– Гм… Что это? Сначала называют среди встречающих члена Президиума Верховного Совета Брежнёва, а уж потом Председателя Президиума Подгорного?
– Так Брежнев же генеральный член, – лезу я со своими пояснениями. – Генерал партии!
– Не путай сюда партию… А что им в ЦК?.. Одно ателье шьёт шляпы? У всех одинаковые!
– У меня тоже такая. Только с ямочкой сбоку.
Делать было нечего и я зачем-то снова позвонил Наташе:
– Ты встречала вчера президента?
– Нет. Я и не знала о приезде. Как он собой?
– Ничего… Молодой, красивый…
– Ты скажи! И президент уже…
– Неосмотрительно выскочила ты за своего авиатора. Он наверняка президентом не станет. И ты не воображай. Ты не центр земного шара. Ты центр для одного… Притягиваешь не всю Вселенную, а лишь одного чубрика. До чего докатилась… До ручки.
– До какой?
– Ну до ножки. Даже своей фамилии лишишься, не говоря о чём-то другом.
– Другого я уже лишилась, Толя. А фамилию оставлю. Я такая маленькая…
– Ага! Покажи этой манюне палец – всю руку отхватит!
– Ну и что?
– Как что? Каково без руки?
– Странный оборот.
– Да, странно. Ты сделала шаг вперёд и два в сторону.
– Я всегда иду вперёд.
– В сторону! Ты уже приехала. Твоя станция. Твой выход. Мой поезд пойдёт дальше без тебя.
– Убиться-а, – стонет она.
– Ты раскокала моё сердце. Вчера бегал по магазинам, искал бечёвку повеситься. Нету! Выручи.
– Ну да.
– Тебе и бечёвки жалко для меня. Я так и знал. Жестокосердная!
– Я добрая, искренняя…
– Похвали, похвали себя. Ты разрешаешь мне впредь тебе звонить?
– Да.
8 октября
Козулин читает своё творение Бузулуку:
– Ты не Олег, что Русью правил,
Но я хочу, чтоб ты тоже след оставил.
– И не надейся! – вскидывает Сева щитком ладошку. – Наследить… Да пожалуйста! Не более того… Лучше послушайте… Отец и сын были в зоопарке. Дома сын хвалится: «Мам, мы видели слона. Во – хобот! Во – уши! Во – хвост и ещё кое-что.
– Кто тебе сказал?
– Папа.
– Это у него кое-что, а у слона что надо!
Козулин погрозил Севе пальцем:
– Баланду травите. Медведя на вас нету! А ты, – повернулся Козулин к Олегу, – кончай му-му катать.[195 - Му-мукатать – бездельничать.] Давай срезай элеватор.[196 - Элеватор – живот.] А то уже дырочек на ремне скоро не хватит.
Олег засерчал:
– Я тебе доложу поперёк шеи, бобик ты бесхвостый. Это у тебя от пуза веером!
12 октября
Трудяги
Медведев вернулся из тольяттинской командировки.
Калистратов чинопочитаемо осведомляется осторожно:
– Как съездилось, Александр Иванович?
– И не спрашивай. Завод – целый город! У меня спросили: «Вы с машиной?» Я ответил: «Пока нет». Думал, дадут навсегда. У них дождёшься… Туда надо ехать на месяц, чтоб побывать во всех цехах. Там в минуту сходит с конвейера двадцать машин! Ездил по заводу с каким-то малым из «Известий». Я его не знаю.
– Я его тоже не знаю! – торопливо выпалил лиса Калистратов.
Я чуть не расхохотался.
Да как он, Севка, мог знать малого, о котором говорил шеф? Он же, Севка, не был рядом с Медведевым и не мог знать. Но… У Севы своя подхалимская логика. Чего не знает начальство, того не смеет знать и подчинённый! Начальство нельзя подводить!
– В Домодедове, в порту, – усмехнулся Медведев, – один привязал верёвкой медведя к скамейке и ушёл. Может, к кассе. Может, в туалет. Стоит Михалыч один, обиженный. Уборщица сыздали замахнулась метлой – гневно рыкнул. Кинули ему газету – смял. Чего-то искал. Конечно, еду искал. Девчонка принесла мороженого, кинула на комок газеты. Медведь лизнул. И тут же съел вместе с обёрткой.
– И у меня был случай, – подобострастно хвалится Владимир Ильич. – Питерцы подарили чехам байкальского медвежонка. У трапа они дали ему своего, чешского, пива. Выпил он и бросил бутылку. Разбил на счастье. И спокойно пошёл по трапу в самолёт.