Сшитое лицо

Октай опустил голову и ничего не ответил. Некоторое время они ехали молча. Айыына жалела о мимолетной слабости, ей стало неловко. Умом она понимала, что обратно уже не вернуться и что этими словами она только расстроила отца, и без того переживающего за этот поход. Вот уже несколько недель они в пути, а всё ещё не могут найти новое место с пастбищами, пригодными для разведения скота. А сколько опасности представляют местные племена?

– Ничего, доченька. Я понимаю, тебе сейчас нелегко. Но ты сама знаешь: обратной дороги нам нет, – осторожно подбирая слова, начал Октай. – Глава хангалассцев Тыгын не даст нам спокойной жизни в долине. Он изведёт нас, как и многих других… Его жадность и жажда власти не знают предела. Мы не можем вернуться, дочь. Пролитое потеряно, ушедшее – ушло. Прости меня, что я обрёк тебя на эти скитания, – с грустью продолжил он.

Айыына, устыдившись своего поведения, вытерла слезы и попыталась ободряюще улыбнуться:

– Это ты прости меня, отец. Опять я расклеилась и говорю ерунду.

– Ты крепкая и умная, доченька моя. Все будет хорошо. Найдём богатые луга и заживем свободными людьми! А сейчас нам надо собраться с духом и терпеть. Помогать друг другу в пути.

– Да отец, я понимаю. Прости меня за глупые слова. Я просто очень скучаю по своим подружкам, по Долгоону. Как я буду жить без них?

Октай с грустью вспомнил Долгоона – друга детства Айыыны, упитанного и неловкого парня, который незадолго до их отъезда сделал ей предложение. Их семьи дружили давно: Октай и отец Долгоона помогали друг другу и не раз говорили о том, чтобы породниться. И даже в этот поход они собирались отправиться вместе, двумя семьями, но потом отец Долгоона передумал, опасаясь гнева жестокого повелителя долины Туймаада, грозного Тыгына Дархана. Октаю стало неловко перед дочерью: по его воле она осталась без жениха, пусть и не такого идеального, как хотелось бы ему. Долгоон был ленив, спесив и любил вкусно поесть, но они с Айыыной дружили с детства, и Октай не был против этого брака, лишь бы дочь была счастлива.

Они вновь замолчали. Октай невесело оглядел идущих рядом домочадцев. Их жизнь теперь зависела от него, от его решений и поступков. Сомнения и тревога опять овладели им: правильно ли он поступил, покинув обжитые места? Что ждёт их впереди? Пропадут ли они все без вести в этом бескрайнем море чёрной тайги, или их ждёт успешная и богатая жизнь? Может, действительно повернуть обратно? Склонить голову перед всевластным владыкой Туймаады, пасть ему в ноги и просить милости? Ведь терпят же многие роды и племена его сильную руку… Неужели гордыня затмила его, Октая, разум, и он делает большую ошибку, не осознавая её? Может, Тыгын Дархан ниспослан им с небес, волею Айыы? И они, смертные, должны поклоняться ему как посланнику неба? От этих мыслей Октай  переменившись в лице, стиснув зубы, зажмурился. Неужели он совершил ошибку? Там, у Великой реки, они с отцом Долгоона вечерами со все нараставшим интересом слушали рассказы Сюрюка Балдьайы, исходившего эти места… Рассказы о том, что Богатый Вилюй, или, как его еще называют – Жирный Вилюй, полон пустых пастбищ с нетронутой нивой богатых лугов и непуганой живности. И что эта земля только и ждёт удачливых странников… И вот они в пути… Найдут ли они свое счастье или пропадут, как пущенная вдаль костяная стрела? Словно очнувшись, Октай украдкой оглядел идущих рядом домочадцев и дочь. Никто не заметил, с облегчением подумал он. Айыына, все же успевшая заметить потемневшее от раздумий лицо отца, решила переменить тему разговора.

