Ты сама пришла ко мне в руки

Следующим утром очень быстро оформился брачный контракт. А затем принц Рашингава, позвав своих дочерей и сыновей на подписание, сказал, что рассчитывает на то, что отныне серены тоже будут подписывать свои брачные контракты. Ещё какое-то время некоторые из этих подписей будут вынужденными, но с ростом прибыли от Циннии прекратится и это. И через пять лет все серены, принадлежащие непосредственно ему, Рашингаве, смогут выбирать себе судьбу самостоятельно. Разве что как отец он желает быть поставленным в известность о том, кто жених и каковы его мысли.

Иначе говоря, принц Рашингава заговорил именно о том, о чём шептались между собой братья Кармина, надеясь, что лучшие серены этой империи вскоре станут более доступны в финансовом плане.

А варледи Сарма Э Рашингава, герцогиня Дайиси, стала женой обычного парня, доспешника по имени Кармин Тахри. Конечно же то, что он – алмазный варлорд, было указано в контракте. А так же и то, что каждый их ребёнок будет проходить идентификацию по наследственности, чтобы не допустить чужого кода крови в результатах.

– Это несколько унизительно, – ворчал Кармин, сжимая в руке свою копию контракта и продолжая шагать к покоям Дайиси.

– Это папина лазейка, – пояснила Сарма. – Единственная, насколько я поняла. Она позволит ему разорвать наш контракт в том случае, если будет доказана неверность.

– Но… это странно. Нелогично для того мышления, какое он показал.

– Он ввёл тебя в заблуждение. Ему чужда романтичность, но он и сам уже давно женат по любви и верен ей, насколько я знаю. И потом, Кармин… тебе не кажется, что это его условие… довольно лёгкое?

– Для меня. А для тебя?

– Перестань. С тобой никто не сравнится.

– Никогда?

– Никогда.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда мои братья решат покинуть адаптационный лагерь.

– А они там довольно долго.

– Да. Им предоставили эскортесс… а… ты говорила что Каруи – любовница твоего отца. Это правда?

– Прежде она была его любовницей и драгоценной леди нашего предела. Сейчас за ней закреплён только второй статус. Папа любит её, она очень умна и хороша собой, и, честно говоря, она славная девчушка, ради которой он может далеко зайти, но всё же папа предпочитает нежиться в объятиях фитки, в честь которой назвал планету.

– Это куда как значимо. Так почему ты не любишь именно Каруи?

– Да из простейшей зависти. Дела своих дочерей папа едва ли удостаивает мгновением внимания, а вот на Каруи время всегда находит.

– Так значит, малышка Сарма недополучила внимания? – рассмеялся Кармин. – О!.. Но зато я – весь твой.

– Ложь. Ты отдаёшь слишком много времени Кристиану Рэйли. Каждый день, кроме сегодняшнего и редчайших выходных, ты там с самого утра. Ты не мог бы бросить это?

– Для того чтобы проводить больше времени с тобой?

– Да.

– Но Сарма… – почти шёпотом протянул Кармин.

– Я понимаю, что когда я была для тебя обычной шипастой, твой заработок гарантировал нам относительно достойную жизнь, но теперь мы в этом не нуждаемся.

– Ты не нуждаешься – это так. Но я?.. В любой момент ты можешь выкинуть меня на улицу, и Эю останется с тобой. Но даже если ты не сделаешь этого сейчас, а потом, то я должен буду обеспечить своих детей хоть чем-то до того момента, как они смогут обеспечивать меня.

Сарма некоторое время молчала. Они вошли в её покои и прошли к внутренним. Там Сарма положила дочку на постель и принялась её переодевать.

– Я могу назначить тебя наследником Эю, – сказала Сарма. – У тебя будет титул и содержание. И таким образом титулы получат многие братья, да и сёстры Эю. В том числе и сводные. Если, конечно, ты этого захочешь.

– Это слишком щедрое предложение. Но я не могу согласиться. Давай титулы кому угодно, но не мне. Это против моего понимания достойного. Ваш Накханский принц, инуэдо, не имея ничего, завоевал себе титул. А я, сын царя, алмазный варлорд, получу титул только потому, что я тот, кто я есть?

– В реальном мире так и случается.

– Да, но имея пример Накханского принца перед глазами, я не могу на это согласиться. А кроме того, есть ещё одно… некоторое время, живя среди доспешников, я проникался их заботами, а ещё горем, ужасом и страхом, на которые они вынуждены смотреть каждый день. Я больше не равнодушен ко всему этому и хочу помочь им настолько, насколько могу.

