Планета Крампус. Роман

– Да ничего. Вы-то тут при чем? Что ни делается, как говорится… – высказался спокойно и рассудительно Карташов.

– Кстати, – сменил тогда тему разговора Алексей, понизив голос до полушепота, – а что это за мужчина, что рядом с тобой расположился? Ты, случайно, не знаешь?

Его этот человек заинтересовал еще там, в Нижнеруднинске, когда штрафники выстраивались в шеренги перед вагоном. Чем-то он ему показался притягательным. Может, возрастом? Тому было на вид около сорока. Он был чуть старше многих прибывших на Смычку. Но, однако, среди массы штрафников и постарше его люди были. Так чем же?

– Это Шелепов Вадим, – ответил Карташов. – Я сам с ним не знакомился и не разговаривал… Но о нем мои соседи говорили. Полковник он.

– Полковник!? – у Алексея промелькнула уважительная нотка. – Ну тогда понятно…

Что вдруг стало понятно Алексею, он и сам до конца не разобрался. Сейчас, лежа на лавке, он невольно наблюдал за Шелеповым. «Ну, а чего? – сказал сам себе Алексей. – Чем не полковник. Вполне. Только уточнение – бывший полковник. А сейчас-то он, судя по форме одежды, рядовой. Стало быть, разжалованный полковник. Когда? За что? А какая разница. А впрочем, в документах у лейтенанта по каждому должны быть исчерпывающие сведения».

Одареев дремал рядом. Он лежал на боку, и пока поезд находился в движении, лейтенанта мало беспокоило настроение личного состава и кто чем занимается. Вот ежели да вдруг остановка! Вот тогда держись. Покоя не будет. А пока…

И как на притчу, Одареев почувствовал, что поезд заметно замедляет ход. Это ощутил и Алексей.

– Кажется, приехали, – предположил он.

Одареев внимательно прислушался к перестуку колес:

– Определенно, остановка. Ты, сержант, добежал бы до начальника поезда, узнал, что и как.

– Есть, узнать! – по-боевому ответил Алексей и схватился за свою палку.

– Вот черт! – спохватился лейтенант. – Извини, совсем забыл. Погоди, я сам.

И лейтенант, поднявшись с нар, направился к створу дверей. Там уже толпились любопытствующие. Они с легкостью расступились, высвобождая проход для лейтенанта. Одареев ловко спрыгнул из вагона на землю и побежал в сторону пассажирских вагонов. Добежав до административного, он увидел, что вагонная дверь приоткрыта. Схватившись за поручни, он уже готов был скрыться в вагоне, но нечаянно бросил взгляд вперед. И увидел, что впереди, метрах в трехстах от их санитарного поезда, стоит воинский эшелон. Это он без труда определил по последним платформам, где, затянутые брезентом, стояли артиллерийские орудия. А еще дальше он разглядел стоящие так же на платформах танки.

Поднявшись в вагон, он без труда нашел майора Гаврилова. Тот ничего определенного о причинах остановки сказать не смог. Поезд стоял далеко от станции, и спросить было не у кого.

– Остается ждать. Может, со временем что-то и прояснится, – успокоил лейтенанта майор. – А вот использовать эту остановку с толком следует.

– Людмила Санна! – крикнул он в проход по вагону. – Слышите, Людмила Санна!

– Слышу, Юрий Палыч. Иду, – послышалось из противоположного конца вагона. И вскоре перед купе майора Гаврилова предстала дородная, еще не пожилая женщина в белом халате.

– Людмила Санна, – обратился к ней майор. – У нас для наших пассажиров к ужину что-нибудь готовится?

– Ну, а как же, Юрий Палыч. Что-нибудь приготовим, – одарила она улыбкой лейтенанта Одареева. – Голодом не оставим. Извините, Юрий Палыч, я на пять минут отлучусь в пятый вагон и все выясню по этому вопросу у Розы Карповны. Я быстро.

И Людмила Санна развернулась и закачала упитанными бедрами.

– Да ты присядь, лейтенант.

Когда Одареев сел на лавку, майор продолжил:

– Я чего говорю… Пока остановка – самое время твоих орлов покормить. На ходу, сам понимаешь, транспортировка пищи в ваши вагоны исключена. Так что… Подождем нашу кормилицу. Времени, похоже, предостаточно.

