Запретная страсть

Игорек выполняет роль волнореза и массивной фигурой расчищает нам дорогу сквозь броуновское движение толпы.

Мы покидаем вокзальную площадь, я поворачиваю к автобусной остановке, но Игорек и мама идут к парковке. К одному и выстроившихся там сверкающих автомобилей.

– Карета подана, принцесса, – тожественно заявляет мама, а Игорек, засунув чемодан в багажник, распахивает заднюю дверь.

– Это чья? – недоуменно смотрю на маму.

– Виктора, – довольно поясняет она. – Твоя мама еще способна заинтересовать достойного мужчину. Подожди, ты еще его дом не видела.

– А мы разве не домой едем? – беспокойно оглядываюсь на удаляющуюся парковку.

Как-то совсем не хочется после дороги оказаться в чужом доме, где буду чувствовать себя в гостях и не смогу расслабиться.

– Домой, – не унывает мама. – Только в новый дом.

– Я бы от старого не отказалась, – недовольно бурчу.

– Ты просто еще не видал его, – заразительно смеется мама, вот только мне почему—то совсем невесело.

– А как же примета, что жених не должен до свадьбы видеть невесту?

– Какие уже приметы в нашем возрасте? Жаль, что Виктор из командировки сразу поехал на работу. Познакомитесь только вечером.

Слабое утешение, но хоть что-то.

Знакомиться с очередным маминым избранником не имела ни малейшего желания. Хотя, возможно, у этого есть все шансы задержаться на подольше. Особенно, если будет оставаться на работе допоздна, а Игорька отпускать в мамино распоряжение.

– А скоро приедет сын Виктора. Познакомишься.

Давно это у мамы начался нервный тик? Или она мне так подмигивает?

– Я буду очень рада, если вы понравитесь друг другу.

Все-таки подмигивает.

Я только фыркаю. Мама уже захомутала отца, а теперь ждет, что я соблазню его сына.

– Всяко лучше твоих голодранцев—приятелей, – морщит напудренный нос мама.

Она совсем не знает свою дочь.

Я давлю вздох раздражения.

Центр остается позади, и за окнами автомобиля мелькают типовые высотки спальных районов. Но вскоре заканчиваются и они.

Мы проезжаем через перелесок и оказываемся у шлагбаума охраняемого поселка.

Неплохо устроился будущий отчим. Как это маме удалось его подцепить?

Глава 15

По гладкой, словно только что настеленной дороге мы пролетали мимо аккуратных коттеджей с ухоженными лужайками, зонами барбекю.

Сначала они относительно небольшие, но чем сильнее мы отдаляемся от въезда, тем участки становятся обширнее, а дома богаче. Некоторые даже неприлично богаче. Наверное, будь воля хозяев, вызолотили бы невысокий заборчик и входную дверь, но вынуждены ограничиться помпезными фонарями и затейливыми беседками, стилизованными под японскую архитектуру.

– Нравится? Нравится? – дергает меня за рукав мама и нетерпеливо ерзает, как школьница, которая ждет, что ее похвалят за пятерку, я же начинаю откровенно скучать, глядя на этот парад тщеславия.

– А сейчас, приготовься.

Вздрагиваю, потому что мама неожиданно закрывает ладонями глаза.

Поворот, едем. Притормаживаем. Тихое жужжание, двигаемся дальше, но будто бы по дуге.

– Та-дам! – мама отнимает ладони от моего лица и восторженно смотрит, ожидая реакции.

Я же могу только выдохнуть.

– Это что за царские палаты? – спрашиваю, только чтобы сделать маме приятное. На самом деле пафос и помпезность вызывают оторопь.

Бронза, позолота, мрамор и хрусталь – «все смешалось в доме Облонских».

Запах дорогой кожи и дерева. На светлом паркете яркие палевые квадраты лохматых ковров.

– Роскошно, правда?

Мама обводит огромную комнату восхищенным взглядом. Она всю жизнь стремилась к красивой жизни. Видимо, вот это для нее и есть «красиво».

Дольче вита, мать ее.

Посмотреть бы на этого Виктора. Небось, урод какой-нибудь кривой и колченогий. Или старик немощный, которому нужна сиделка.

Не то чтобы я считаю, будто моя мама не может привлечь достойного мужчину. Но вот эта ее погоня за богатством вызывает смех и жалость. Мужчина не может этого не чувствовать, тем более, умный мужчина. Из таких охотниц за состоянием он мог бы выбрать кого-нибудь намного моложе и сексапильнее.

– Как в музее, – с интересом рассматриваю свисающую с потолка тяжелую люстру. Интересно, она уже падала на кого-то? А если упадет, убьет или сотрясением отделаешься?

– Когда мы познакомились, дом совсем пустой был, – с гордостью говорит мама.– Витя его только построил. Это все моих рук дело.

Едва не икаю от потрясения. Неожиданно.

– Мне бы в душ, – мямлю, чтобы не сболтнуть чего обидного.

– Ох, конечно! – всплескивает руками мама. – Ты же с дороги. Игорек, помоги Лялечке поднять чемодан. Дочка, тебе нашатырь дать? – подмигивает мне.

Видимо, стоит приготовиться к страшному. Кто знает, куда завела мамулю необузданная фантазия.

Молчаливый Игорек поднял чемодан и потопал по широченной полукруглой лестнице. Перила и балясины, кажется, красного дерева, сверкали, будто покрытые лаком. Приглядевшись, я заметила, что они вроде как залиты чем—то напоминающим жидкое стекло. Какие еще меня ждут ужасы?

– Лялечка! – окликает в спину мама, а я вздрагиваю. Когда уже перестанет так меня называть? – Когда освежишься, спускайся. Буду тебя кормить. Небось, соскучилась по домашнему?