– Но они тебе абсолютно чужие!..

– Но это так похоже на войну!.. Только на этот раз я вижу и ясно понимаю, что противник действительно отличается от соратников. Его действительно нужно остановить, понимаешь? Война до сих пор казалась мне бессмысленной, а захватническая – тем более жестокой и несправедливой. Доспешники же борются не против точно таких же, как они, парней, а против преступивших закон.

– Я понимаю, Кармин, но ты толком не знаешь действия тех законов, которые готов защищать, и что если некоторые из них не так уж справедливы?

– Я всё равно не оступлюсь. Как я одобряю местные законы на семь восьмых, так на семь восьмых и подхожу для этой работы. И это лучшее из всего, что поможет мне.

– Поможет в чём? Заработать? Ты можешь наняться к отцу или Нинио, и они не только с радостью возьмут тебя, но и будут платить тебе куда больше.

– Нет, именно работа среди доспешников похожа на моё личное искупление. А оно необходимо мне, Сарма!..

– Что тебе искуплять, Кармин!.. Ты ещё так молод. Что такого ты мог сделать, если твоей работой, твоей жизнью была одна лишь война?

– Это была не просто война. Мы вторгались в империи, захватывали планеты и убивали всех, кого видели. А когда узнавали о восстаниях, то со всей жестокостью их подавляли. Восстания!.. Это же самое естественное желание на свете – вернуть свою землю. Практически все рано или поздно к этому приходят – и крылатые, и перевёртыши, и фиты, и менее человекоподобные формы тоже. Но я должен был не просто не позволить им сделать это, но и запугать так, чтобы в дальнейшем восстаний не было. И не всегда удавалось обходиться без показательных казней, Сарма. Меня прокляли миллиарды семей, и если бы была во вселенной хоть какая-нибудь справедливость, то я не узнал бы и крупицы того счастья, как сейчас, с тобой.

– Кармин, – вздохнула Сарма и села рядом с Эю, заинтересовавшейся своими ручками. – Ты не виноват. Это какими идиотами нужно быть, чтобы идти против алмазных варлордов и не в первый, а во второй раз?

– Во-первых, ты забываешь, что при помощи вашего ясновидящего вы заранее знали о нашем нападении, и только благодаря этому смогли дать тщательно спланированный и хорошо организованный отпор. Ни у кого больше не было такого шанса. Для покорённых народов восстание становилось первой и единственной возможностью сразиться с полным пониманием происходящего. А во-вторых… когда я возвращался на завоёванные планеты, то со мной чаще всего не было никого из братьев. В ходе боёв повстанцы не видели алмазного блеска. Моими исполнителями были обычные перевёртыши. Может быть, несколько парней с двумя-тремя каплями крови деда на всю мою армию. Я даже не брал в руки меча и не появлялся вне своего предела – лишь отдавал приказания.

Сарма долго молчала. Кармину казалось, что она вот-вот поймёт его.

– Значит, твои основные заслуги именно в этом – в подавлении восстаний на недавно завоёванных территориях?

– Да.

– Но вы же оставляли там своих варлордов для того, чтобы они не допускали восстаний?

– Да. Но на практике они были не слишком эффективны. К чему ты клонишь?

– Ни к чему. Просто продолжаю расспрашивать. А ещё… я подумала, что налететь огромной армией, поразив алмазным блеском, и захватить планету с помощью неожиданности, натиска и демонстрации силы куда легче, чем удержать планету, не имея в рядах подчинённых ни одного алмазного варлорда.

– Да, отец не… в его победах нет особого достоинства. Да, нам, его наследникам, приходилось изворачиваться и очень серьёзно рисковать, чтобы удержать в требуемых размерах его владения, но у нас не было другого выбора. Когда Деказруа отдавал приказ, нам нужно было сделать всё, чтобы его выполнить. А что было бы в случае невыполнения – об этом лучше даже не думать.

– Значит вы – не такие уж изнеженные принцы, как предполагали все.

– Сарма, дело не в этом, а в том, что оставайся мы все безвольными идиотами, совесть каждого из нас была бы чище. А моя совесть была бы чище, если бы я вырвался из плена честолюбия и просто покинул бы отца. Но я этого не сделал.

– Ты сожалеешь, что нити судьбы привели тебя сюда?

– Мне жаль говорить это, но быть честным для меня…