– Святой! Чудотворец! Вышел сквозь закрытую дверь! – хохотнул Коля. – Открой! Я пойду его искать.
– Не валяй дурочку. Бутылку будешь искать? Мало набрался? Потерпи. До совхоза осталось всего пяток километров. Там и отоваришься!
– Тебе в доклад не пойду. Открывай, ящер печной!
Водила шумнул в салон:
– Ребята! Возьмите этого чумрика…
Но никто не шевельнулся. Никто не хотел связываться с пиянистом.[116 - Пиянист – пьяница.] И шофёр, плюнув, открыл дверь.
Коля побрёл по проезжине.
Навстречу лошадь в телеге.
Нашла коса на камень.
Коля мужественно держался на ногах и храбро не уступал дорогу. Лошадь не собиралась обходить поддатика.
Они сошлись лицом к лицу. Мордой к морде.
Коля стал бить лошадь по голове.
Возница не стерпел избиения своей живности. Скрутил Колю и привёз на опохмелку в вытрезвитель.
Коля напоролся, за что боролся, – на штраф в двенадцать рублей и ночь провёл в вытрезвителе.
Наутро он сходил в собор Николая Чудотворца, посмотрел свою икону и на попутке доскакал до нас в Жемово. До места уборки картошки.
– Ну так нашёл ты того, кто вышел из автобуса сквозь дверь?
– Нашёл… Он перед тобой. Не выпивки ради я вылез в Зарайске. Хотелось посмотреть на свою икону. Икону Николая Чудотворца! И я посмотрел. Теперь можно и вожжаться с картошкой.
Вот такая чумная комедия…
И вернусь я к той минуте, когда мы прибыли в совхоз.
Остановились у конторы.
А выходить боязно. Наполаскивал сатанинский дождь. Кругом непролазная грязь по колено.
Так что же делать?
Спускаться на грешную землю!
Выдал комендант нам постельные тряпочки и понеслись мы дальше. В клуб в селе Жемово.
На клубе ветер теребил плакат
Дадим больше овощей Родине!
Ну…
Кому чего…
Родине – овощи.
Нам же – жильё.
В вестибюле на нарах будут спать женщины. Мы же, товарищи мужчины, будем спать в зрительном зале, а избранные – в президиуме (на сцене). Но все на нарах.
Из автобуса мы выскакивали каждый со своим матрасом. Каждый под дождём набивал его тут мокрой соломой, которую подвезли к нашему появлению.
Ночью шёл пар от нас. Мы испарялись.
Дверь между вестибюлем и залом – между женщинами и мужчинами – не была заколочена, и ночью в потёмках публика хаотично мигрировала куда угодно сексу.
В президиуме же жительствовал лукавый народец. Есть там дурка Валера. Он кричит:
– Отбой в двенадцать. Кто опоздал… Я не виноват. Выключаем свет и… и… Опоздунам устроим весёлый бег с барьерами!
В проходе между нарами он ставит поперёк лавки и хохочет.
Входившие по темноте налетали на лавки, падали. Кто-то смеялся, кто-то ругался, а кто-то в то же время уже звонко целовался за сценой.
Там была светлица. Комната на четыре койки. Туда шли девицы, которые не хотели как простолюбинки заводить шашни с мужиками в общем стаде хотя и в потёмках.
У столовой произошла забавная сцена. Коля узнал одного гуся из вытрезвителя. Хлопнул его по плечу:
– Слушай! Почему мне знакома твоя синяя рубаха? Где я тебя видел? Ты на днях не был в райском-зарайском аквариуме?[117 - Аквариум – медвытрезвитель.]
– Почему не был? Как же вытрезвиловка без меня? Обижа-аешь…
– О-о-о! Обмоем встречку! Устроим себе бенефис! Что мы, хуже артистов?
Скинулись по рублю и в посадку.
И на этом бухенвальде[118 - Бухенвальд – пьянка.] Коля рассказал про свои последние домашние бенефисы.
– Выпили. Наутро воскресенье. Надо похмелиться, а паранджа[119 - Паранджа – жена.] не даёт на выхлоп.[120 - Выхлоп – похмелье.] Ладно. Я ей и говорю: дай хоть рассолу! Она молча полезла в погреб за рассолом. Только опустилась в яму – я крышку хлоп! Поставил на крышку шифоньер. Стал я для надёжности на крышку и засылаю ей вниз условие: пока не дашь на отходняк,[121 - Отходняк – похмелка.] не выпущу. Сходил к соседу, похмелился. Возвращаюсь, руку к виску и докладываю: «У меня не горит. Буду ждать твоего раскола!» – Она просит выпустить. А я еду на своём козыре: «Не дашь – не выйдешь!». С утра до полдника отсидела и больше нет её терпения. В щёлку люка пропихнула мне горбатого.[122 - Горбатый – рубль.] Чмокнул я благодарно ту люковую щёлку и выпустил на волю послушницу целую и невредимую. Ага… В другой раз выпил её одеколон и в пузырёк налил какой-то солярки. Собираемся в кино. Она перед зеркалом и ну себя хлестать из пузырька во все места. Носом что-то задёргала… Догадалась… Ка-ак пужанёт в меня тот пузырёк! Да промахнулась. Пробила окно. Я выбежал на улицу и забросил тот пузырь в кусты. Вдруг дурь ещё не улеглась, чтоб не повторила свой бросок… Потом как-то напоил не знаю чем мужа своей сестры. Мне ничего, а он в 24 часа облез. Больше в гости ко мне не ходит. А то очень обожал кудряш по гостям слоняться. Я отучил… Е-есть польза от бенефисов…
– А вот я заступлюсь за облезлого! – вдруг замахнулся пустой бутылкой зарайский варяг. – Не смей изнущаться над хорошими людьми!
– Чего ж хорошего? Болтался по гостям…
– Замолчи! Не буди во мне зверя.
– А ведь ты боишься меня.