Сшитое лицо

– Ну ладно, ладно! Убери нож, ты поцарапала меня… Сумасшедшая дикая кошка! Иди ко мне…

– Я не шучу, Хонгу! Я выпотрошу сама эту твою невесту!

– Успокойся, моя ревнивая рысь… Иди ко мне… Мне нужна только ты. Убери нож… Ну? Сумасшедшая…

–Избавься от неё, завтра же!

– Нет. Ты же знаешь его правило…

– Его нет сейчас, и когда будет неизвестно! Я не стану ждать и сама убью ее!

– Остынь, женщина! Завтра мы уходим на охоту. Потом и решим.

Лицо Айыыны побелело от страха. Но она поняла: сейчас бежать нельзя. В темноте она далеко не уйдёт. Ей надо дождаться завтрашнего дня и момента, когда мужчины уйдут на охоту. В темноте тордоха успокоившаяся Ичин положила голову на грудь лежащего на спине Хонгу и тяжело вздохнула. Нахмурившись и глядя куда-то вдаль, она с тревогой тихо произнесла:

? Плохое предчувствие у меня, Хонгу… Когда-то в детстве одна шаманка сказала мне: бойся трех вещей. Человека со шрамом на лице, девушки из другого племени и майатского ножа.

? Перестань… Сказки все это…– проворчал Хонгу.

? Иногда он снится мне… Человек со шрамом на лице.

? И что? Он ранил тебя майатским ножом?

? Нет…– нахмурившись, задумчиво произнесла Ичин и вздохнула – Не он…

Айыына стояла не шевелясь у стенки тордоха. Надо было возвращаться. Пытаясь унять охватившую её дрожь, она начала пятиться назад и в темноте наступила на сучок. Раздался предательский хруст.

– Там кто-то есть! – раздался встревоженный голос Ичин.

– Да собаки, наверное, – сонно отозвался Хонгу.

Ичин, быстро поднявшись и схватив пальму Хонгу, бесшумно выскользнула наружу. Осторожно обойдя вокруг тордоха, она застыла на месте, прислушиваясь к ночным звукам. Небольшие тучки то и дело закрывали молодой месяц, ярко освещающий стойбище. Вот и сейчас одна из них закрыла собой ночное светило, и всё погрузилось в темноту. Айыына лежала, вжавшись в небольшое углубление в земле, которое, на ее счастье, оказалось рядом с тордохом. Яма скрыла её от стоящей в нескольких метрах Ичин. Внимательно оглядев спящее стойбище и немного успокоившись, Ичин вернулась в жилище. Айыына добежала до своего тордоха и, задыхаясь от нахлынувших чувств, повалилась на оленьи шкуры. Да, сейчас бежать нельзя. Завтра. Все решится завтра, когда мужчины уйдут на охоту. Она не заметила, как уснула беспокойным сном.

Утро она встретила с молитвой и обращением к высшим духам Айыы. Невзирая на старания сохранить спокойствие, сердце каждый раз трепетало в ее груди, когда кто-нибудь из соплеменников Хонгу заговаривал с ней. Ближе к полудню Хонгу, разыскав Айыыну, сказал ей, что они отправляются на охоту и вернутся к завтрашнему вечеру. Она умудрилась улыбнуться ему и пожелать удачи в охоте. Когда он, повернувшись, покинул ее, она едва перевела дыхание. В становище остались одни женщины, и после обеда, сказав домашним, что пособирает в ближайшем лесу ягоды, Айыына отлучилась. Заготовленную для побега снедь и незаметно украденный за столом небольшой нож она уложила на дно берестяного туеска и неспешно пошла в лес.

С трудом сохраняя спокойствие, она убедилась, что никто за ней не следит, скрылась в лесу и бросилась бежать. Обратную дорогу она помнила смутно, но примерно представляла, в каком направлении ей надо двигаться. Она побежала по утоптанной извилистой тропинке, которая вскоре привела её к пересохшему руслу небольшого ручья. Вокруг располагались причудливые нагромождения скал, торчавших местами прямо из земли. Тропинка виляла между ними такими немыслимыми зигзагами, что Айыыне пришлось перейти с бега на быстрый шаг.

Оглядываясь вокруг, она вдруг чуть не наткнулась на идущую навстречу старуху, виденную ею в стойбище. Высохшая, похожая на куклу, практически без зубов, та была полуслепа и глуха и не заметила быстро спрятавшуюся за камни девушку: шаркая полусогнутыми ногами, она проковыляла мимо. Испугавшаяся Айыына заметила, что старуха тащит в заплечном мешке какую-то поклажу. Дождавшись, когда она скроется, девушка встала и задумалась: куда ведёт эта тропинка, откуда идёт эта старая шитолицая? Любопытство взяло верх, и осторожным шагом, каждый раз выглядывая из-за поворота, Айыына двинулась дальше по тропинке.

Прошла она немного и оказалась на небольшой ровной площадке между сопок с отвесными склонами. В боку одной из них зияла черная дыра – вход в пещеру. Приблизившись, девушка, всматриваясь в темноту, прислушалась и некоторое время размышляла, войти ли внутрь. Из пещеры тянуло сыростью и прохладой. Все же решившись, она вошла и, остановившись, подождала, пока её глаза привыкнут к темноте. Пол пещеры уходил вниз, и Айыына начала осторожно спускаться. Тропа петляла, опускаясь все ниже, вглубь пещеры. Проходя очередной поворот уже практически в темноте, Айыына хотела было повернуть обратно, но вдруг услышала впереди глухой звук. Она замерла в испуге, её охватило нестерпимое желание бросится назад, на свет. Звук вновь раздался и опять пропал. Застыв на месте, Айыына слышала только свое дыхание. Звук опять повторился: он напоминал ритмичные глухие удары. Осторожно пройдя несколько шагов вперёд, Айыына вдруг увидела далеко впереди слабый, мерцающий на стенах пещеры отсвет. «Факел!» – догадалась она. Несколько минут она стояла и слушала повторяющиеся звуки. Свет, не перемещаясь, горел в том же месте, и, немного осмелев, она крадучись начала продвигаться вперёд. Ощупывая руками холодные стены пещеры, она прошла ещё немного. Стены узкого проема расширились, и она оказалась в просторной зале, усеянной обломками скал. Свет от факела впереди то пропадал, то появлялся, то и дело погружая Айыыну в темноту. Ритмичные глухие удары, звучавшие все громче, исходили откуда-то справа, и Айыына, выглянув за очередной поворот, увидела ещё одну просторную залу. Свет факела вдруг пропал, все стихло. Айыына застыла на месте и некоторое время стояла, не шевелясь. Вдруг свет факела замерцал вновь – откуда-то снизу, всё больше освещая пещеру. Айыына, метнувшись в сторону, спряталась за выступом в стене и успела заметить, как в углу пещеры появилась сгорбленная фигура человека с факелом в руке. Другой рукой он волочил какую-то тяжелую ношу в темном мешке. Закрепив факел в стене, старик – Айыына вспомнила его испещрённую татуировками голову с абсолютно лысой макушкой и белесые подслеповатые глаза – высыпал содержимое мешка на небольшое деревянное возвышение перед собой. С глухим звуком на деревянную поверхность упали какие-то куски. В руке старика появился небольшой топор, и он начал неторопливо рубить их. Снова раздались монотонные глухие удары. Айыына в волнении начала осторожно отступать назад. Её внимание привлек ворох какой-то одежды, лежавший в одном из многочисленных углублений. В полумраке она успела разглядеть замшевые парки, зимние кухлянки, потрепанные онучи и ремни. Ещё дальше она увидела сложённые вместе луки, колчаны со стрелами, пальмы и топоры. Осматривая стены пещеры, она подняла голову и вдруг, чуть не вскрикнув от ужаса от увиденного, зажала себе рот. Попятившись назад, она споткнулась о камень и неловко упала на спину. Прямо над ней, на неровной стене пещеры, висели отрубленные и засушенные человеческие головы: мужские, женские и несколько детских – с застывшими в немом крике открытыми ртами. Услышавший шум старик застыл с занесённой для удара рукой с топором. Не оборачиваясь, он повернул склоненную голову и прислушался к наступившей тишине.Слышно было только, как тихо капает вода из висящих на своде пещеры продолговатых сталактитов. Айыына, лежавшая на спине с зажатым ладонями ртом, зажмурилась, чтобы не видеть глядящие на неё головы мертвецов. Её сердце выпрыгивало из груди, стук его был слышен, как ей казалось, на всю пещеру. Через некоторое время, показавшееся ей вечностью, стук топора возобновился, и она с трудом перевела дыхание. Привстав, на четвереньках попятилась назад и, скрывшись за поворотом, пригнулась и заскользила к выходу. Умудрившись не споткнуться и не упасть, она достигла выхода и выскочила наружу. Схватив оставленный у входа туесок, бросилась бежать по тропинке. Свернув через некоторое время в лес, она бежала через густой кустарник и перепрыгивала через стволы упавших деревьев, не разбирая дороги. Ветки елей царапали её лицо и руки, но она не замечала этого. Перебежав ручей и поднявшись на небольшую возвышенность, она без сил упала на мягкий мох. Какое-то время девушка лежала в беспамятстве, восстанавливая силы после бега. Было тихо, лишь отдаленные дроби дятлов нарушали тишину леса. Придя в себя, Айыына села и оглядела себя. Платье местами порвалось, исцарапанные руки покрылись запекшейся кровью. Справа по стволу шустро скользнула белка – сверху вниз, мотая пушистым хвостом.

«Хорошо тебе… Никаких забот…» – с грустью подумала Айыына. Она вытащила со дна туеска ножик и проверила его остроту.

– Надо идти, – она заставила себя подняться. День был ясный, и девушка стараясь идти в одном направлении, долгое время шла быстрым шагом, почти не делая остановок. Солнце уже клонилось к закату, становилось прохладнее. Изрядно вымотавшись за день, она тем не менее заставляла себя идти и не останавливалась до тех пор, пока не наступила темнота.

Бессильно упав на траву, Айыына без аппетита подкрепилась заготовленной едой. Выбрав небольшое углубление под старой березой, она, свернувшись, устроилась среди ее корней. Девушка приказала себе уснуть, но не вышло.

Набежавшие тучи закрыли звездное небо, и лишь месяц, пробивая своим светом тонкий слой облаков, освещал темный лес. Айыына с непонятным чувством присела и огляделась, она все ещё не могла поверить – с ней ли это происходит? Может, это плохой сон, и надо лишь проснуться? Как там отец? Что бы он сказал, увидев ее сейчас? Она вспомнила своё детство, заботливые руки матери, игры со сверстниками, вкус еды и то, как мать звала её на ужин… Ей вдруг стало жаль себя, и она тихо заплакала. Наступившая ночь была тёплой и безветренной. Темнее и резче стали тени в посветлевшем лесу. Айыына, мучимая переживаниями, заснула лишь глубоко за полночь.

Под утро беглянка пробудилась, дрожа и ёжась от утренней прохлады. Она прикинула пройденное вчера расстояние и посмотрела на небо – оно было сплошь затянуто серым, но дождя до сих пор не пролилось ни капли. Ноги болели от вчерашнего бега, Айыына, поморщившись поочередно вытянула их, пытаясь размять. Наскоро перекусив сушеным мясом, она встала и скрылась в чащобе.

Раздвигая мохнатые лапы елей, Айыына, порядком подустав, брела по притихшему лесу. Небо было затянуто свинцовыми тучами, из которых временами лил мелкий моросящий дождь, до последней нитки вымочивший ее платье. Солнца не было видно через плотный слой облаков, и через некоторое время она осознала, что не понимает, куда идти. Скоро впереди показался просвет, и услышав шум, она вышла к небольшой горной речке с отвесными скалами. Пройдя вдоль неё, она наткнулась на густо разросшиеся кусты красной смородины. Понимая, что захваченной снеди надолго не хватит, девушка заставила себя есть ягоды, пока у неё не стало сводить скулы.

Пройдя немного вдоль берега, она вскоре углубилась в лес и потеряла речку из виду. До вечера она брела между деревьями и вскоре опять вышла, как ей показалось, к той же речке. Пройдя немного вдоль её берега, она с тихим ужасом обнаружила кусты смородины, свои следы и поняла, что заблудилась. Она сделала большой крюк и вернулась к тому месту, где проходила после полудня. Вечернее небо очистилось от туч, западный край его озарился багрянцем, но выше стояла густая синева, на которой начали зажигаться звёзды

Уставшая и огорченная, она без сил упала между камней, и, съев остатки еды, уснула.

