Erase my memory. Сотри мою память

Я превратился из безбашенного мальчика, в вечно думающего, уже скучного юношу. Больше нет во мне того, что я считал смыслом жизни – постоянно веселиться вне алкоголя, делать, что душе угодно, не боясь презрения. За два года самокопаний и отчуждения от людей, я стал нуждаться в общении, отчего этот стиль жизни панка-джекеса, стал уходить от меня, ибо это отпугивает людей. Кем же стала она, я не знаю, ибо не ощущаю доверия в мою сторону, так как она мне ничего личного не говорит, отчего я считаю, что навязываюсь и лишь обременяю её жизнь своим нытьём, ведь взаимности нет.

Уверенность в себе за два года исчерпалась. Я не уверен в себе, в своих силах, в будущем, в том, что всё в моих руках. Но, очень парадоксально, после встречи с ней, спустя пару дней, мне пришли мысли о том, что я всё могу. Я слушал «Something in the way» и вместо очередной меланхолии, присущей мне при прослушивании этой песни, я стал думать, что всё в моих руках. Что если что-то не получается, действительно, нужно просто более усердно стараться, прокачивать свои навыки и тогда, всё будет так, как захочу я. Именно после встречи с ней, кончилась астения. Я уже её благодарил за это, но скажу ещё раз, может она услышит меня сиянием.

– Сиянием? – спросила меня девочка, которой я рассказывал эту историю

– Сияние – способ общения в одноимённом фильме. Общение мыслями. У нас иногда оно работает, – ответил я и продолжил рассказывать, –

Любовь. Что ты представляешь, слыша это слово? Подожди. Не отвечай. Молчи. Подумай. Немного поразмышляй, я продолжу позже.

За это время, за время очередного времяпровождения этого лета, я будто бы познал настоящую любовь – человеческую. Ты ведь прекрасно осознаёшь, что при знакомстве мальчики априори настроены на плотскую любовь, после которой уже могут поразмышлять о том, стоит ли начинать отношения с человеком, нужен ли он после достижения нирваны любого спермотоксикозного подростка. Не буду скрывать, я и сам был таким. Однако сейчас мне это никак не интересно, и случай с ней – идеальное подтверждение этому. Вначале мои чувства переполнялись искренней человеческой любовью к ней. Мне действительно просто важно ощущать то, что этот человек счастлив, неважно в отношениях он со мной, или с кем-то другим, или вообще один, главное – что счастлив.

Но жизнь не бывает без говна. Хочется после подобного, о чём сейчас я расскажу, просто стать каменным, чтобы уже никогда ничего не чувствовать. Совместное времяпровождение, пусть и в компании, общение с ней, откровенные разговоры, изливания души – превращаются в цемент, склеивающий обоих. Это слияние ни в коем случае не нужно никому, ведь для меня – это априори яма, ведь привязанность к людям – худшее, что может вообще быть, а для неё – это разрушение нынешних отношений с молодым человеком, в которых, по её словам, она счастлива. Мимолётная страсть, проявляющаяся исключительно в наличии этого человека рядом, общении, привела меня к финальной стадии любви и уже нужде в ней, а не просто в желании видеть этого человека счастливым. Её это привело, к увеличившимся в количестве ссорам с близким человеком, очевидно негодующим от этого чрезмерно близкого общения с «просто другом». Замечая, к чему ведёт всё это, было принято решение прекратить общение, дабы не привести в апогей эту непонятную обстановку.