– Будь с нами мама, было бы куда веселей, – сказала она и улыбнулась. – Сейчас бы она прикрикнула на нас: «Эй, о чем это вы там шепчетесь, бездельники? Ну-ка за работу!»

– Да, именно так она и сказала бы, – тихо рассмеялся Октай.

– Она была такой смелой, не то, что я, плакса! – нахмурившись, сказала Айыына. Она вспомнила улыбку матери, и как та успокаивала ее в детстве. Вот была бы она сейчас здесь. Как бы она поддержала ее, улыбнулась ей. Девушке так хотелось этого – больше всего на свете. Их веселые переезды в летнее становище – сайылык – это были самые волшебные дни в ее жизни, но теперь ей казалось, что все это происходило в другом столетии. – Я выйду замуж за Долгоона, и у нас будет много детей. – Она говорила это девочкой, еще в той жизни, такая радостная и невинная в своих мечтаниях. Айыына улыбнулась, но ей стало грустно. Сейчас все было по другому.

– Это не так, дочь. Ты ошибаешься. Ты такая же смелая, вся в маму. В тебе течёт сильная кровь племени тонг-биисов… Мне не хватает её, твоей матери… Надеюсь, она сейчас смотрит на нас с небес и… Как всегда, журит нас: «О, глупые олени, куда вы подались?!»

Октай и Айыына грустно рассмеялись.

– Ты помнишь, как мы оказались в ледяной воде реки и выбрались на берег? Помнишь себя? Ты была тогда такой маленькой, а вела себя очень хладнокровно. Ты всегда была храброй, я горжусь тобой, дочь!

Айыына помнила тот случай: это было весной, повозка провалилась в воду и ее понесло по течению. Они с отцом чудом ухватились за проплывавший мимо ствол дерева и держались за него. Течение несло их по небольшой речке, впадавшей в Великую, ещё немного, и их бы выбросило на стремнину. Надо было оторваться от дерева и доплыть до берега. В ледяной, пробирающей до мозга костей воде, они продержались бы недолго. Она вспомнила слова отца: «Мы должны отпустить это дерево и доплыть до берега, дочка! Я знаю, тебе страшно. Ты просто дыши, как я. Открой широко рот, делай глубокий вдох, затем выдох. И тогда твой страх уйдёт. Повторяй за мной! Вдох-выдох… Вдох-выдох…»

Глава 5. Мертвец в воде

Аккуратно ступая по мокрым камням и потряхивая ветвистыми рогами в попытке спастись от докучливой мошкары, по берегу горной речки двигался верховой олень. Сидящий на нем худой старик спал неглубоким сном. Он уронил на грудь голову с клоками длинных поседевших волос, и она покачивалась на худой шее в такт шагам осторожно ступающего оленя. Жидкий утренний туман клубился над поверхностью воды, обещая благоприятный день. Внезапно учаг остановился и, с шумом раздувая ноздри, принялся втягивать в себя прохладный воздух горной реки – учуял запах чужого человека и крови. Задремавший на олене старик очнулся и, щурясь, огляделся вокруг, пытаясь понять причину остановки. Идущий на привязи второй олень был на месте и покорно ждал продолжения пути.

– Бай! Что встал? – старик несильно ударил своего учага пятками по бокам, но тот, сделав несколько шагов, опять остановился, и идущий сзади на привязи второй олень чуть не натолкнулся на него, недовольно фыркнув. – Ой-е… – старик окончательно проснулся, разглядев впереди лежащего среди камней человека, тело которого наполовину находилось в воде. – Совсем старый стал, не вижу, что под носом творится…

Придвинув поближе висевший за спиной лук, он замер и некоторое время внимательно оглядывал нависшие над ним серые скалы. Удостоверившись, что никакая опасность ему не грозит, старик осторожно подъехал к телу. Человек без движения лежал на животе, лицом на камнях, ноги же его были полностью в воде. Быстрое течение речки прибило к телу мусор из мелких веток и листвы.

«Мертвец», – подумал старик, разглядывая торчащую в спине лежащего стрелу и длинный порез на боку. На затылке также виднелась рваная рана с запекшейся кровью, над которой закружились встревоженные мухи. Старик осторожно ткнул человека посохом, затем поняв, что сделал это недостаточно сильно, ударил покрепче – тело не шелохнулось.

«Мертвец», – ещё раз подытожил старик, выпрямился и, бодро понукая оленя, тронулся мимо лежащего в воде тела. Майат? Тонг-биис? Тумат? Разглядывая одежду, старик попытался угадать, к какому племени принадлежит убитый. У кого был такой узор?… Хотя какая разница! Эти племена воюют друг с другом с тех пор, как он помнит себя. Зачем, спрашивается? Тайга большая, места хватило бы всем. Это всё людская жадность. Человек не может жить спокойно. Всё ему мало. «Пусть хоть вовсе поубивают друг друга, это не моя забота», – зло подумал старик и хотел было ускорить шаг оленя, но вдруг устыдился. За свои годы,он успел повидать много плохих людей и мало хороших. Жизнь-учитель, не терпящий ошибок. Она научила его держаться подальше от первых и не ожидать многого от вторых.

– Вот каким я стал…– Учаг, взбодренный пятками старика, едва тронувшись, послушно замер, получив команду остановиться.

Да простят его, старого дурака, духи среднего мира – дулу… Закон тайги не писан, но нерушим. Он гласит, что мы должны помогать попавшим в беду: сильный – слабому, здоровый – больному. Нарушивших правило постигнет наказание. Духи всегда помогали старику, но вдруг, увидев его поступок, они отвернутся? Надо убедиться, что этому человеку ничем уже не помочь … И тогда его совесть будет чиста.

Неловко, на негнущихся ногах спрыгнув с оленя, старик, кряхтя и охая, разогнул затёкшую спину и, немного постояв, склонился над лежащим перед ним телом.

– Хоть бы был мертв… Возиться ещё с ним…

Опустившись на четвереньки и стараясь не угодить коленями в воду, старик приложил ухо к спине лежащего и, открыв рот, внимательно прислушался. Сердце найденного им человека медленно и гулко билось в груди.

– Эх, не было хлопот, – тяжело вздохнул старик. Надавив коленом на спину раненого и схватившись за древко торчавшей стрелы, он медленно потянул её: к его удивлению, она легко и быстро вышла. Глянув на костяной наконечник, отбросил стрелу в сторону. – Попала в ребро, поэтому вошла неглубоко. Повезло… Теперь возись с ним. Воюют друг с другом, грабят друг друга… Даже умереть по-человечески не могут…

Схватив лежащего за плечи, он осторожно перевернул его на спину. Раненый издал глухой стон, но не пришёл в себя. Старик замер. Увиденное привело его в замешательство. Опустив безвольное тело, он устало сел на камни. Некоторое время, не шевелясь, в охвативших его раздумьях рассматривал лицо лежащего перед ним молодого парня. «Молодой. Совсем молодой. И с таким ужасным лицом… Да лучше умереть, чем остаться таким. Я бы хотел жить с таким лицом? Страшная рана… Какая девушка согласится жить с таким?»

Старик с досадой оглядел окружающие его скалы и лес, словно ища подсказки, что же делать дальше. Длинный порез, оголивший красное мясо, тянулся от верхней части лба наискосок до самого подбородка. Глаз, к счастью был не задет. «Наверное, успел зажмуриться», – догадался старик. Рывком погрузив тело на второго оленя, он крепко закрепил его ремнями. Тяжело взобрался на своего учага, и маленький караван вновь тронулся в путь.

– Неудачно начался день. За что мне это? Опять надо искать место для лагеря. И первым делом зашить ему лицо… – ругаясь на себя и на этот мир, старик с оленями вскоре скрылся за скалами.

