Комендантский час

– А где они свечи делают? – спросил юноша.

– Почем знать? – ответил Петр Федорович.

– Ну, а ты бы где их производил? – спросил Михаил Федорович, после чего все трое посмотрели на сарай.

Уже при приближении к ветхой деревяшке Бауэр почуял знакомый запах. Вскрыв строение, Бенедикт вошел внутрь и тут же навлек на себя воспоминания о медицинской практике. На одном конце стола валялась груда соскобленного с трупов воска, а на другом – готовых свечей.

– При определенных условиях труп почти полностью превращается в воск, – пояснил своему брату профессор.

– Например, если лить в могилу воду? – предположил последний.

– Именно, – подтвердил Михаил худшие догадки Петра Федоровича.

– Когда Аня сказала, что они давно не занимаются делами, я понял, что воск они берут не у пчел, – говорил юноша.

– Вы что тут делаете? – послышался со стороны дома мужской крик.

Обернувшись, троица увидела Ярослава и Андрея, яростно глядящих на непрошенных гостей.

– Стойте на месте, твари, – скомандовал Петр Федорович Смольяновым, но Андрей тут же решился бежать, за что получил выстрел в спину и рухнул лицом на землю.

– Стой, где стоишь, или ляжешь рядом, – крикнул плотник Ярославу и тот подчинился. В это время к дому уже стекалась толпа народа во главе с Анной и отцом Евгением.

– И отца своего на свечи бы пустили? – спросил профессор у молодого паренька.

– Да, он сам хотел, – отвечал Ярослав, улыбаясь.

– Сам, говоришь?

– Так ведь он нас всему научил. Если человека обратить таким образом, то душа его попадет в ад, пристанище дьявола. А где же еще место слуг, как не в доме хозяина?

– Вот в кого верите? – спросил Бенедикт.

– А чего в него верить? Он, в самом деле, существует, мы это знаем наверняка.

Петр Федорович хотел выпустить пулю и в болтуна, но не стал. Андрей тоже остался жив, хоть и был ранен. Его, как и брата, хотели растерзать простые люди, но отец Евгений усмирил толпу.

Когда все было кончено, студент с братьями Митюковыми вошел в дом к дьяволопоклонникам. Внимание юноши привлекла полка с книгами, среди которых были и известные. Но более всего выделялась книга, видом своим намеренно пытавшаяся не привлекать лишнего внимания. Она была без названия, лишь внутри, под дорогим кожаным переплетом, виднелась надпись: «Черный требник».

– Я думаю, что обвал могил не входил в планы ребят, – сказал Михаил Федорович, разглядывая старую икону Василия Блаженного, взятую Смольяновыми из храма и ими же перемаранную чернилами.

– Согласен. Выходит, после погребения они пробирались на кладбище по ночам, раскапывали его, ломали гроб, протягивали трубу....Сколько сложностей то!

– Идеалисты этим и опасны, на любую пакость пойдут во имя своих фантазий.

– Если бы не твой студент, то и не поняли бы, что происходит. Ироды бы всю деревню со свету сжили, – сказал плотник и похлопал юношу по плечу.

Бенедикт улыбнулся в ответ и припрятал себе найденный документ. На следующее утро, перед самым отъездом, он пришел рано в храм. На паперти еще даже не появился знакомый мужичок.

Внутри никого не было, стены были голы и оттого сильнее отражали голоса.

– Службы нет, – донеслось эхом из глубины прихода.

– Да я, собственно, не за тем, – уже привычно бросил Генрих в ответ.

Ему навстречу вышел священник и улыбнулся.

– Ах, это ты, юноша. Пойдем, я тебе кое-что покажу, – сказал отец Евгений и пошел к двери, ведущей во двор.

Пройдя на улицу, Бауэр увидел составленные в ряды иконы, краска с которых местами была содрана. Из-под поверхности виднелись страшные лики дьявольских отродий.

– Знаешь, что такое адопись? – спросил отец Евгений.

– Когда икону пишут поверх изображения черта?

– Да, черта, демонов и прочего. Я долгое время думал, что это выдумка. И вот что произошло. Эти люди превратили святое место в храм преисподней, где прихожане молились во славу врагов небес. Поэтому им так важен был Василий Блаженный. Он ведь, по легенде, известил людей об одной из таких икон.

– Евгений Петрович, – обратился вдруг Генрих, – я вам кое-что принес.

Юноша достал книгу без надписей.

– Похоже, что этим Смольяновы и руководствовались. Я решил отдать это вам. Думаю, такая книга должна быть в надежных руках.

– Я думаю, что лучше ее сжечь, – сказал Евгений Петрович.

– Если захотите – сожгите. Всего вам доброго, – произнес Бауэр и направился к выходу.

– Да хранит тебя Господь, – бросил вслед священник.

Выйдя из церкви, Бауэр увидел нищего, плетущегося на свое рабочее место. Он поднял глаза на юношу и улыбнулся. Студент дал ему несколько монет и остановился. Мужчина привычно устроился на паперти и принялся щеголять красноречием: « О вы, щедрые души поколения! Да прибудет с вами кротость, в которой вы блаженны. Милостиво сжалившись над убогим, вы лишь укрепили священные заповеди Христа…»

Юноша стоял и слушал это с молчаливой улыбкой.

Комендантский час

Бесстрашным росчерком пера

Она, пред смертью надрываясь,

Раскрыла тайну очага,

Для сына правды добиваясь.

Что хуже: жить и видеть слепо

Или прозреть, продав покой?

И где же жизни силы черпать,