Больно вспоминать, на самом деле, эти ночные разговоры, улыбки друг другу спустя пару лет, признания в любви, сидя дома, загоняясь о том, что ты вновь опустошён и выброшен. Насколько я понимаю, лично она – просто соскучилась по мне, а насытившись общением, моим внутренним миром, вылившимся в слезах и нытье – я ей надоел. Мной будто наигрались. Хочу верить, даже больше, я верю в то, что я вновь накручиваю всё, что на самом деле это не так, но внутреннее саможаление не может до конца принять эту мысль. Видеть её – боль для меня. Без неё – мне легче, пока она не со мной. Тем не менее, я ни о чём не жалею, понимаешь? Всё так, как и должно быть. Детерминизм. Если всё запуталось – вскоре распутается. Если не распутывается, значит так предначертано. Не распутывающийся клубок, можно заменить другим. Однако, на полном серьёзе, считаю, что такого клубка больше никогда не найду, а копию или похожее брать никогда не буду. Надеюсь у неё сейчас всё хорошо. Мне сейчас тоже хорошо, не видя её. Так давай же насладимся этим моментом? Не прошлым, скучая по теплоте тех лет, а настоящим, где всё если не хорошо, то явно уж не плохо.

– Вау. Я рада за тебя, на самом деле, – воодушевлённо сказала моя собеседница.

– Спасибо большое, я тоже рад за себя, – ответил я.

– Выпьем? – спросила она меня.

– Не-е, не буду. После такого, я точно уже начну новую жизнь, без нытья, мерехлюндии, и алкоголя,– нахмурившись, ответил я.

– Хорошо-о, а за неё? За неё выпьешь? – с улыбкой спросила она меня.

– Ну ты конечно… Чёрт с тобой, за неё – выпью, – сломавшись под её напором, ответил я

Мы выпили по рюмке какой-то сивухи, после чего я пошёл на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Интерлюдия вторая

Вау. Данная глава меня впечатлила настолько, что я сам захотел писать какую-нибудь писанину. Меня поразила удивительная схожесть истории Игната про подругу, с моей историей общения, видимо такого же близкого человека, как и у него. Однако скакать от одного ремесла к другому – пагубное занятие. Решение это было отложено в долгий ящик, ведь нужно сначала создать спектакль, а для идеала, сначала поспать.

Встав со стула, я направился расправлять диван, чтобы расстелить постель, как вдруг понял, что нужно включить музыку. Из-за этого я моментально сменил траекторию движения, чтобы подойти к компьютеру и включить песню «В эту ночь» группы «Синдром Восьмиклассника». Зарядившись первыми нотами этой композиции, я, с улыбкой на лице, начал расправлять диван и стелить постель. Пока песня не подошла к завершению, я открыл окно, чтобы свежесть улицы пропитала мою комнату перед сном, и лёг на диван. Наверное, в этот момент моего слияния с музыкой, я понял, что жить всё-таки прикольно, жалко, что это я ощущаю не так часто. В этот момент для меня это не имело значения, я наслаждался этой атмосферой, искренним текстом и красивой мелодией этой песни.

Кончившаяся мелодия гитарного рифа в конце сулила мне предстоящий сон, отчего я пальцами руки я отодвинул тюль, выключил настольную лампу, находящуюся на окне, далее это же сделал и с музыкой, а впоследствии и с компьютером. Лёг я спать спокойно и уснул достаточно быстро.

С утра я всё-таки не пошёл на учёбу. Состояние было ужасное, было ужасно грустно от моего поведения перед друзьями, которых я выгнал прошлым днём. Хоть они посмели себе прийти без предупреждения, хоть я и ненавижу подобные ситуации, всё равно совесть не давала мне покоя. Позвонить и попросить прощения – было стыдно, поэтому я отправился на причал, чтобы мой любимый душевный нуар вновь раскрылся.

До ужаса люблю Мэрилина Мэнсона за его бешеную энергетику песен. Злость, радость, печаль – он воспроизводит в своих треках максимально красочно, будто действительно проживает все эти эмоции наяву. Именно его я слушал на причале, дабы моя меланхолия активно разгоралась криками с воем боли. Моросящий дождь постепенно мутировал в сильный ливень, который я чувствую своей стихией. Абсолютно наплевать на неприятные ощущения за шиворотом, на промокание скальпа головы, обмокшую одежду и наушники. Слияние моего внутреннего альтер эго с осадками неба – великий тандем, способный родить нечто ювелирное в творческом ремесле, особенно на фоне неразберихи в личной жизни, отношениями с близкими людьми и ссорами. Я впитывал каждую каплю из каждой тучи надо мной и ощущал как они тушат мои внутренние полыхания. Наслаждение и экстаз от подобного времяпровождения, на самом деле, у меня проводились часами, но оставлять на самотёк всё было нельзя.

