Говорила мама…

– У нас двор прохожалый. Унесуть. Одно место останется.

Мама идёт, улыбкою цветёт.

– Иду с вами по грибы. Есть такая путёвка…

– Есть! Есть! – подтверждаю я.

– Галя! – улыбается мама. – А ты по курам тосковать не будешь, как уедешь? Ты их любишь. Заглядываешь к ним частенько в кабинет…

– На приём к ним прошусь. Хочу погладить. А они разбегаются от меня по всему сараю с насестами… Выпирают меня из своего кабинета ласково. С шёлком…

Побродили мы по рву, побродили…

Ни один грибок нам не усмехнулся.

Мама:

– В прошло лето Чураков ров був всплошной чемпион! А в этом году грибов… Нэма и знаку!

Мы сели на бугре и как-то нечаянно духом опорожнили кошёлку.

– Вот так мы! Вот так мы, стахановцы! – восклицает мама. – Это надо! Грибов нэма и званья! Ни одного чемпиона не отыскали. А кошёлку харчей ляпнули! Мы ж какого заквасу? Нам абы елось да пилось, да работа на ум не шла. На воздухе хороше всё идёт. Мы с Гришей часто и густо тоже вот так ходим по грибы. Найдём не найдём… Зато на бугру в охотку поедим. На воздухе!

Помолчала и продолжала уже с грустинкой:

– Грозами слился июль. Говорили, в августе зальют дожди. А засыпала жара. Сушь хватила. Всё поспекло… Лето, считай, уже пробежало… Опять формируемся к зиме. Вы уедете… Следы застынут… Все раскочились, разлетелись… Как дробью разбило… Зачнут купать дожди. Холодюга… Ночь-год… Я буду сидеть под окном и споминать, как мы ходили по грибы. Добро добром воспоминается…

13 августа 1981

Ни конь ни собака

– Хлопцы! Я паспорт не меняла. Шо мне будэ? Нэма у мэнэ пути… Не знаю, в какую жилетку и поплакаться… Гриша говорит, могут забрать. Только ты, Пелагия Михална, говорит, сильно не горюй. Я тебе, говорит, передачи буду вёдрами носить… Это ж надо фотографироваться… В чью сторону будешь похожа? Ни конь ни собака… Приходила из сельсовета Шурка. Я ей и говорю, Шурушка, я уже стара, скоро отойду в Божьи покои… Что мне менять? Ну что? Посадять?.. Шурушка поулыбалась и ушла. Гриша говорит, с пензии спихнут. Вчистую отхапають. Пускай… Останусь без копейки… Гриша говорит, если ты останешься без копейки и на кусок хлеба при нас, при трёх сынах-бугаях, нас надо сжечь живьяком! Ну, сжигать никого не треба…Житуха вас и так вчерняк попекла… Вы и так… Вас трое. Кажный по десятке кинет, и весёлая тридцаточка уже у меня в гостях улыбается.

– Зачем Вам гостевая тридцатка, когда уже бегают к Вам постоянные пятьдесят шесть? – недоумеваю я.

– Не хочу фотографироваться. На кого похожа? Если б ну пятьдесят… А то ну восьмой десяток! Молоди года промелькнули, як молонья. Убежали. Спокинули на старые… Крива… Такая жись кого хочешь нагнёт. Лицо страшнэ! Тилько волосы гарни. У мене смолоду волосу меньче було. Зараз в две косы плету. Прожито много… Восьмой десяток… Это уже путём.

– С нового года, – подливаю я страху, – старые паспорта теряют силу. По ним даже нельзя будет получить пенсию.

– Не дадуть пензию… Значит, мы того заслужили.

– Вам только сняться. А я б отнёс в сельсовет. Читал, две тыщи Вас таких в районе.

– Слава Богу! А я думала, я одна. Если таким дуракам пензию не дадуть, государство будет бога-ацкое. Шо будет, то будет… Два разы не помирать. А раз не миновать. От смерти не убежишь… Как ни мудруй, помирать всё одно ж когда-то надо. Тоже боевая задача… Перекинусь… Отнесут под Три Тополя… Ото и отыгралась бабка.

– Ну при чём тут Тополя!?

– Всю жизнь с паспортом прожила? Прожила. Чего им щэ надо? Если им дуже трэба моих денег, хай не дають…

Дед и баба

– Вспомнила, сынок… Одна баба кажэ свому деду:

«Дедо, борщ недобрый получился».

А дед:

«Ничё, бабо. Не такый будэ, поедим. Ото и всэ ему будэ!»

13 августа 1981

Воскресенье

Мама:

– Толька! Сёдни не пыляйте дрова. Сёдни воскресенье. Грех… Да и жара…

– И что? Сидеть, наотмашку распахнув рты?

– Шо, нечем закрыть?

16 августа 1981

На рынке

– Ойко! Ну кто забыл купить у меня яблочки? Берите ж яблочки! Это ж не яблочки. Конфеты! Пробуйте… Попробуете… Нипочём не расстанетесь! Рупь – кучка, в кучке – штучка!

– Сверху хорошие…

– Все такие! С одного корня. Ну руб – ведро! Сама ж глазастей трёх рентгенов! Сама видишь красоту такую!

– Ну ты оха и растратчица чужих капиталов. Хвалишь хороше!

– А как жа иначко? Вон курица несё яйцо. Всему миру про то смертным криком докладае! А как утка несётся? Не гремит чевокалка крышкой… Чинно, молча несётся. Никто и не знай. И чьи яйца всегдашно нараздрай?[36 - Нараздрай – нарасхват.] Куриные…

– Не спохвалить – с рук не свалить. Ну ты цыганка! Не надо, а беру.

И мама вернулась домой с яблоками.

Хотя свои пропадают на погребе.

Странница

Я гнусь над дневником.

Галя печёт сырники.

Гриша ест и, млея, ухваливает: