«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Спит черёмуха в белой накидке.
В деревянные крылья окна
Вместе с рамами в тонкие шторы
Вяжет взбалмошная луна
На полу кружевные узоры.
Наша горница хоть и мала,
Но чиста. Я с собой на досуге…
В этот вечер вся жизнь мне мила,
Как приятная память о друге.
Сад полышет, как пенный пожар,
И луна, напрягая все силы,
Хочет так, чтобы каждый дрожал
От щемящего слова «милый»…
(Сергей Есенин. «Синий май. Заревая теплынь…»)

…Опрокинутая кружка
Средь весёлых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!
Оглянись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно жёлтый ворон,
Кружит, вьётся над землёй.
Ну, целуй же! Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьётся в вышине.
Увядающая сила!
Умирать – так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.
Чтоб всё время в синих дрёмах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черёмух
Раздавалось: «Я твоя»…
(Сергей Есенин. «Ну целуй меня, целуй…»)

Незадолго до трагической кончины поэт писал П. В. Евдокимову (6.12.25): «На днях пришлю тебе лирику «Стихи о которой». В этот цикл войдут семь стихотворений». Как предполагала Софья Андреевна Толстая-Есенина, в этот цикл должны были войти стихотворения: «Какая ночь! Я не могу…», «Не гляди на меня с упрёком…», «Ты меня не любишь, не жалеешь…», «Может, поздно, может, слишком рано…», «Кто я? Что я? Только лишь мечтатель…» и два стихотворения из зимнего цикла, не дошедшие до нас. О какой «которой» пишет Есенин? Чьим образом навеяны эти стихи?

И всё ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я…
(Сергей Есенин. «Какая ночь! Я не могу…»)

Эти строчки дают возможность утверждать, что данный цикл – отражение (и в определённой мере – противопоставление) двух миров: умершего – поэтического, и реального – прозаического. Отражение происходит лишь в одной плоскости, той, что именуется любовью. В эту стихию поэт был погружён всю жизнь, и без неё не было бы великого лирика России. А немеркнущей звездой, озарявшей его поэтический путь и вдохновлявшей его, был незабываемый образ Анны Сардановской, любви первой, а потому самой сильной…

Не исключено, что стихотворение Есенина «День ушёл, убавилась черта…», написанное в 1916 году, тоже посвящено Анне Алексеевне Сардановской:

День ушёл,
Убавилась черта,
Я опять подвинулся
К уходу.
Лёгким взмахом
Белого перста
Тайны лет я
Разрезаю воду.
В голубой струе моей
Судьбы
Накипи холодной
Бьётся пена,
И кладёт печать
Немого плена-
Складку новую у
Сморщенной губы.
С каждым днём я
Становлюсь чужим
И себе, и жизнь кому
Велела.
Где-то в поле чистом,
У межи,
Оторвал я тень свою
От тела.
Неодетая она ушла,
Взяв мои изогнутые
Плечи.
Где-нибудь она
Теперь далече
И другого нежно
Обняла.
Может быть,
Склоняяся к нему,
Про меня она
Совсем забыла
И, вперившись
В призрачную тьму,
Складки губ и рта
Переменила.
Но живёт по звуку
Прежних лет,
Что, как эхо, бродит
За горами.
Я целую синими губами
Чёрной тенью
Тиснутый портрет.
(Сергей Есенин. «День ушёл, убавилась черта…». 1916)

За пять лет до смерти Сардановской автор стихотворения «День ушёл, убавилась черта…» узрел на портрете девушки «чёрную тень»…

В творческой биографии поэта ещё много белых пятен. Известно, что Сергей Александрович Есенин работал над сборником стихотворений «Голубая трава», который не увидел света. В рукописях остался список стихотворений, которые должны были быть включены в этот сборник: