Я к врачам из поликлиник,
а у них четвёртый берег,
смотрят в зеркальце – привет,
ты из стареньких икринок
и отстал брат твой брегет,
хочешь знать, тебя ведь нет.
Я пожалуй комаром,
запишусь к ним на приём,
но у них пиры, варенье,
да по капочке и ром,
вот теперь мы и споём,
в бровь куснул, какое рвенье…
Посетитель дверь открыл,
в щель нырнул я, сбылось сил…,
а сестра с ума сошла
в коридор…, там столько рыл,
Гоголь в страхе в том то слил,
Богородица ха-ха,
и в окно, и нам хвала.
Какие сны
Какие сны, да сны от идиота,
не помню моря, вижу лишь, болото,
оно рыжеет мокрою ступнёю
где кочки, одеяло подвесное.
Опора от ремня, звездыня – бляха,
да палка ждёт рубля, а может краха,
далёк по горлу паровоз в зелёном эхе
а ты идёшь, моя земля, с Эфроном в цехе.
Уснул закат в забытом абажуре
а новости в звенящей квадратуре,
смартфона слышу стон, прости Марина,
всё человек ещё стоит на минах.
Мой дед был Философом наречён,
пропал в Гражданскую, где затонул сей чёлн,
под Барнаулом, там цвела соха,
неверье, стынь, под вопли петуха.
Где он и где его плывёт душа,
но на Хитровке смерти скажут – ша,
и не поможет Гегеля расклад,
флюиды жизни забирает кладь.
Всё и пошло не так, как думалось, хотелось,
пришлось семье бежать, простите эту смелость,
разбитые вагоны, фляжка у виска,
кольцо, что так вертелось на пальце у божка.
В такую даль глядя в бинокль и выбирая точку,
я задрожал, вон тот, вон бровь…, что спрятался за кочку,
рубил с плеча у деда кров, не ставя в путь в кавычки,
ведь та кровинка генный код, то из меня и вычли.
***
Разлилась солнца паутинка,