Под крылом Гамаюна. Книга третья. Гамаюнов, женить Вас пора!

– Никаких «но» не предусмотрено. Дальнейшая судьба рода – в распоряжении барона Снегирёва и князя Суздальского. Сутки вам даются на окончательное решение. Возможно, кто-то выберет второй вариант. Покидать здание любым способом до подписания акта запрещено. Все тайные выходы закрыты, магия порталов не действует. Ещё вам предоставляется право подать жалобы присутствующим здесь представителям властей, но имейте в виду, что они наблюдали за всем ходом военных действий.

Маги клана запечатали всё поместье, особенно – главное здание от возможности проникновения внутрь и наоборот. Не оставлять же тут бойцов для охраны – всех бывших защитников, кто ожидал своей участи в середине двора, просто выпустили за пределы ограды на все четыре стороны. Куда они денутся? Разве что вовсе бессемейные сбегут куда глаза глядят. Ровной им дороги! Всего одну личность оставили в крепко закрытой и также запечатанной кладовке – старшего семейства рыбаков Ефима Проосетрова – вот же фамилия досталась людям!

У гвардейцев, полиции и жандармов свои приказы, они остались возле поместья, окружив его плотным кольцом, своих же людей Глеб уводил. Старики Снегирёвы с семьями сыновей, конечно, переживали за происходящее, но сами на связь не выходили, поэтому Егор с Евгением сразу же, как маги Осетровых оказались нейтрализованы, поторопились сообщить о победе. А после выхода из гостиной Глеб подтвердил победу и предупредил Ивана Владимировича о завтрашнем подписании акта о капитуляции.

– Благодарю, барон, лично вас и клан за столь реальную поддержку! – довольным голосом ответил Снегирёв. – Неважно, чем завершится это подписание, н завтра же вечером – родовое торжество по случаю победы в неизвестной мне доселе войне родов. Надеюсь…

– Даже не надейтесь, уважаемый Иван Владимирович! На завтрашнем подписании акта меня не будет: войну объявлял род, ему и заниматься её последствиями, а клан свои обязательства выполнил. Потому завтра с утра, а то и нынче мы всем составом отбываем в свои земли.

– Но это невежливо, барон! С нашей стороны невежливо, – тут же поправился Снегирёв. – Да это ж просто позор – не поблагодарить участников нашего спасения! Нет уж, как хотите после, но сегодня будьте любезны всем составом участвовать в родовом празднике Снегирёвых!

А куда деваться, действительно – позор. Не считая чисто человеческих обид, они и так присутствовали со стороны руководителей хозяйств и завода – их хоть и включили в состав «штурмующих» поместье графа, но так и оставили наблюдателями происходящего. Зачем плодить сущности – остались, конечно.

– Глеб, – выбрала минутку Надежда, – а почему тебя-то самого не видно было и не слышно во время этих военных действий? Будто вовсе в своём Внукове сидел. А тут всё Конев да Максим, да Руденко, Васильев с Финистовыми, а?

– А они были, эти военные действия? – усмехнулся Глеб. – Если были, то в них и участвовали те, кто нужнее. А какой из меня глава клана, если всё сам стану делать? Нет уж, вон их сколько вокруг – специалистов в своём деле. А я уж так, просто руководить призван, планировать, оценивать, награждать и наказывать – видишь сколько забот?

– Молодец! – восхитилась девушка. – И как я не догадалась делать то же самое в Пустошке? Надо исправляться!

Поздним утром после разгульной ночи начали собираться в обратный путь. Автомобилей на всех уже не хватало, потому как семья Финистовых и бойцы Руденко прибыли сюда другим способом, но выяснилось, что так же возвращаться им неохота – всем желательно ехать одной большой командой. И потесниться не получается – многовато народу. Но Иван Владимирович выручил: нашёл в баронстве необходимый транспорт со своими водителями.

– И свитков портальных сэкономите, и так столько потратили, – добавил бережливый старик.

Сам же собирался на процедуру подписания акта. Сыновей брал с собой для компании, охрану тоже, соблюдая баронский статус. Проводы, прощания, напутствия, наказы и обещания – царство предотъездной суматохи! В которую неожиданно ворвались пять роскошных автомобилей, сверкающих чёрным и красном лаком, а также сияющими под солнцем серебряными и, вроде как, золотыми обводами и вставками. «Ворвались» – это, конечно преувеличение – кто ж будет царапать такую красоту, когда вся дорога перед поместьем заполнения народом и автомобилями вполне рабочего вида! Остановились, оттуда стали выходить люди, в том числе и вооружённые.

Первым понял, в чём дело, Иван Владимирович – видать, встречал уже где-нибудь подобный кортеж. Глеб в это время во дворе обменивался какими-то мыслями с Егором – у них вообще-то вчера состоялся разговор по поводу поставки стекла отсюда в Псковскую губернию, но Глеб отсоветовал – нужно ли создавать конкуренцию Псковскому князю Болотникову? Сначала бы уточнить предполагаемый ассортимент, и не везти то, чего и без того много. Вот и обсуждал небось детали этого «уточнения».

К ним в расступившейся толпе и тишине направились Иван Владимирович и мужчина в строгом тёмно-сером костюме. Глеб не сразу и признал в этом облачении князя Арсения Суздальского – ни кафтана, ни золотого обруча на лбу. Хозяину княжества нужно отдать должное: не стал направлять гонца с известием типа «его светлость… желает немедленно говорить с вами, барон!»

– Приветствую, ваша светлость! – вежливо поздоровался Глеб.

– Взаимно! – ворчливо ответил князь. – Вижу, вы собираетесь в дорогу, но как понял не в ту, что ожидалось. Глава клана решил не присутствовать при оформлении капитуляции побеждённого рода? Не интересуют результаты, я уж не говорю о самом процессе?

– Интересуют, ваша светлость, в том плане, не будет ли обижен род Снегирёвых. Но на то есть основной хранитель обычаев и традиций – то есть вы. Войну же объявлял не клан, а род, клан просто оказал необходимую поддержку в соответствии с обязательствами. Стало быть, при оформлении капитуляции глава клана окажется лишним лицом. Непричастным к этой процедуре.

– Неплохая поддержка, – хмыкнул Арсений, – Мои советники в один голос утверждали, что война продлится самое малое до лета. Но им откуда знать про такую гвардию? – кивнул князь в сторону бойцов.

– Войны – это традиционное название завершения конфликтов между родами, ваше сиятельство. Оно необходимо, чтобы это завершение соответствовало установленным правилам. Поэтому сколько оно продлится, от многого зависит. В данном случае графа подвела его самоуверенность и незнание противника.

– Верно говоришь, барон. Не хватало мне в княжестве полноценных сражений с многочисленными жертвами и сплошной разрухой. Что ж, удачной и спокойной жизни вашему клану. А я вот решил по пути своими глазами посмотреть на хозяйство Снегирёвых, а то случаются в моём окружении… информаторы!

Как и по дороге в Снегирёво, остановились посреди пути на ночёвку. Вспоминали. В основном – бойцы отряда быстрого реагирования. Предполагали, что дома будут окружающим рассказывать про сплошной огонь, дым, вопли раненых, наступления, окружения, тяжёлую, но славную победу. А пока – сплошная правда. В том числе и некоторые недоумения по поводу как раз отсутствия огня, дамы и прочих выстрелов. Вроде как и участвовали в войне, а где всё упомянутое?

– Благодарите нашу Гамаюн, что не случилось упомянутого, – произнесла баронесса Наталья Ивановна. – Что все вы… мы живы и здоровы, не считая мелких последствий ночи. Вы – гарантия безопасности клана, что и доказали без огня и дыма. Можете, конечно, переживать, что не удалось показать молодечество, зато семьям переживать пришлось за вашу жизнь, вы этого не забывайте. Но, думаю, если потребуется, то и от настоящих военных тягот не откажетесь? Гвардия всё-таки, как назвал вас князь Суздальский.

Вроде, и ничего особенного в словах баронессы, но они многих заставили призадуматься. Мудрая женщина! Что даже Лариса признавала. Тоже мудрая. И мудрая Люба Финистова, по словам которой:

– И никто из нас на этой войне, между прочим, разум не терял, а вот в Переделкино!

Да, Переделкино. Заканчивается Крымский отпуск у Стеллы с Сергеем. Надо бы уточнить, когда именно, да и назначить встречу родов по поводу приёма в клан Снегирёвых. Помнится, на последнем совете Стеллу замещал Пётр Михайлович – это не его творчество имела в виду Люба?

Проще отдыха ничего не бывает

С этих простых дел Глеб и начал опять отдыхать у себя во Внуково. А что он вообще по жизни делает, в отличие от других глав родов? Макры не добывает, не обрабатывает, землю не пашет, сады и крупный рогатый скот не выращивает, кожи и стекло не выделывает, никого не лечит и не омолаживает, ювелирные изделия не изготавливает и даже не продаёт ничего! Живёт на всём готовом – нормально устроился в этой жизни! Но об этом можно подумать завтра.

А послезавтра возвращаются отпускники из Феодосии – очень популярного курорта, как обычно, не из-за климата, а потому что там проводит летнее и иное время императорская семья. И самому интересно посмотреть на воплощенное в жизнь живописное творчество Любы и Петра Михайловича, да и на реакцию главы рода посмотреть стоило. Никого не предупредив, кроме управляющего Владимира и телохранителя Артёма, явился к Финистовым, чем весьма их порадовал.

