Битый триплекс. «Пока не умер – я бессмертен!»

Герой на танке. «Пока не умер, я бессмертен!»
Андрей Караичев

Художественное произведение, ведущееся от лица «ветерана танкиста» после подъёма танка «Т-34» со дна реки, который затонул на его глазах в 1943 году. Используя художественный вымысел и некоторое количество подлинных воспоминаний, автор окунается во времена ВОВ. Отличительная черта – отсутствие штампов про «хороших немцев», кровавый НКВД с «подпиши признание», «Победу вопреки тирану»; а также достойная оценка роли всего советского народа в годы войны.

Герой на танке

«Пока не умер, я бессмертен!»

Андрей Караичев

© Андрей Караичев, 2020

ISBN 978-5-4498-7672-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Танк из реки

В преддверии знаменательного Юбилея Победы в Великой Отечественной войне, мне невольно вспомнился девяносто пятый год, тогда к пятидесятилетию праздника 9 Мая, недавно созданным нами поисковым отрядом производился подъём танка «Т-34» с илистого дна реки «Северский Донец» Ростовской области.

Страна наша в те годы переживала не лучшие времена и, никакого отряда поисковиков не получилось собрать, не помоги нам один «добрый человек», из «Новых Русских», который не только нас основал, но и полностью спонсировал, – далеко не из благородных побуждений… присутствовала его личная выгода. Кстати, этот танк ему захотелось поднять не с целью, чтобы возвести в центре города как памятник, а установить в своём личном музее ВОВ (коллекционер) … единственное: вход и посещение для ветеранов он сделал бесплатным, с остальных за просмотр своих выставок брал определённую сумму… Бог ему судья… жизнь его оборвали настигнувшие нанятые конкурентами киллеры в 1997 – ом, – история о другом.

Остро стояла проблема в том, где нам его найти? Понятно, что затонуло в годы войны бронетехники в водоёмах и болотах много, но мы хотели знать точное место для поисков и, тогда я, ещё совсем парень, уговорил с большим трудом своего боевого деда, ветерана – танкиста, показать нам, где в Ростовской области может сегодня покоиться в объятиях рек или озёр легендарный «Т – 34» (требовалась именно эта модель, с 76 – мм пушкой, – прихоть «блатного»).

Вскоре дедушка согласился, и мы привезли его из Москвы, на нашу малую Родину, где он когда-то появился на свет, вырос… дрался с фашистами…

Главным условием моего почётного ветерана стало одно, – чтобы останки танкистов захоронили с большими почестями, как полагается.

Не смотря на свой преклонный возраст и ослабленное здоровье, дед Гена не только с первой попытки точно указал нам место, где на его глазах зимой 1943 года затонула «Тридцатьчетвёрка», но и предупредил нас:

– Вы ребятки смотрите, он вверх дном там лежит, на башне. Перевернулся, когда под лёд уходил.

Вскоре начались первые попытки поднять боевую машину со дна реки: пригнали множество техники, оборудования, водолазов; любопытствующих собралось много, несмотря на небольшой, периодический летний дождь и нехарактерный для июля холодный ветерок.

Наконец, долгожданная удача постепенно стала к нам приходить, – из-под воды показалось 76-миллиметровое орудие «утопленника».

Старший поискового отряда обратился к моему дедушке Гене:

– Отец, ты говорил в танке должны покоиться останки экипажа, а сколько человек там всего, если не секрет?

– Ты скоро сам увидишь, сынок, когда до конца поднимите машину, зачем тебе?

– Просто: сгораю от любопытства! Та-а-к, сколько?

Ветерану явно не нравилась весёлая обстановка, царящая при подъёме танка. Сам он стоял весьма печальным, наверное, возвращался мысленно к временам военных событий, тем не менее, сухо ответил:

– Пятеро…

Главный, боясь обидеть ветерана, аккуратно пояснил:

– Путаешь ты чего-то Отец, это «Тридцатьчетвёрка» 1942 – го года выпуска, у неё экипаж всего четыре человека! Это на «85 – ой» появится пятый танкист, – наводчик!

Дед Гена медленно достал папиросу из кармана (бабушка ему запрещала курить из-за здоровья, но, сейчас её нет), поджёг спичкой, глубоко затянулся, медленно выпустив дым, ответил:

– Ничего я не путаю, Сынок! Достанешь, тогда сам убедишься! С ними там, в рубке, ещё сестричка находилась, она, когда обстрел начался в башню запрыгнуть успела.

