ВОРКУТА.
В вестнике моя фамилия была в середине беседы.
ВНИИ морской кильки из окна «МК», конечно, не видать.
А с крыши, если хорошо постараться, – пожалуйста!
Или редактор «МК» с моторчиком?
Почему он всё из Москвы перекинул в Воркуту?
Может, в «МК» считали, что только в Воркуте, в шахтах, разводят-то рыбу? И там весь Мировой океан?
Я в тысячный раз твёрдо решил уйти из ТАССа.
Но ноги по старой привычке всё приносили и приносили мою умную, как валенок, бестолковку (голову) каждое утро на Тверской, десять-двенадцать.
Однако…
Всегда найдутся доброжелатели, помогут сделать то, чего тебе так хочется.
В ТАССе, повторяю, я сидел на геологии, лесе, бумаге и рыбе.
Как-то я не смог пойти в килькино министерство ну на очень высокое совещание. Дал пятистрочную информашку со слов вроде надёжного бывшего тассовца Цапка. Сидел этот Цапко со мной в одной комнате. Вроде серьёзный пострел. Но одной серьёзности оказалось маловато, и с этим Цапом[290 - Цап (украинское) – козёл.] наше начальство распростилось. Прилип он в рыбном министерстве. По телефону он меня заверил, что на совещании никого из высоких цэковских чинов не было. Я и поверь. И напрасно. Был всё-таки на совещании член политбюро Кириленко. Как потом выяснилось, блин горелый, до совещания мой дятел[291 - Дятел – информатор.] так и не доплыл, застрял то ли в министерском буфете, то ли ещё где.
Информушка проскочила в "Правде".
Скандалюга!
Главный редактор редакции союзной информации незабвенный Николай Владимирович Колесов в минуту наметал целый вагон чёрной икры, уже расфасованной в баночки. Ещё бы! В информации пропустили самого Кириленку!!!
Совещание, может, только и затевалось ради Кириленки, а по тассовской информации его нету! Уволили?!
Совещание чадило два дня, и назавтра «Правда» повторила тассовскую заметку. Теперь уже как надо.
С классической лебединой концовкой:
"В работе совещания принял участие член Политбюро ЦК КПСС А.П.Кириленко".
Ну, день прополз тихо…
Отхромал второй…
Вроде обошлось…
Ан нетоньки.
Наш ио Бузулук лалакал по телефону с Киевом:
– … Да, сам товарищ Бузулук. Ты Колю не обзывай Ваней. Коля золотой парень, только не насквозь. Я остался один на хозяйстве. Если не дойдёт честное слово, пошлю служебочку Горкуну….
На столе у Бузулука зазвонил красный колесовский телефон.
Все оцепенели.
По чьей горькой головушке затосковал тупой колесовский топор?
На цыпочках Молчанов подбежал к ревущему телефону и припадочно затряс над ним руками.
– Что ты делаешь? – хмыкнула Татьяна.
– Призываю всех святых духов образумить его, – ткнул Валька в телефон пальцем, – и забыть все злые намерения.
Олег торопливо положил киевский телефон, со вздохом взял колесовский:
– Слушаю, Николай Владимирович! Что?.. А… – Олег глянул нам меня. – На месте. Ладно. – И мне: – Иди. Знай, краснознамённые тылы постоят и полежат за тебя! Если что, не спеши кидать ему красивую бумажку об уходе.
Тут вошла секретарь Лида, наклонилась ко мне:
– Труба зовёт…
Я вздыхаю и встаю идти за нею.
Аккуратова:
– За что тебя, Толь, на колесовский ковёр?
– Родина знает.
Меня догнал Молчанов, положил руку на плечо:
– Таки кликнул тебя твой лучший друг… Толик, возьми меня с собой.
– Не примазывайся.
На ватных ногах вхожу к Колесову.
На стенных часах 17.00.
Колесов снимает пиджак, вешает на спинку стула. Закатывает рукава рубашки.
Я забиваюсь в угол дивана как зверёк, готовый к травле.
Колесов орёт с полуоборота:
– В информации пропустить члена Политбюро! Это!.. Это… Вы были на совещании или нет?! Да или нет?? Да или нет??? Почему вы со мной не говорите? Да или нет?
Я еле слышно: