Третье небо

Тащит. Тащит.

Лицо её на поверхности, бликующая плёнка воды соскальзывает вниз, ноздри у неё шевелятся, чёрный рот хватает воздух.

Она тут же больно впивается ему в шею, начинает карабкаться вверх, выше, по плечам, по голове, не обращая внимания во что упирается, во что попадает острыми когтями; молча, молча, судорожно, с неожидаемой от неё силой.

Демьян от внезапности такого нападения уходит вниз. Хлебает. Потом разворачивает её боком, фиксирует, не давая возможности сплести руки. Тащит к бортику.

Девочка дёргается. Она не плачет, не говорит, не кричит. Но цепкость её, сила, ярость настолько сильны, что ему с трудом удаётся удерживать её так, чтобы самому не провалиться под воду.

Вот они у бортика; она не может сама залезть по лестнице. Демьян подталкивает её.

Там, на твёрдой поверхности, она садится, жалко крючится, глядит на него мутными глазами. И начинает кашлять, плеваться, а потом плакать: слёзы её мешаются с водой.

Её трясёт.

Плохо слушающейся рукой она стаскивает шапочку, бросает её. Рыжие волосы липнут ей на лицо, падают на россыпь мелких конопушек у носа.

Не понимая, что нужно делать дальше, Демьян несколько секунд смотрит на неё, затем разворачивается, и доныривает до брошенной доски. Спешит к группе: тренер всё ещё что-то рассказывает, можно успеть хотя бы к концу.

А через неделю…

А через неделю после этого его притормозил около бассейна мужик. Он стоял рядом с автофургоном, расписанным чем-то ярким, рекламным, и недвусмысленно глядел прямо в Демьяна.

– Эй, – сказал мужик. – Иди-ка сюда, пацан.

Денис шёл с тренировки, пристроившись к их компании сбоку; все шумно двигались к остановке автобуса.

– О! – сказал Глеб. – Спящую красавицу в полицию забирают. Чё натворил? Опять что-то проспал?

Девки заржали.

– Иди, не бойся, – сказал мужик.

Демьяна кто-то толкнул в спину. Он сделал несколько шагов. Остановился. Уши его горели.

– Ты Сашку вытащил? – спросил мужик. – Он?

Демьян увидел, как из-за ног мужика выглянула девочка. Она высунулась на секунду, закивала головой, а потом спряталась обратно. Все утихли.

– Я тренерам впендюрил уже, – сказал мужик, и только в этот момент Демьян сообразил, что говорит он о том, недельной давности, случае.

– Я не знал, – тихо сказал Демьян. – Что Сашка.

Мужик рассмеялся. Хлопнул его по плечу.

– Ну, герой, – сказал он. – Уважуха. Спасибо тебе. Если бы не ты… Если бы не вытащил тогда Сашку, утонула бы. Спасибо. Спасибо… Вот. Смотри!

Он отодвинул дверь фургона, и достал оттуда шоссейник.

Выглядел тот… невероятно.

На всех опустилось полное, абсолютное безмолвие.

Как выключили звук.

И зажгли свет… такой, из сказок, из фэнтези; волшебный. Густой, плотный.

Демьян протянул руку. Потрогал плоский и широкий седельный штырь. Коснулся рогов. Заднее колесо – без спиц, дисковое, сплошное. Переднее – с лопастями.

Это… Да даже посмотреть на такой байк, просто вблизи, а уж тем более пощупать живьём – уже удача.

Их девчонки обступили велик. Шушукались. Трогать не решались.

– Карбон? – громко спросил Глеб.

– Само собой, – сказал мужик. – Ты катаешь? Ну, будешь катать, значит. Дарю.

Кто-то позади него протяжно охнул.

– Смотри. Электронная трансмиссия. Никакой внешней проводки, никаких тросиков. Всё убрано внутрь. Аэробары. Сервомоторы в переключателях, контроллеры в манетках. Скорости щёлкать можно подушечкой пальца. Он юзаный, но годный. Уж поверь. Ну? Как тебе? Держи. Твоё.

– Юуузаный! – протянул Глеб. – Ха. Фигня полная.

– Вот, послушай, – сказал мужик, а потом приподнял заднее колесо, и раскрутил его.

Демьян услышал нечто вроде протяжного высокочастотного гудения. Будто кто-то на огромной скорости вёл тонким прутом по металлу с поверхностью из мелких соразмерных пупырышек.

– Как? – спросил мужик, а затем прихватил колесо ладонью.

На всех упала нестерпимая тишина.

Словно огромная ладонь цепко выхватила с орбиты планету, и обернула её акустическим поролоном.

– Можно ещё? – попросил долгие столетия спустя Демьян.

Мужик рассмеялся.

– А можно мне? – спросила Варя. Посмотрела на Демьяна. – Можно?

У неё, оказывается, были глубокие светло-серые космические глаза и длинные ресницы.

– Да, – сказал Демьян. – То есть это… Не знаю. Да?

– Он твой, – сказал мужик. – Ты и решай. Это, кстати, называется «жужжание злой пчелы». Хочется слушать, да? В общем, так. Меня зовут Юра. Юрий Алексеевич. У меня велосервис в Луже. Заходи. Расскажу про аэродинамику и педалирование, настрою посадку. Покажу всё, что нужно. Да… Тапки бы тебе ещё… Ладно, найду. Приходи, подберу. Держи. Да не бойся ты. Бери смелее.

Варя раскрутила колесо. Все, затаив дыхание, не шевелясь, слушали трещотку; хотелось, чтобы звук этот длился как можно дольше.

– Ну что? – спросил громко Глеб. – Идём? Тринадцатый сейчас подъедет уже. Погнали?