Времени на самом деле оказалось более чем предостаточно. Людмила Санна оказалась весьма пунктуальной. Где-то минут через семь-восемь она уже вернулась назад.

– Через полчаса, самое большее минут через сорок присылайте своих хлопцев за баком, – распорядилась она, вновь одаривая улыбкой лейтенанта. – Роза Карповна постарается…

– Понял. Разрешите идти, – встал навытяжку перед майором и любезной Людмилой Санной Одареев.

– Вы свободны, – добродушно сказал майор.

– Заглядывайте к нам почаще. Милости просим, – пропела Людмила Санна.

Примерно через час каждый в предпоследнем вагоне поезда, получив желанную порцию каши и кусок хлеба на ужин, дружно принимал пищу. Одни бойцы черпали из своих плошек, сидя в вагоне, на нарах, а другие, с позволения лейтенанта, ужинали на улице, сидя прямо на полянке перед вагоном.

– А это кто такие к нам шлепают? – воскликнул один из бойцов, завидев две фигуры, приближающиеся к их вагону со стороны головы поезда.

Они шли не торопясь. Тот, что повыше и, видимо, постарше наклонялся к колесным парам, простукивал молоточком, открывал буксы, внимательно осматривал их и, если требовалось, просил того, что поменьше, по всему видать, мальчонку, подлить туда масла. Вскоре они приблизились к вагону: пожилой мужичок в замасленной спецовке, с молоточком на длинной рукояти в руке, и мальчуган лет семи-восьми. Мальчуган держал в руках мятую, видавшую виды масленку.

Алексей, подумав, что вот они-то точно знают причину остановки, доброжелательно предложил:

– А вы с нами поужинать не желаете? Каша у нас…

Он даже аппетитно причмокнул.

– Разве что Санек, – согласился мужичок. – Будешь, нет? – спросил он, наклонившись к мальчугану. И не получив от того толкового ответа, продолжил:

– Разве что самую чуточку ему.

Когда уже и мужичок – осмотрщик вагонов и его внучок Санек ели из освободившихся плошек кашу, этот пожилой железнодорожник поведал, что впереди, перед станцией Ключевская, как раз перед прибытием воинского эшелона немецкие самолеты сброшенными бомбами повредили пути. Они, мол, сейчас и ремонтируются. Работы, мол, часа на два еще осталось.

– А Ключевская – большая станция? – поинтересовался кто-то.

– Да не. Откуда, – ответил мужичок. – Так, железнодорожный разъезд. Но места у нас шибко баски, – похвалился он.

Одареев, находившийся поблизости, донимал осмотрщика вопросами:

– И что, такие налеты частенько случаются? Стало быть, и фронт недалече?

– Меня Лукой Феофанычем кличут, – брякнул железнодорожник. Но после короткой недоуменной паузы продолжил, облизывая ложку:

– Бывает, как же. Летают. Норовят навредить.

– Деда, а ты про немцев расскажи… Про тех… – встрял малец Санек, обнаружив отсутствие передних молочных зубов.

– Чо зубов-то нет? – тут же заметил кто-то. – Поди, с баушкой спишь?

Малец застенчиво умолк, уткнувшись в плошку.

– Бывает. Верно, – заговорил Лука Феофаныч. – Вот, неделю поди назад будет, прилетал так же немецкий самолет… Дак он это… Не бонбы сбрасывал, а людей. Как их… – осмотрщик поднапряг свою память, – десантников. Вот. Долго их вылавливали, окаянных… Дня три али четыре.

– А чего им тут надо-то было, этим десантникам? Чо, Ключевская шибко важный объект?

– По всему видать, им мост через нашу речку Чухонку запонадобился. Он там впереди. Три километра от нашей Ключевской будет. Да вы по нему проедете, ежели у вас вперед дорога предстоит, – обстоятельно разъяснил осмотрщик. – А фронт… Пока мы про него тут не слыхали. Может, он и недалече где. Ну, спасибочки за угошшение, а мы пойдем свои дела делать. Да, Санек?