Под крылом Гамаюна. Книга третья. Гамаюнов, женить Вас пора!

– И какое же отношение вольное баронство имеет к графству?

– Меня… – головы уже совсем почти не было видно. – Уверил… убедил граф Осетров, что с вами, ваша светлость, согласован уже вопрос о вассалитете, вот…

– Вот не знаю, выйдешь ты отсюда или тебя вынесут! А что у казначея? По какому состоянию баронством выплачено положенное?

– Как обычно, ваша светлость, в полном объеме по благополучному положению в хозяйстве. Это баронство – одно из немногих…

– Стоп, достаточно, свободен. И скажи там, чтобы стражники зашли. Не знаю, что с тобой делать, Осетров, подвёл ты меня, ох, как подвёл! Разумеется, ни о каком вассалитете и речи нет.

– Нет! – вскочил граф. – Нет! Враньё и подлог! Ты всё равно отдашь мне всё, иначе всех уничтожу! – палец графа указал на Снегирёва и стал окутывать мрачной синей пеленой. Как и весь Осетров в целом.

Князь нажал какую-то кнопку на столе и сильный маг воды, как определил графа Глеб, застыл, приходя в нормальны облик.

– Магия в моём дворце и кабинете? – глаза князя превратились в узкие смотровые щели. Где это чёртов охранник? – закричал он во весь голос в сторону приёмной.

Дверь резко распахнулась, пропуская тройку стражников.

– Возьмите начальника канцелярии, – приказал Арсений. – Двадцать плетей и месяц работы дворником перед дворцом. Станешь лениться – переведу в золотари. А этого, – указал он на графа.

К «этому» неожиданно подскочил канцелярист и дал ему в морду. Сильно. И вернулся к охране.

– Князь, – твёрдо произнёс Снегирёв. – В вашем присутствии за попытки грабежа, подлоги документов в свою пользу и откровенные угрозы со стороны графа род Снегирёвых официально объявляет войну роду Осетровых.

Перстень на пальце Ивана Владимировича выпустил в потолок яркий розовый луч. Князь грузно опустился в кресло, обхватил было голову руками, но пришел в себя, неверяще глядя на Снегирёва. А пришедший в себя Осетров чуть не в голос рассмеялся.

– Войну? Мне? Да тебя мои вассалы…

– Заткнись! – рыкнул Арсений. – Ты, оказывается, ещё и безграмотный идиот, дальний родственник! Какие вассалы? В войне родов – никого, кроме них самих. Два исключения: наёмники из-за границы империи или клан, который сейчас весь выступит против тебя. Наблюдать за соблюдением правил я должен отправить гвардейцев, полицию и жандармов – любой из твоих вассалов, взявший в пуки оружие, будет уничтожен ими. Скажи спасибо нынешнему императору, что он отменил древнее уложение: такая война должна закончиться полным – полным! – уничтожением побеждённого. Дурак! Но, может, тебя выручит твоя магия, которую ты тут пытался использовать – этот случай тебе сильно аукнется даже при победе. А теперь – ступай вон! Вы тоже можете быт свободны, вояки! – бросил он сердито Глебу и Снегирёву. – А с тобой сейчас разберусь окончательно, несмотря на сказанный приговор, – добавил он начальнику канцелярии.

– Максим, начинайте! – скомандовал Глеб, лишь вышли из княжеского дворца-терема. – Переводите с Васильевых бойцов Руденко, укройте их на границе, дальше – по первому варианту.

Этот вариант, как самый худший из всех, и предполагал вооружённое столкновение с графом. Хорошо ещё, Конев со всем своим занудством влез в эти самые уложения по поводу войны между родами. Клан, действительно, вправе – но и не обязан – помогать одному из родов, ввязавшемуся в войну, независимо от того, кто её начал, и кто там прав.

– Всыпьте молодому барону хороших плетей, да и выгоняйте на все четыре стороны, – посоветовал Глеб Евгению, как только они оказались в подворье. – Не до этих грузчиков теперь.

– И что нам теперь делать? – тревожно спросила у Глеба Лидия Алексеевна, когда супруг объявил всем о результатах посещения Суздальского князя.

– Вам – ничего. Только на всякий случай предупредите людей, живущих близко к границе с графством, чтобы были внимательны и подготовились к уходу из поселений. Не думаю, что такое станет необходимым, но лучше поберечься заранее. С графом справимся силами клана, не зря готовились.

Всё же, опасаясь магических возможностей семьи Осетрова, Глеб предложил участвовать в своём «войске» барону Финистову. Тот откликнулся с большим энтузиазмом.

– Да мы с девочками и Семёном всех там в дёрн закатаем. Давайте отметку, куда выходить.

Финистовым предстояло находиться в «центральной группе», которой предстоял штурм основного графского поместья.

Максим со своими парнями успели проверить подходы к усадьбе не только со стороны Снегирёвых, но и от всех вассалов Осетрова, и от трёх его родовых семейств. Огромная забота снята знанием обычаев и распоряжением князя: баронов-вассалов опасаться уже не стоило. На территории предполагаемых военных действий уже начали появляться автомобили с эмблемами полиции, жандармерии и княжеской гвардии. Кавалеристы тоже присутствовали. Какой бы не была бескровной война – а крови ни Глеб, ни Снегирёв не хотели – это война, а там случается всякое.

Практически всё завершилось в один день. Сутки, если точнее. Не имелось там многотысячных армий с техникой и тяжёлым вооружением, вообще, в этой средней полосе империи давно уже никто не воевал крупномасштабно. И охрану поместий, даже хорошо вооружённую, сложно назвать войском. У клана, как оказалось, в этом плане просто больше возможностей. Граф, несмотря на предупреждение, всё-таки отправил к вассалам гонцов с требованием срочно явиться на защиту его дворца. И по мобилету приказ продублировал. Откликнулся лишь один барон – тат самый Лопухин, который старательно выполнял приказ по порче доломитовой муки. Только не успели полсотни его «войска» подойти к границе своего баронства, как полицейские их остановили, не стесняясь применять и автоматы, хоть и стреляли в воздух. Незаконная помощь графу бросилась в бега, а сам барон оказался в наручниках. Остальные пятеро и не подумали откликнуться.

На путях же от усадьбы до поселений родовых семейств находились лишь наблюдатели, без права вмешиваться – здесь уже то, что можно назвать законными столкновениями. Столкнулись на всех трёх дорогах. Две семьи шли к графу явно без особого желания жизни за него положить, поэтому сдались по первому же требованию встретивших их бойцов Васильева. А вот третья семья…

Они – потомственные рыбаки, частенько занимающиеся промыслом на Волге. А там, как известно, не только достойная рыба водится, но и любители пограбить попадаются. Очень редко, но встречаются же! Поэтому рыбацкие артели не могли позволить себе никаких вольностей. Сколько бы гребцов на судне любого размера не находилось, всегда есть старший – рулевой, кормчий или ещё кто – которого остальные обязаны слушать беспрекословно. Но и быть уверенными в его умениях – тоже. Это вбивается в рыбаков с детства. В прямом и буквальном смысле.

Потому команда этой семьи количеством почти в сотню, шла организованно. Оружие имелось от ружей до сабель, ножей и гарпунов. Бойцы Васильева – десяток, как и на других дорогах, устроили засаду на невысоком холме, который дорога огибала по подножью. Хоронились в зарослях невысокого кустарника. Десятник, увидев количество противника, тут же вызвал подмогу. Васильев пообещал снять с осады поместья ещё два десятка, да завернуть столько же с двух других уже свободных направлений. Расстояние немалое – километров двадцать, поэтому не пожалели свитков. Пока шла подготовка и сама переброска, десятник, чтобы не пропустить рыбаков дальше, приказал им остановиться и сложить оружие. В ответ раздались редкие выстрелы, смех и попытки отдельных смельчаков забраться на холм. Но автоматный огонь поверх голов заставил их остановиться. Стали «совещаться», главарь, или командир оглядывал окрестности – вполне ведь возможно сделать невеликий крюк и оторваться от, судя по всему, немногочисленной засады.

Только тут появилось первое подкрепление прямо из воздуха, что значительно охладило пыл наступавших. Но не убедило убежать: командир приказал занять круговую оборону. Спрятались среди деревьев, где их можно только отстрелять, но указание по поводу малой крови действовало. Васильев появился сам, некоторое время осматривался. И этих пропускать нельзя, и у поместья люди нужны, и убивать рыбаков – за что, собственно?

– А может, прихлопнуть только главаря, – предложил один из бойцов. – Остальные точно сдадутся. Или разбегутся для начала.

– Можно и так, задумался командир, высматривая среди зарослей фигуру крупного бородатого мужика с ружьём. – А может по-другому? Щас…

Вызвал на связь Глеба, доложил и предложил. В ответ услышал:

– Верно, действуй, не жалко свитков.

Что тут сложного? Открыли портал перед носом старшего и втащили его к себе. Пропажа подчинёнными обнаружилась сразу. А её и не скрывали. Васильев выволок ошалевшего Ефима, как назвался старший, на открытое место. Многоголосые вопли от рыбаков моментально стихли.

– Вот этот Ефим останется жив, если вы немедленно отправитесь по домам! А он побудет у нас в заложниках, пока мы воюем с вашим графом! Попробуете освободить Ефима, сразу все умрёте. А потом – ваши семьи – выбирайте.

– Уходите! – вдруг крикнул Ефим. – Наши семьи тут совсем ни при чём!

Ворчали, но ушли, куда деваться – старший приказал!

А у поместья готовился натуральный штурм. Граф Осетров никак не соглашался сдаться добровольно, и никому из семьи не позволял вступать в переговоры. Семья его, насколько Евгений с Егором, находящиеся здесь же, их знали, вообще носа из дома не показывала – оттуда лишь слышались командные голоса, приказывающие охранникам и челяди отгонять нападающих.

– И вряд ли выйдут сами, – уточнил Егор, – все они такие, чужие руки и жизни им не жаль, зато к своим относятся трепетно.

Но и их многочисленные защитники – а их, действительно, оказалось довольно много – не горели желанием бросаться на пули. Да и вообще, вылазки во время осады – дело, требующее подготовки, а не сиюминутных команд и приказов. Правда, Егор маленько ошибся. Когда Конев своими магическими средствами издали поджёг несколько мелких хозяйственных построек, все осаждённые воины куда-то попрятались, хоть и так старались не показываться на глаза. Тут хозяин поместья и вывел на подворье шесть человек магов, окутанных синей защитой.

– Зря пришли! – крикнул он. – Помощь идёт, но мы и без неё вас утопим!

Из-под ног магов появились ручейки, очень быстро набирающие силу. Двинулись они сплошным уже потоком к ограде усадьбы, за которой пока и находились бойцы клана. Моментально вступили в магическое противостояние Финистовы. Пятеро магов земли быстро возводили и укрепляли дамбы вокруг всего двора, превращая его в закрытый со всех сторон бассейн. Который становился всё глубже. Маги водники барахтались в собственном производстве, не сразу догадавшись провести обратное действие, то есть убрать воду. Так и получилась единственная жертва в этой странной скоротечной войне – сам граф Осетров, несмотря на свою фамилию, он не умел плавать. Либо был слишком тяжело одет, как после и выяснилось – подстраховался тяжёлой кольчугой.

И всё затихло. Настолько тало тихо, что казалось, будто в имении не осталось ни одной живой души. Бойцы и остальные участники осады вошли очень осторожно – кто знает, на что решатся осаждённые, как загнанные в угол крысы? Ни на что они не решались: защитники не показывались из укрытий, а «водяные» так и сидели на дне бассейна в грязи. Первым делом своим командным голосом Конев приказал всем выйти из убежищ, бросить любое оружие и собраться перед зданием на свободном от последствий потопа клочке суши. Потом вытащили снизу представителей семьи графа вместе с ним и загнали их внутрь дома, приказав, чтобы собрали всех в любой гостиной. Финистовы быстро убрали рукотворное пустое озеро, выровняв двор – пустыня теперь без единой былинки, но не заниматься же тут цветниками! Оставив в середине пленных под временной охраной – не в настоящий ведь плен их гнать куда-нибудь – командование армией клана в полном составе вошло в дом. Братья Снегирёвы, Конев с супругой, Максим, семья Финистовых, Васильев, Руденко, Лариса со своими главами семейств – все они, пропустив вперёд Глеба, разошлись вдоль стен обширной комнаты. Здесь же и подоспевшие начальники полицейских, жандармов и командир княжеской гвардии. В середине у стола сидела семья Осетровых. Дюжины две, наверное, мужчин, женщин, подростков. Сидела – не стояла с ожиданием решения участи побеждённых.

А что-то подобного Глеб предполагал, всё-таки от победителей можно всякого ожидать. Нет, испуг присутствовал на каждой физиономии, только больше там было презрения к вошедшим – скорей всего, именно это чувство и руководило графом, как и остальной семьёй, во время действий против Снегирёвых. Хозяева жизни, что тут скажешь! Если минуту назад у Глеба ещё жило внутри чувство какой-то жалости к родственникам графа, то, увидев эти лица, оно главу клана покинуло.

– Кто наследник? – тихо и равнодушно спросил он в никуда.

– Федот Осетров, – раздался такой же равнодушный голос из полного и бледного мужчины, сидящего прямо перед Глебом.

– В соответствии с правилами и обычаями войны родов в присутствии представителей княжеской и государственной власти объявляю род Осетровых побеждённым. Завтра здесь состоится официальное подписание акта о вашей полной капитуляции с соответствующими последствиями.

– А если мы откажемся? – не прозвучал, а проскрипел даже злой женский голос.

– Это ваш выбор. Отказывайтесь – ваши слова фиксируются. В таком случае вы вас всех просто расстреляем. Или повесим – это неоспоримое право рода Снегирёвых. Не слышу голоса наследника.

– Подписываем, – процедил тот. – Но…