Плавно покружившись в воздухе, сверкая в лучах встающего солнца иссиня-черными крыльями, с вершины скал на каменистый берег мягко приземлился ворон. Наклонив голову и моргая умными глазами, он прыжками приблизился к красному пятну на мокрых камнях.

Глава 6. Хонгу

Через несколько дней пути караван наткнулся на небольшую долину с пригодными для скота пастбищами. Из леса показались люди, и, поговорив с ними, Октай с горечью узнал, что эта земля занята такими же, как он, переселенцами из племени хоро. Попрощавшись, грустный Октай и его домочадцы продолжили путь. Во второй половине дня набежали тучи, и полил дождь. Октай решил остановиться и подождать сухую погоду. Уставшие путники разбили лагерь и разожгли костры. На следующий день тучи начали рассеиваться, выглянуло солнце, разноцветная радуга широким коромыслом заняла полнеба. Октай со своим помощником Лючю, увидев невдалеке озеро, решили поохотиться на уток. Насторожив стрелы, они шли по краю озера, густо поросшего камышами. Шумно хлопая крыльями и крякая, из зарослей вылетали потревоженные разномастные утки. Через некоторое время охотники настреляли с дюжину птиц. Догола раздевшись, вплавь собрали упавшую в воду добычу. Когда они уже собрались было идти, прямо над ними пролетел селезень. Октай, схватив лук, выпустил стрелу и… промахнулся. Выстрелил и Лючю, но и его стрела не попала в цель. Испуганной утке уже ничего не грозило, и она, облетев озеро, начала садиться на его дальний край. Снизившись, она вдруг замертво упала в кусты, пораженная чьей-то стрелой. Два охотника, присев, встревожено зашептались. Кто этот меткий стрелок? Враг или друг? Ясно, что он наблюдал за ними все то время, что они охотились. Некоторое время они выжидали, но невидимый стрелок, как и они сами, не спешил показываться на глаза. Октай и Лючю, посовещавшись, осторожно выехали на лошадях на открытое место и неспешно двинулись на дальний край озера. Держа луки наготове, они проехали половину расстояния.

Вскоре из камышей верхом на олене появился незнакомый молодой охотник, судя по одеянию – из местных племён. Его татуированное лицо излучало уверенность и добродушие. Он с достоинством поклонился Октаю и поздоровался с ними на языке саха. Через несколько минут они уже ехали бок о бок, мирно беседуя. Выяснилось, что молодого охотника зовут Хонгу. Октай пригласил его на ужин в лагерь, собираясь расспросить о свободных землях. За ужином молодой охотник  рассказал, что нынче много людей из народа саха бродит в поисках свободной земли. Когда-то здесь осели племена майат, но и они  покинули эти места. Слушая рассказ Хонгу, Айыына с любопытством следила за ним – уверенным в себе, широким в плечах молодым охотником. Хонгу и сам периодически поглядывал на Айыыну с непонятным ей интересом. Вскоре, закончив ужинать и поблагодарив радушных хозяев, Хонгу попрощался с Октаем, отдав ему своих уток. Вскочив на оленя, он добавил:

– В двух днях пути отсюда, у большого озера, живет старик-рыбак. Может, он что подскажет… Не помню его имени, но много людей путешествуют в тех местах, где он живёт, и он может знать о свободных землях. Расспросите его.

Ловко оседлав оленя, молодой охотник обернулся и весело крикнул Айыыне:

–Удачи! Ещё увидимся, красавица!

