Налево Нижинский танцующий Фавна,
античные вазы, сухой барельеф,
фигуры углами слепились забавно
и нимфы прекрасны, сокурсницы Ев.
Но капелька вся исчерпала заглавье
на выход в зеркальные двери дворца
на нотки одеты от вечности лавры
потомкам подарим ключи от ларца.
***
Мы просто жили не умея
вонзить в себя черновики,
они с зарёю заалеют,
зальют сосновые верхи.
Потом торопятся на речку
в корягу спрятать те штрихи,
что ёршик хвостиком уздечку
в песке рисует как грехи.
Коробят проповеди строки,
под дверь церковную нырнув,
а там любовь и девы око,
подкову счастия согнут.
А женщины упавший томик,
посуда битая разлук,
всё это нам покажет комик,
мы ж припадём к судьбе как звук.
Сегодня звон с баклушами
Поговорим про бор, про сбор,
сегодня звон с баклушами,
звонок, гудок и светофор,
вагон синеет ушками.
Ты едешь обращая в сон
лукавые созвездия,
луна собрала свет в клаксон,
хамит, прощайся бестия.
Но всё, обрезки бытия,
твой шлейф пылит отдушиной,
где шар смеётся у кия,
у Гоголя над душами.
Огонь лежит на языке,
прощанье не изучено,
цветок последний на щеке
в окне вздыхает кучером.
***
Я наслаждаюсь этой книжкой
простой в разорванных штанишках,
обложка выцвела, Каверин,
он как рабочий жизни мерин
всё тащит слово, чтоб проверить
дух времени, эссе письмом
и улететь в раскрытый том.