На следующее утро, проснувшись, когда только заалела заря, Айыына двинулась вдоль речки с намерением не отходить от нее. День обещал быть солнечным, легкий ветерок шумел в кронах деревьев. Речка делала плавный поворот и, пройдя некоторое время вдоль её изгиба, Айыына оказалась на мысу и решила сделать короткий привал. Устало опустившись на пригретые солнцем камни, она закрыла глаза и погрузилась в краткий беспокойный сон, а проснулась от того, что ей приснились родители и ее детство. Сев на камни, она с грустью оглядела окружающий лес и речку. Как она попала сюда? Что здесь делает?

Ах, если бы все это было сном! Как было бы чудесно проснуться в долине и увидеть, что мать и отец живы и вместе. Что они садятся ужинать вкусным супом из потрохов. При одной мысли об этом в пустом желудке Айыыны заурчало.

Полежав немного на уступе скалы, нависшем над речкой, она попыталась определить по солнцу, куда ей следует идти. Она собралась уже спуститься, как вдруг в тишине леса ей послышался далёкий собачий лай, который тут же пропал. Застыв в неподвижности, она некоторое время вслушивалась в тишину, но лай не повторился. «Может, мне показалось?» – с нарастающей тревогой подумала Айыына. «Это нервы… Я просто устала». – попыталась она себя успокоить.

Опустившись на камни и распластавшись на выступе скалы, она всматривалась в широкий изгиб речки и тот далёкий мыс на его конце, где она недавно проходила, пока у неё не появилась резь в глазах. Некоторое время там никого не было видно, но вдруг среди листвы мелькнуло и опять появилось чёрное пятнышко. Собака! В подтверждение её догадки издалека отчетливо послышался короткий лай, переходящий в скулёж. За собакой, которая оказалась на привязи, среди деревьев мелькнул человеческий силуэт… За ним показался второй, третий… И – восемь человеческих фигур ! Волчьей цепочкой, след в след – фигуры быстрым шагом следовали за чутким зверем, неутомимым помощником человека. Собака вела точно по следам, лавируя между деревьями, повторяя путь, где ступала Айыына. Страх липким ознобом охватил её тело, сердце вновь забилось в бешеном ритме. Не поднимаясь во весь рост, чтобы её не заметили, Айыына сползла с уступа вниз и бросилась бежать вдоль речки. Погоня началась.

– Она была здесь, – уверенно произнёс Онгонча, вставая с колен. Он дернул за поводок, притягивая к себе поскуливающую от нетерпения чёрную суку, которая, дрожа от возбуждения, тщательно обнюхивала уступ скалы.

Хонгу и его отряд стояли на вершине утеса, вздымающегося над берегом речки, и изучали место, где отдыхала Айыына. Хонгу, присев возле собаки, погладил ее: его любимица точно вела по следу беглянки.

– До этого места она шла спокойно, – продолжил Онгонча, попыхивая своей трубкой, и, разглядывая скалу уверенно подытожил: – Здесь она отдыхала, затем увидела нас и побежала… Она близко, где-то в этом лесу.

Преследователи невольно посмотрели в том направлении, куда указал Онгонча, словно хотели увидеть беглянку.

– Скоро мы догоним её, и я сама вскрою ей горло! – зло произнесла Ичин, с вызовом глядя на невозмутимого Хонгу.

Тот, сидя на корточках, проигнорировав вопрошающий взгляд, промолчал и сплюнул на землю. Поднявшись, махнул рукой, давая всем сигнал двигаться дальше. Преследователи быстрым шагом, то и дело переходящим в бег, двинулись вперёд.

Айыыну охватила паника, она сломя голову неслась через кусты и деревья, растущие вдоль речки. Её дыхание начало сбиваться, и она остановилась, чтобы отдышаться. Опустившись на четвереньки, она опустила голову. Её разум лихорадочно искал выход: она понимала, что просто бегом не спастись, надо что-то придумать… Но что? Надо запутать след! Собака идёт по нему! Но как? Идти по воде? Но речка глубока, и её усеянное камнями дно только поранит ноги… В лес? На тот берег? Айыына прикусила губу в порыве надежды, оглядывая такой близкий, но недосягаемый противоположный берег. Будь у нее крылья, она бы мигом оказалась на той стороне. Оглядевшись вокруг, решила пока не покидать речку и продолжила бег вдоль неё. На её пути начали попадаться неглубокие распадки, движение замедлилось; ей то и дело приходилось спускаться и подниматься по их склонам. Вскоре девушка заметила, что скалистые берега речки по обе ее стороны становятся выше. Она несколько раз слышала лай за спиной, отмечая, что он приближается. Силы начали её оставлять, страха проник в ее сознание и парализовал ее волю, она почувствовала как подкашиваются у неё коленки. Конец близок – обречённо подумала девушка. Временами она стала переходить на быстрый шаг и, оглядываясь назад, ждала, что совсем скоро, вот уже за очередным поворотом, она увидит своих преследователей.

Сжав в руке украденный нож, Айыына без сил остановилась у группы старых лиственниц, умудрившихся вырасти на самом краю скалы, повисшей над быстрым течением безымянной речки. Берега ее почти сомкнулись, образовав в этом месте узкую горловину, на дне которой течение ускорялось мощным потоком. Немного постояв, она пробежала несколько метров дальше, но вдруг остановившись, оглянулась. Вернулась бегом к лиственницам и посмотрела наверх. Её внимание привлекла густая крона одного из деревьев. – Будь что будет! Сил бежать уже нет. Она решила взобраться на лиственницу и попытаться укрыться среди веток.

Глава 13. Бег в лесу

Взобравшись по сучьям наверх, Айыына прижалась к шершавому, пахнущему хвоей стволу, крепко обхватив его руками. Ее руки и одежда измазались в смоле, но она, не замечая этого, смотрела вниз. Густые ветки скрыли её из виду, и Айыына замерла в надежде, что преследователи не заметят её и пробегут мимо.

– О, Аан-Алахчын Хотун, и дети твои Эрэкэ-Дьэрэкэ, укройте меня, и пусть они пройдут мимо!– зажмурившись и приткнувшись лбом в шероховатый ствол дерева, яростно зашептала она слова молитвы, обращённые к духам-хозяевам земли, трав и деревьев. Прошло некоторое время, и внизу сквозь шум воды послышались шаги и тихий скулёж.

Первым на уступ, придерживая на привязи собаку, взбежал Онгонча, за ним, прыгая по камням, следовали остальные. Отряд, не останавливаясь, ведомый чуткой собакой, проследовал дальше по берегу. Айыына в волнении прикусила губу. Она разглядела сверху, из ветвей, промелькнувшие внизу, одна за другой, темные спины преследователей.

Пробежав несколько метров, отряд остановился. След беглянки обрывался, и, хотя Онгонча, по инерции пробежав вперёд, потянул поводок к себе, желая продолжить движение вдоль реки – чёрная сука, потеряв след, скуля, закрутилась на месте. Вскоре она повернула назад и увлекла за собой озадаченного Онгончу. Хонгу и остальные остались стоять на месте, сохраняя спокойствие и выжидая. Они были уверены: никогда не подводившая их любимица возьмёт след, надо только подождать. Ичин, подойдя к обрыву, заглянула вниз, на речку, и знаком показала Хонгу, что спуск здесь невозможен. Псина, увлекая за собой Онгончу, добежав до деревьев и покружив вокруг них, выбрала нужное и, глядя наверх, начала лаять.

– Она наверху! – обрадованно крикнула Ичин, снимая со спины лук и стрелы. Преследователи, вернувшись к деревьям и задрав головы, начали внимательно осматривать густые кроны. В предчувствии, что охота близка к завершению, они довольно улыбались. Добыча почти в их руках.

– Эй! Айыына! – раздался веселый голос Хонгу. – Ты слышишь, меня?! Спускайся, мы знаем, что ты там!

Не дождавшись ответа, Ичин подняла лук и, наложив стрелу, со злостью крикнула:

– Ты слышишь, птичка?! Спускайся, пока я не скинула тебя!