Глава 7. Эчинэй

В тёплом и просторном холомо на огне варилась вкусная похлебка. Как и говорил Хонгу, спустя день путешествия, Октай и его люди вышли к большому озеру. Увидев дымок на его берегу, путники быстро нашли нехитрое строение с небольшим загоном, в котором при виде незнакомцев заметались несколько домашних оленей. Вскоре Октай вместе с близкими был приглашен к столу хозяином —Эчинэем. Это был довольно крепкий на вид, почти лысый старик с желто-смуглым, изрезанным морщинами лицом. Один глаз его был больше другого, что придавало ему какое-то насмешливое выражение. В его изменчивом взгляде, в улыбке, как будто напряженной, и в голосе было что-то  порывистое и торопливое. Передвигался он на удивление ловко и быстро, несмотря на то, что одна нога его заканчивалась культей, насаженной на деревянный колышек. Мужчины, распивая перебродивший молочный напиток, который выставил на стол Октай, были веселы и вели оживленный разговор.

– Давно я не пил кумыс, уже и позабыл его вкус! До чего он хорош, Октай. А ведь когда-то и я жил в долине Туймаада. Давно это было… – Эчинэй, задумавшись, уставился захмелевшим взором в одну точку, а после, очнувшись, продолжил: – Я так давно оставил те земли, что сам себе не верю – а было ли это вообще? Вы ищете свободные пастбища? Я так же, как и вы, искал их в свое время. Давно, давно это было… Есть здесь одно место. Когда-то там обитали племена майат, но они покинули их, откочевали с оленями на север. Что им? Сегодня здесь, завтра там… Куда олени, туда и они… Да, да, припоминаю я одно место… Там богатые пастбища. Ваш скот не останется голодным. Эта местность в нескольких днях пути отсюда.

– О небо, Айыы Танара, услышь мои молитвы! Я буду в неоплатном долгу перед тобой, Эчинэй, – взволнованно произнес Октай.

– Да брось, Октай! Мы, люди срединного мира, должны помогать друг другу, какого бы племени мы ни были! Эта земля сейчас свободна, я думаю. Прошлой осенью я был там проездом, но никого не видел.

– Хоть бы духи были благосклонны к нам, и эта земля была ничьей! Мои люди очень устали в пути. Лето коротко, а нам надо ещё заготовить корм для скота и обустроиться. Боюсь представить, что с нами будет, если мы не найдём пастбища до осени. Зиму мы не переживем…

– Не волнуйся, друг! Тайга большая, неужели не найдётся клочка земли для тебя и твоих людей? Не беспокойся. Я сам с вами поеду и покажу это место, – успокоил его Эчинэй, смотря осоловевшими глазами.

– Ты нас очень выручишь, Эчинэй! Я не забуду этого.

– Красивая дочка у тебя, Октай, – заметил Эчинэй. – Наверное, нет отбоя от женихов?

– Были женихи, – не зная, как продолжить разговор, неуверенно сказал Эчинэй, покосившись на сразу погрустневшую Айыыну. – Да остались у Великой реки…

– Э-э… Не беспокойся, на такую красавицу и здесь отбоя не будет! Здесь тоже бывают хосууны-удальцы! И у обосновавшихся здесь пришлых саха женихи найдутся!

Опьянев от кумыса, старики ещё долго беседовали, вспоминая свою молодость и былую жизнь. Утром, едва рассвело, они отправились в путь. Через два дня к вечеру они достигли намеченного места, и перед уставшими путниками открылась чудная долина: в лучах заходящего солнца она светилась красным, колыхавшимся под ветром лугом. Не скрывая восхищения, Октай, Айыына, Лючю и остальные домочадцы смотрели на эту красоту… Им оставалось только провести обряд ойдуо, чтобы окончательно убедиться в том, что земля свободна.

– Ойдуо! Ойдуо! Люди, мы пришли! Если вы есть, отзовитесь! Если вас нет, значит, это наша земля! Ойдуо! Ойдуо! Ойдуо! – Октай на правах старшего кричал, сложив руки рупором и поворачиваясь во все стороны. Лючю, размахивая в руках длинной сухой веткой, с силой бил ею по другому сухому дереву, отчего по округе разносились гулкие удары.