Позвонить, или нет?

Повременить, или позвонить сейчас?

Сейчас?

Сейчас почитаю книгу, позвоню позже.

Стекло или зеркало?

Видеть её – боль для меня. Без неё – мне легче, пока она не со мной. Тем не менее, я ни о чём не жалею, понимаешь? Всё так, как и должно быть. Детерминизм. Если всё запуталось – вскоре распутается. Если не распутывается, значит так предначертано. Не распутывающийся клубок, можно заменить другим. Однако, на полном серьёзе, считаю, что такого клубка больше никогда не найду, а копию или похожее брать никогда не буду. Надеюсь у неё сейчас всё хорошо. Мне сейчас тоже хорошо, не видя её. Так давай же насладимся этим моментом? Не прошлым, скучая по теплоте тех лет, а настоящим, где всё если не хорошо, то явно уж не плохо.

– Вау. Я рада за тебя, на самом деле, – воодушевлённо сказала моя собеседница.

– Спасибо большое, я тоже рад за себя, – ответил я.

– Выпьем? – спросила она меня.

– Не-е, не буду. После такого, я точно уже начну новую жизнь, без нытья, мерехлюндии, и алкоголя,– нахмурившись, ответил я.

– Хорошо-о, а за неё? За неё выпьешь? – с улыбкой спросила она меня.

– Ну ты конечно… Чёрт с тобой, за неё – выпью, – сломавшись под её напором, ответил я

Мы выпили по рюмке какой-то сивухи, после чего я пошёл на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Выйдя на улицу, небо уже начинало покрываться пеленой утреннего света. Это пустило во мне механизм перфекционизма, который заключался в том, что нужно поспать. Покурив электронную сигарету на крылечке, я отправился в дом на какую-то кровать. Этап падения во сны начался мгновенно. Той ночью я видел только страшные сны, которые очень люблю. Видел много чего, что может напугать, но в основном сновидения были просто немного грустные, трагичные, не сильно вызывающие впечатление. Сны, которые никак не запоминаются.

Потеря в пучине кошмаров меня привела к пугающим масштабам. На протяжении всей жизни: с младенчества по сей день, меня раз в три года бросает во сны, которые состоят из чего-то непонятно огромного. Большого пространства, в котором мне нужно как-то, с чем-то взаимодействовать. Трудность состоит в том, что описать сие невозможно. Однажды, когда мне было десять лет, мама, я, двоюродный брат, его сестра, его мама, дядя и тётя, ездили отдыхать на курорт. Проводил время я, в основном, с братом и сестрой. Как-то раз я поссорился с ними, и моя мама ограничила общение, взяв меня ночевать с ней, дядей и тётей. Именно тогда, ночью, я вновь встретился с этим кошмаром. Суть сна была проста, однако деталей, которые меня пугали тогда, я так и не могу вспомнить.

Сон заключался в том, что от меня требовалось, непонятно кем, перенести нечто в огромных, гигантских масштабах, из одного места в другое, за короткий промежуток времени. Проснулся я в слезах, испугав и ошарашив всех, с кем спал в одной комнате. Что было дальше, вспомнить трудно.