После его слов старшему отряда стало неловко и извинившись, он ушёл давать указания водолазам; дедушка пошёл в палатку отдохнуть, попросив заранее, чтобы перед тем как танк начнут вытаскивать полностью, разбудили его, хотел переодеться для почтения памяти своих боевых товарищей.

Выкатить «Тридцатьчетвёрку» нам удалось на следующий день, после обеда.

К нашему удивлению, ветеран вышел «встречать» танк со дна в военной, советской форме старого образца, с орденами: «Красного знамени», «Красной Звезды», «Ленина», медалью «За отвагу» и… Золотой Звездой Героя Советского Союза, только одной, всего у него имелось их две.

«Именно эти ордена и висели у дедушки на мундире, когда на его глазах данная „Т-34“ затонула», – догадался я.

Привычных для обывателя погон на форме бывалого танкиста не оказалось, вместо них красовались петлицы с «кубарями» старшего лейтенанта танковых войск.

Снова главный поискового отряда решил «упрекнуть» деда Гену:

– Отец! Так, в 1943 году погоны ввели, почему в петлицах?

Старик лукаво улыбнулся.

– Верно, сынок! Только приказ вышел одевать всем погоны с 1 по 15 февраля 1943 года, если память мне не изменяет, а танк этот затонул в конце января! Более того: я даже на «Курской дуге» ещё петлицы встречал, – то-то!

Ветеран снова вышел «победителем» в споре со старшим отряда, вогнав последнего в густые краски.

Когда «Тридцатьчетвёрка» выезжала на полый берег Донца, дедушка стоял по стойке «смирно», приложив руку (воинское приветствие) к своему танкошлёму.

Дед Гена оказался полностью прав: в танке мы обнаружили останки пяти человек, среди экипажа находилась и погибшая медсестра, на её подгнившей санитарной сумке до сих пор сохранился цвет красного креста.

После того, как останки экипажа и девушки мы передали в руки сотрудников местного военкомата, а танк освобождённый от боеприпасов и залежей ила был погружен на тягач для транспортировки и последующей реставрации, дедушка вновь переоделся в гражданскую форму и присел рядом с молодёжью у костра, молча смотря на противоположный берег реки, где когда-то, он дрался с фашистами.

Долго наслаждаться тишиной ему не пришлось: вокруг ветерана быстро образовалась немалое количество людей со всеобщей просьбой, – рассказать подробности того сражения, когда провалился под лёд, недавно поднятый нами танк.

– Война шла! – отмахивался вначале дед Гена, – тогда многие гибли, случай не такой и редкий, чего тут рассказывать?! Одно меня радует: безымянными танкисты похоронены не будут, двоих имена и фамилии я до сих пор хорошо помню, документация подразделения где они служили должны сохраниться в архивах, восстановим всё! Половина века минуло, только сейчас Герои упокоятся в земле, которую самоотверженно защищали.

– Расскажите! Нам всем интересно, а я в журнале об этом напишу! – ласково уговаривала его девочка корреспондент из областной газеты и ветеран всё-таки согласился на рассказ.

Со временем в памяти многое сгладилось, расплылось, я что-то помню хорошо, отчётливо, в деталях, а что-то совсем спуталось.

Я не должен был здесь оказаться, не моя это бригада просто! Попал в госпиталь, его разбомбили и, оторвался от своих, в пехоте успел повоевать, потом приказ Сталина о танкистах вышел и на время «прикомандировался» здесь.

Мои сослуживцы под Сталинградом как раз страшные бои вели, я, конечно, туда рвался очень, но, приказ есть приказ! Везде воевать надо! Хоть шёл не сорок первый год, конечно, да танкисты всё равно в высокой цене ходили! А хорошие специалисты, – подавно!

Странная штука: вплоть до «Курской дуги», наша бригада как лягушка-путешественница была! Куда только нас с боевыми товарищами не кидало! Лишь после «перелома» оставались в одной танковой армии.

Тот день, когда Коли Ермоленко не стало, – это командир поднятой сегодня машины, ничем особенным не отличался. Здесь проходили небольшие, так называемые «Бои местного значения»; мой экипаж и его, послали на подмогу пехотному батальону сюда; ещё один танк дали в распоряжение, – это лёгкий «Т – 70», поехали втроём на задание.

Боёв никаких серьёзных не намечалось, вокруг всё оставалось спокойно, посыльный сказал, что наш батальон выбил немцев на тот берег Донца и практически всех уничтожил. От нас же требовалась то ли просто поддержка, если понадобится, то ли «Разведка боем», – не припомню точно.