Особый порядок

– Прекрасно!

– Вот и я так думаю. Во время прогулки мы и побеседуем. Ведь вы хотели со мной о чём-то поговорить? Не правда ли?

– Правда, – призналась она и спросила: – А откуда вы знаете?

– Знаю я, знаю. Подождите, пожалуйста, я быстро.

Андрей Иванович ушёл в свою комнату, где быстро переоделся в выходной костюм, который приобрёл после увольнения со службы, но ни разу его ещё не надевал. Переодевшись, он вышел из комнаты.

– Что с вами, Анастасия Алексеевна? – спросил Карлин.

Она не ответила, она на какое-то время осталась поражённой. Перед нею теперь стоял совершенно другой человек. Чёрный элегантный костюм – пиджак без лацканов, первые две верхние пуговицы не застёгнуты, отчего верхние уголки полочек пиджака были отогнутыми. Чистая белая рубашка. Красный галстук. Чёрный, белый, красный – вот гамма трёх цветов, что возбуждённо-очаровательно действует на зрение. Новый наряд и цвет не могли не придать Андрею Ивановичу статности и даже молодости, что так поразило Анастасию Алексеевну.

– Какой кавалер! – еле внятно прошептала она.

– Вы что-то сказали?

– Как хорошо сидит на вас этот костюм!

– Спасибо за комплимент.

– Это правда так, – настаивала она. – Только вот я…

Андрей Иванович сразу сообразил, что хотела она сказать, и опередил её:

– Вы и так прекрасно выглядите.

Но она явно выказывала своё недовольство, так как и ей самой теперь хотелось показать себя, и у неё было что надеть, чем поразить, удивить.

– Ну хорошо, мы сейчас к вам зайдём, – решил он успокоить её. – Не расстраивайтесь вы так.

Она улыбнулась. Они вышли из дома. Прошлись по улице; вошли в дом, в котором Карлин уже бывал несколько раз. Андрей Иванович, по обыкновению, прошёл сразу вперёд, в зал. Пошли минуты ожидания, казавшиеся долгими. Наконец Анастасия Алексеевна вышла из своей комнаты. Около минуты Андрей Иванович не мог сладить с собой и произнести хоть слово. Он глядел на неё как на преобразившееся вдруг диво, а дивиться было чему. Строгий тёмно-красный костюм превратил вдруг её, простую женщину, в очаровательную особу. Она стала выше в чёрных классических туфлях с высокими каблуками, стройнее и моложе. Волосы каким-то образом стали волнистыми. Бледно-красные в блеске губки её еле улыбались.

– Как вы преобразились! – удивился Андрей Иванович.

– Я его только сегодня первый раз надела, – радуясь, робко признавалась она. – Конечно, не считая того, когда примеряла.

– И зря.

Анастасия Алексеевна на него вопросительно взглянула.

– Зря вы его раньше не надевали.

– Случай не представлялся.

– Значит, вот он – случай.

– Пойдёмте, Андрей Иванович.

– Пойдёмте.

Они вышли на улицу.

– Можно, Андрей Иванович, я вас возьму под руку? – умоляюще попросила она, когда они шли по улице.

– Разумеется.

Он подставил ей свою руку, и она взяла его под локоть.

– Хочу сделать вам комплимент.

– Какой? – вспыхнула Анастасия Алексеевна.

– Вам удивительно идёт этот цвет.

– Благодарю вас, – почти прошептала она.

– Не стоит меня благодарить. Я тут ни при чём: не я же вас сотворил такой.

– Да, творит нас сам Господь, и творит каждого для кого-то…

– Это намёк? – улыбнулся Карлин и посмотрел на Анастасию Алексеевну.

Лицо её вдруг покрылось стыдом и смущением. Он улыбнулся.

– Но вы правильно заметили, – продолжил Карлин. – И всё же, что этим хотите сказать?

– Сказать?! – удивилась она. – Я уже сказала то, что хотела.

– Правда?

– Хватит вам, Андрей Иванович, иронизировать.

– Хорошо. Но тогда о чём нам говорить?.. Ах да, вспомнил: у вас есть что мне сказать.

– Да, есть…

– И подозреваю, о сыне говорить станете?

– От вас ничего нельзя скрыть, Андрей Иванович.

Вы всё знаете наперёд.

– Далеко не всё. Я только предполагаю. Предположения делаю на основе обстоятельств.

– Тогда какие у меня обстоятельства?

– Это у сына вашего обстоятельства. Вам не о ком беспокоиться, как только о нём.