Через несколько лет я снова увидел нечто подобное. Лёг спать в привычное время, ничего днём сверхъестественного не видав. И почему-то вновь ночью встреча с кошмаром меня настигла, благо в тот момент я держал себя в руках. Начало истории я смотрел, будучи во сне. Сюжет был тот же, быть может детали видений немного были другие, но это неважно. Кошмар меня одолевал, и я проснулся, при этом прокручивая сюжет уже в сознании, но, очевидно, спросонья. Я поднял торс и глядел на дальний, не ограждённый спинкой, угол дивана. Всматривался я в него долго и, не понимая, что же я пытаюсь увидеть, решил наклониться к нему, будто собираюсь смотреть ему прямо в глаза. Насколько сейчас помню, мне нужно было этот край дивана перенести куда-то в другое место, при этом скрипт сна продолжал воздействовать на меня – край дивана нужно перенести за короткий срок и мельчайшим кусками. Кумара, как в детстве, у меня уже не было. Я быстро дал себе отчёт о том, что это снова этот цикличный сон, пытающийся меня убить уже который раз.

На протяжении всей прожитой жизни во сне со мной происходит что-то непонятное. В самом маленьком возрасте, по рассказам мамы, я просыпался ночью с ужасающе-громким визгом, будто меня резали живьём. Успокоить было меня достаточно проблематично. Особенно неприятно было родителям, когда ночевали мы не дома, а где-нибудь в деревне у близких. Этот визг вводил в шок не только их, уже знавших, что, такое может быть и были как-то подкованы, но и родственников, которых буквально выдёргивали из сновидений в нечто абсолютно чуждое их быту. Возможно, тогда уже я видел сон с масштабами, но гадать – смысла нет.

После цикла младенческого бесовселения в меня, начались сны с масштабами, которые в основном всегда кончались слезами. К этому же циклу кошмаров стоит добавить мою бессонницу, причиной которой был просмотр в раннем возрасте фильма «Зелёный слоник». Фильм, перевернувший, а после изнасиловавший девственную психику ребёнка. Трудно объяснить, что конкретно не давало мне уснуть. Это нечто на подсознании, что наслоением огромной совокупности причин выключало успокоение и включало тревогу. Ярко мне запомнился момент, где один из главных героев под отвратительный дэткор, рвущий уши, будто бы специально писавшийся для воздействия на психику, рвёт руками другого человека, а после насилует его. Быть может, именно этот момент фильма был фундаментом для бессонных ночей, сказать трудно.

Несколько лет подобных историй со снами не наблюдалось. И, как известно, история циклична, поэтому этот злосчастный сон появился снова, уже здесь, на праздновании дня рождения, правда в другом обличии.

Проснулся я в ванной с водой в правом углу безумно огромного помещения с советской, уже обшарпанной, мягко бирюзовой плиткой. Надо мною не было ничего, кроме потолка высотой в четверть сотни метров. Слева от меня были небольшие балконы с убитой штукатуркой, но уже без плитки. Недолго думая, мысли в голове снова привели сознание во сне в ужас – я снова в подобном сне. Моё тело находилось в огромном помещении с ненормально крупным бассейном, словно для великана, или для очень большого количества людей. Ванна, в которой я лежал, находилась на уступе, который как фундамент балкона, парил в воздухе, соприкасаясь лишь со стеной, к которой был прикреплен. Уступ был точного размера с ванну, отчего вылазить из ванны было проблематично.

Бассейн, слава богу, был не по всему периметру помещения. Метр от стены по правую и левую сторону присутствовал для того, чтобы пловцы смогли передвигаться внутри этой огроменной комнаты. Однако выход, куда я стремился, был на левой стороне, а проход от левой стороны к правой был ещё более узким, отчего страх внутри меня меня пронзал всё сильнее и сильнее, ведь само нахождение в ненормально гигантском помещении советского дизайна, худо-бедно сохранившимся с восьмидесятых по наши дни, в ванной с водой на уступе, высотой от пола в полтора метра, с не менее огромным бассейном, глубиной метров двадцать с прозрачной водой – разрывало меня на куски вновь, как в детстве. Бог меня помиловал, дав мне в очередной раз возможность осознания того, что всё это – сон. Я выбрался из этой истории и начал смотреть новый сон, уже не помню какой именно.

