Она сказала:
– На столе под книгами в свертке рубаха нейлоновая. Мой подарок тебе к сегодняшнему празднику. Должна тебе подойти. Воротничок не мал. Сорок один.
– А-а… То-то ты хватала меня за шею. Примерялась?
– Может быть.
Мне стало неловко. Я ведь ей тоже купил кое-что. Духи, пудру, чулки. Да не отдал. Забыл.
Но ничего не потеряно.
На носу Восьмое марта.
24 февраля
Спали на ходу…
У нас в комнате установили телетайп.
Сегодня пришла по нему первая заметка «На путине сто траулеров». Додик Гефтер пригнал из Риги.
Сева говорит Медведеву:
– Неохота визировать. Материал дрянно сделан.
– Но! Первая заметка по нашему телетайпу! Событие! Надо пустить по схеме «рыбная». Первый блин нельзя пускать комом.
Скоро треск телетайпа начинает надокучать.
Татьяна с тоской смотрит на него:
– Я вычитала, что от шума можно заболеть…
– Смотря от какого и когда, – вздыхает Козулин. – В войну под шум снарядов и бомб спали. Помню, мы обходили с севера Берлин. Выроешь яму, кинешь соломки, уснёшь. Просыпаешься – по горло в воде. И просыпаешься только тогда, когда начинаешь захлёбываться. У меня один друг захлебнулся, а проснуться не смог. Или бывало и такое. Просыпаешься – вокруг воронки. Шёл бой. А ты спал и не слышал. Спали даже на ходу…
– Да, – кивает Медведев. – Я это знаю. Да, можно спать на ходу. Мы шли по Монголии в сорок пятом… Там не было воды…
25 февраля
Завтра Сева едет в дом отдыха ТАССа.
Последний день перед отпуском.
Ещё утро, а он уже слегка приложился и жалуется на себя:
– Что-то меня мутит… Совсем пойло не в коня… Это всё навязал Великанов, главный безответственный пропускающий… У его друга горе. Как не поддержать… Его знакомого знакомого – вдребезги, а калоши целы. Во!
– Мда, – как-то кисло качнул головой Бузулук. – Пока суд да дело – ссут на тело…
Вошёл Молчанов и сразу к Петрухину:
– Саня! А ведь Македонский тоже был Саня. Как ты относишься к своему знаменитому тёзке?
– Почтительно.
– Почтительный Саня! Мне ни одна собака не звонила?
– Нет.
– И ни одна кошка?
– Тем более.
– Какой-то собачий заговор…
Упоминание о собаках оживило Севу:
– Путь к сердцу Рождественской лежит через собаку Дэзи. Майка кормит свою Дэзю курицей, а мужа полуфабрикатами… Кстати, Тань. А как поживает наш доблестный Марксик?
– Гуляет. Выздоровел. Вчера отмечали день его рождения.
Мила захлопала в ладоши:
– Тань! По такому поводу я предлагаю попросить фотохронику ТАССа заснять Марсинюшку и разослать снимок во все мировые агентства!
– Это никогда не поздно! – просияла Татьяна. – Так вот… По случаю деньрожки закатили такой крутой бёзник![234 - Бёзник – вечеринка по случаю дня рождения.] Марсика обкормили шоколадом до поноса! Я не выспалась. Три раза за ночь вставала к нему! Дала кой-какой микстурки и к утру понос отвязался.
– О! Победа! Так за это надо выпить!
– Ну ты мне сейчас не говори. Я вся затюканная. Вот оттюкаюсь, отпишусь с задания…
3 марта
Дома я подарил Надежде гэдээровского медведя.
– Я хотела белого. Русского.
– Цени импортного зверя. На морде интеллект. Глаза наивные. К бантику я пришпилю ленточку на твой вкус «Медведь, ни фига не секущий в городской любви».
– Ладно. Не медведь, а блеск.
Я угощал Надежду своими блинами с маслом и икрой.
Я пёк и тут же, ещё горячие, отдавал ей.
– А вот этот у тебя не доварился, – подколола она.
– В желудке доварится. До трюфеля.