и вспоминать тебя.

Сергей.

Царское Село. Канцелярия по постройке Федоровского собора».

Есенин ждёт писем от Анны. Он явно огорчён и расстроен тем, что она не пишет ему, для него весточки от Анюты сейчас особенно важны и необходимы. Настроение его подавлено, всё сильнее он ощущает чувство одиночества, готовность к покаянию. Всё это находит своё преломление во многих «царскосельских» стихах поэта…

Сергей Есенин чаще, чем ему бы хотелось, вспоминает милый образ Анюты, её тёмные вьющиеся волосы, выразительные глаза, чистый высокий лоб, по-детски пухлые губы. Даже крупноватый для нежного девичьего лица нос не портил очарования милой смуглянки. Современники Анны отмечали смуглость её кожи: «Мы знаем, что смуглой была именно Анна Сардановская. Это хорошо видно… на известной фотографии 1912 года, где она стоит рядом с Марией Бальзамовой». (Коновалов Д. Солотчинские были. – М.: Моск. рабочий. – 1971. – С. 80).

С великим нетерпением санитар Есенин ждал отпуска, чтобы встретиться в родном селе с Анной Сардановской. Во второй половине июня 1916 года долгожданный краткосрочный отпуск был получен! Несколько дней Есенин был в Константинове, встретился со своей первой любовью и убедился, что отношения между ними изменились не в лучшую сторону. Сердечного разговора не получилось…

«В конце июля 1916 года Сергей Есенин возвратился на военную службу, но его самолюбие было уязвлено. Он не хотел признавать, что в потере любимой девушки есть его вина. Стараясь поправить дело, Есенин отправляет Анюте письмо, в котором, к сожалению, отсутствовали нужные слова, вместо них присутствовали будничные фразы. Не надо удивляться, что Есенин получил ответ без «нежных чувств»: «Совсем не ожидала от себя такой прыти – писать тебе, Сергей, да еще так рано, ведь и писать-то нечего, явилось большое желание. Спасибо тебе, пока еще не забыл Анны, она тебя тоже не забывает. Мне несколько непонятно, почему ты вспоминаешь меня за пивом, не знаю, какая связь. Может быть, без пива ты и не вспомнил бы? Какая восхитительная установилась после тебя погода, а ночи – волшебство! Очень многое хочется сказать о чувстве, настроении, смотря на чудесную природу, но, к сожалению, не имею хотя бы немного слов, чтобы высказаться. Ты пишешь, что бездельничаешь. Зачем же так мало побыл в Константинове? На празднике 8-го было много народа. Я и вообще все достаточно напрыгались…». Есенин тут же ответил: «Прости, если груб был с тобой, это напускное, ведь главное-то стержень, о котором ты хоть маленькое, но имеешь представление». (Под «стержнем» он понимал свое предначертание быть поэтом)». (Заборова Р. Б. Из архивных разысканий о Сергее Есенине // Русская литература. – 1970. – №2. – С. 151).

Сардановская долго не отвечала. Осенью 1916 года Сергей отправил ей последнюю записку, которая поставила точку в их взаимоотношениях. «Очень грустно, – писал Есенин. – Никогда я тебя не хотел обижать, а ты выдумала. Бог с тобой, что не пишешь. Мне по привычке уже переносить все. С.Е».

И знаю я, мы оба станем
Грустить в упругой тишине:
Я по тебе – в глухом тумане,
А ты заплачешь обо мне.
(Сергей Есенин. «Опять раскинулся узорно…»)

Знаю, годы тревогу заглушат,
Эта боль, как и годы, пройдёт.
И уста, и невинную душу
Для другого она бережёт.
(Сергей Есенин. «Гаснут красные крылья заката…»)

А затем грянул 1917 год – революция отодвинула тему любви. Отодвинула, но не заглушила.

Когда Есенин узнал, что Анна вышла замуж за учителя местной школы Олоновского, он навестил её в деревне Дединово и подарил ей сборник стихов и автограф одного из своих стихотворений. На подаренной книге написал: «А. А. Алоновской», но потом исправил: «Олоновской».

Теперь любовь моя не та!
Ах, знаю я, ты тужишь, тужишь
О том, что лунная метла
Стихов не расплескала лужи.
Грустя и радуясь звезде,
Спадающей тебе на брови,
Ты сердце выпеснил избе,
Но в сердце дома не построил.
И тот, кого ты ждал в ночи,
Прошёл, как прежде, мимо крова.
О друг, кому ж твои ключи
Ты золотил поющим словом?
Тебе о солнце не пропеть,
В окошко не увидеть рая.
Так мельница, крылом махая,
С земли не может улететь.