Глядя на всю эту цикличность, начинаешь постоянно наблюдать за жизнью, её законами, историями людей, своими историями. Корреляция между циклами всех земных процессов и теорией детерминизма начинает преобразовываться из абстрактной, аморфной субстанции на подкорках твоего сознания, из ящика «потом разберусь» – в твёрдый стержень, начинающий лавировать перед твоим носом всё чаще и чаще, и в один момент, он уже не просто появляется, изредка тебя проведывая, а селится на твоей шее петлёй из каната, уменьшая её отверстие с каждым днём очередной булимией мыслей, что подпитывает его твёрдость и вес. И уже этот безобидный стержень, что вызывал лишь примитивные эмоции злости, при виде его перед твоими глазами, что проходили через тридцать секунд – не вызывает больше стандартный гнев, а вызывает моральные переживания на постоянной пассивной основе, ведь он уже не мелькает перед глазами, а висит на тебе, с каждым днём уменьшая твои силы, подпитывая ими свой вес.

Это уже не банальная мимолётная злоба, а самая настоящая ноша, которую ты либо когда-то обронишь с концами, обрезав петлю тупым ножом, занимаясь этим на протяжении долгого времени, если конечно осознаешь, что тебя медленно тянет вниз.

Или обрежешь остро наточенным ножом, комлексно подойдя к проблематике этого стержня.

Или так и задохнёшься, ничего не предпринимав по устранению этого, вес которого дошёл до апогея, ведь ты не смог уже его таскать на себе. Пришлось бы тебе либо остановиться и переждать время для восстановления сил, или продолжить идти до смерти. Ты выбрал идти и умер, ведь если позволить себе передохнуть – твоя жизнь скатится в урну, ибо время быстротечно и очень ценно, а ты его собирался так бездарно потерять, устроив себе привал.

Проснулся я от криков двух пьяных приятелей, выясняющих отношения о какой-то неважной и несерьёзной чуши, что присуще в общем-то пьяным людям. Время было девять утра, где-то играла «One Fore The Road» группы «Арктик Манкиз», а в комнате был свет солнца из окна, в общем-то ощущалась просто приятная атмосфера. Ночью я подключился к колонке по блютуз связи и включил альбом «AM» на котором и была ныне играющая песня. Композиции играли и тогда, когда я ещё не отправился спать, и тогда, когда я уже спал. Спросонья я слышал, что музыка продолжала играть всю ночь, что меня поражало, ведь они не додумались отключить мой телефон, чтобы включить уже новые песни. Как же я рассмеялся, когда проснулся, узнав, что ночью музыка играла уже просто на моём телефоне, лежащим подо мной. Ребята отключили мой телефон от колонки, но музыка продолжила играть, просто уже на моём телефоне, в течение семи часов. Утро бывает добрым, когда с утра сталкиваешься с подобными забавными историями.Уже нужно было собираться, поэтому мы быстро собрали вещи и собрались уезжать обратно домой.

Подойдя к имениннице, я обнял её, поцеловал и поблагодарил за приём. Сев в автомобиль, я достал наушники, включил трек «Story of Gouan» любимой «Плёночки» и вновь ушёл в себя, ведь рецидивные воспоминания о подруге меня начали есть по новой.

Дорога по полю сопровождалась сегодня уже не солнцем, а светлыми тучами, которые со временем стали мутировать в ярко тёмные. Спустя небольшое расстояние, перед нами появилась собака, бегущая ровно по дороге, что не давала нам ускориться и заставляла ехать лишь на выбранной передаче с одной и той же скоростью. Через минуту она побежала быстрее, увеличив расстояние между ней и нашей машиной, в которое, через несколько секунд, с другой дороги, на которую мы чуть не свернули вчера, выехала другая машина. Собачка так и продолжала бежать ровно по дороге, вынуждая автомобиль перед нами, ехать также медленно. Только, в отличие от нас, люди в машине не были настолько же, как мы, терпеливы и снисходительны, из-за чего они наехали на собаку, сбив её на траву, благо ничем трагичным это не кончилось – она устремилась в лес, пробежав внутри высокой травы.