Комендантский час

– Я был Ферапонтом Морозовым, пока вы не пришли сюда со своей войной. Столько страданий вы принесли этой земле…. Я молился Богу, но он не приходил на помощь. Ни разу за три года не пришел…. Ни когда вы грабили деревню, ни когда вы ее жгли. Люди стали терять веру, а мне с каждым днем становилось стыдно и тошно. Я спрашивал себя, почему Господь не приходит? Почему мне нечем помочь этим людям? И тогда я вспомнил про книгу, что отдал мне отец. Книгу, хранить которую вдали от людей и самого себя я поклялся еще в детстве. Черный требник.

Я пришел в подвал храма, где некогда её захоронил, и стал рушить бетонную преграду. Из требника я подчерпнул, что силы зла, в отличие от сил добра, всегда готовы прийти на помощь, если тебе есть, чем заплатить. Мне было чем…. Душа священника ценится выше души простого смертного, гораздо выше. Я заключил со своим нынешним хозяином сделку. Слава помог мне в этом. Теперь мы – стражи этих мест, и никто не сможет потревожить деревню. Даже вы.

– Ты продал собственную душу? Предал веру? – спросил комиссар.

– Я пожертвовал собой, а более богоугодного поступка не бывает, – ответил священник. – Вам, пожалуй, уже пора.

Произнеся это, Морозов сделал несколько движений руками, и вода, в которой стояли офицеры, стала чернеть, превращаясь в прожорливую глину.

– Нет, нет, нет! – закричал комиссар и ринулся бежать наперерез через могилы к деревне.

Он чувствовал, что его преследует Отрашев. Он ощущал его взгляд и горячее дыхание на затылке, а потому и не думал останавливаться.

Бенякина же затягивало все глубже в землю. Вдруг из тумана появился Савин, несущий крест с именем тонущего. Солдат встал перед бывшим командиром и стал читать заклинание:

«Вятший мне открыл глаза

И призвал в гавранов сад.

Там кончаются пути,

Прерывая цепь вражды.

Сквозь кресты течёт река –

Беспроторицы вода.

Ты поди, испей воды,

Слаще будет, чем меды.

Коль навечно не заснешь,

Своё имя назовешь.

Нанесу его на крест,

Станешь стражем этих мест.

Будешь мирных зазывать

И под солнцем изнывать.

Вместо тела – рваный дух,

Сам, как камень, слеп и глух.

И молчит вокруг простор,

Оглашая приговор».

Когда он закончил, земля с головой пожрала Олега, и на месте его гибели остался лишь деревянный крест.

Сухоруков же тем временем приближался к селению. Он уже издалека заметил яркий свет, до которого всей душой стремился добраться. Наконец он выбежал с территории кладбища и увидел, что знакомая церковь объята ярким пламенем, а вокруг крутятся люди, пытающиеся его потушить.

Не сбавляя темп, он несся так, что ноги отнимались. Далеко на погосте остался наблюдать за происходящим извозчик.

« Смотрите, кто торопиться! Бей тварь!» – крикнула заметившая кожаное комиссарское пальто доярка.

« Прибейте красную гниду, это он храм поджёг!» – тут же отозвалось из толпы.

Схватив вилы и лопаты, беснующийся люд стал окружать Виктора, который, взглянув обратно в сторону холма, увидел хищную улыбку извозчика и остался стоять на месте. Он знал, что его ждет.

« Одним меньше» – подумал извозчик, наблюдая, как Сухорукова разрывают на куски.

После этого он обернулся стаей воронов, взмывших в воздух.

-