– А Вера-то наша замуж выходит скоро, – шепнула Люба. – через две недели. А Надежда тоже собралась, ненормальная. Когда – не знаю точно, вот!

Тоже ведь ценная информация, наверное, но девушки не из его семьи, и пока другое интересней.

– Яков Иванович, это же вы мне рассказывали о переделках в Переделкино? Не хотите сами взглянуть, что там получилось с участием Любы? Вот с кланом у неё здорово вышло!

– И там здорово, – дёрнул плечами, как от озноба Яков. – Наверно.

– И даже не сомневайтесь, – встряла Люба. – Я, правда, ещё и сама не видела.

– Сейчас отправим Степаныча… хотя, о чём я… – Яков достал мобилет. – Пётр Михайлович, приветствую вас. Подскажите-ка, когда точно завтра прибывают ваша дочь с зятем? То есть как вы в Петербурге, а встречать их кто будет? Ладно, с вашим Степанычем и переговорю, дайте его номер.

– А почему не со Стеллой? – спросила Люба.

– Для Стеллы сюрприз будет – всей семьёй в Переделкино отправимся. Сейчас, не мешай. Вот, Степаныч их встречает в Луках в девять утра, значит, к десяти будут дома. А Петра Михайловича, видите ли, некие срочные заботы о гастролях утащили в столицу. Очень, знаете, вовремя…

Семья Финистовых и Глеб встретили молодую пару на том самом холме, откуда осматривали поляну в первый раз. Поменялось немногое, но капитально: теперь лес рос и на этом берегу озера, именно в нём теперь прятались многочисленные теремки, которые когда-то здесь и размещались «временно». А как раз напротив через озеро теперь повышался над лесом главный дом семьи и рода Сириновых.

Наобнимавшись с встречающими – а свои хористы с обслугой ждали приехавших именно у того дома – Стелла с Сергеем с удовольствием вдохнули чистый лесной воздух и принялись осматриваться. Недолго осматривались, их взор одновременно остановился на одной точке.

– Что это там виднеется? – протёр глаза Сергей. – Надо поближе подобраться.

– Дом ваш виднеется, господа, – гордо сообщил Степаныч и ворчливо уточнил: – Новый. Белый терем синего цвета. И зелёного. Сначала посмотрите с этого берега, привыкнуть нужно. Зато такого ни у кого нету, – добавил он в сторонку. – И тут лучше бы не было.

Мимо пустых на это время домиков в лесу вышли на берег. Теперь стало видно некое сооружение, прямо-таки собравшееся взлететь в небеса: довольно широкое по фасаду, но высота больше ширины. Причём «крылья» здания напоминали крылья птицы – образуя вверху острый угол, опускались к земле, расширяясь. Цвет, действительно, преобладал белый с разнообразными геометрическими линиями синего, зелёного, оранжевого оттенка. В глазах не слишком рябило, но привыкать было необходимо. А ещё архитектурные детали!

– И вот среди этих штопоров нам предстоит жить? – потрясённо прошептал Сергей.

Стелла молчала, только руками с растопыренными пальцами делала непонятные круговые жесты, типа что-то завинчивала или откручивала. Пётр Михайлович осуществил свою задумку символически изобразить трудности достижения высот в певческом искусстве. Окна остались тех же разнообразных форм и разных беспорядочных уровней. Тут и там по фасаду видны горизонтальные выступы, на которых сейчас расположились хористы. Завидев хозяев, они тут же стали распевать жизнерадостные народные песни и частушки. Что не помешало зрителям продолжить осмотр.

– Гляньте-ка, – показал рукой Финистов, – там даже двери появились с хорошие ворота величиной. – Люба, это ты постаралась?

– Да! А Пётр Михайлович хотел, чтобы люди поднимались как раз по центральному штопору. Ещё он хотел на коньке крыши поставить в полный рост фигуры всех глав родов клана во главе с Глебом. Вместо тех птиц, их-то уже нету.

– Яков Иванович, – сказал Глеб, услышав Любу, – Займитесь-ка срочно изготовлением фигуры Петра Михайловича в полный рост. И чтобы гармошка в руках. Поставим его на крышу вместо флюгера. Пусть он там даже подпрыгивает.

– Так там флюгеров и так не сосчитать. И все в разные стороны вертятся, надо же!

– Вот он и будет ими руководить, чтобы крутились как надо, а не как ветер покажет!

В целом новшества одобрили, но Пётр Михайлович всё-таки правильно сделал, обеспечив отсутствие своего наличия. Хотя Стелла пообещала устроить отцу по возвращению персональные гастроли именно с гармошкой. На «встречный обед» Глеб оставаться не стал, предупредил, что послезавтра – сбор семей на традиционное торжество, и ушёл к продолжению отдыха.