Ты сама пришла ко мне в руки

– Ты отлично знаешь, что я готова к драке в любое время.

– Конечно, – снова прошептал он, но так, что никаких сомнений не осталось в том, что он считает её всего лишь талантливой девчонкой, по воле отца всё ещё занимающейся благородным искусством фехтования, а не рожающей детей за деньги по стандартному контракту. Но если он не признаёт её воином, о чём много раз насмешливо говорил после спарринга, то зачем ему очередная тренировка? Чтобы снова унизить её, проявив беспощадность к её слабости?

И тут он медленно поднял руку и коснулся ладонью её щеки, которая похолодела ещё до прикосновения – такой была реакция Сармы на Хэллиса. Слишком давно и слишком часто он причинял ей сильную физическую боль. И она подсознательно ждала повторения. Но это прикосновение было ласковым, если не романтичным.

Он… не знает, что она состоит в контракте с Кармином? Нет, не знает. Как же так? Почему? Пределы принцев переплетены друг с другом не только шпионскими сетями, но и родственными. Одна из сестёр Сармы наверняка замужем за одним из братьев Хэллиса.

А прикосновение Хэллиса всё длилось. Он мог бы взрастить клинок из запястья и убить её. Потому такие жесты между герцогами разных пределов считались чем-то вроде игрой в доверие. Игрой – потому что тот, кто касался лица или шеи другого, как бы заявлял о своём превосходстве и о двусмысленности ситуации. Это была насмешка. Двойная насмешка. Хэллис умеет посмеяться. Но зачем ему смеяться именно над ней? Снова. Сейчас? Она по рейтингу была и есть ниже него. И наверняка ещё и упадёт ниже – почти год без тренировок не может не сказаться на технике.

Сарма почувствовала, что устала смотреть на Хэллиса и думать над его инсинуациями. Нет, ей нужно собраться к завтрашнему дню, подготовиться к очередному раунду его жестокости. Будет бить ей по груди и резать лицо – метить в те места, которые женщина будет защищать инстинктивно. И Сарма не исключение. Как она ненавидела манеру Хэллиса бить по больному месту!

– Что за взгляд? – вдруг спросил он её, большим пальцем резко приподняв её подбородок и внезапно придвинувшись, от чего Сарма напряглась, а ноготь Хэллиса больно оцарапал её кожу. – Не хочешь начать тренировку сейчас, а продолжить завтра?

Два кошмара подряд? Ну уж нет!

– У меня запланированы дела на сегодня, Хэллис. Так что извини.

– И как зовут счастливца? – спросил он, опуская руку.

Сарма нахмурилась. Это был дежурный вопрос. Он точно ничего не знает о Кармине. А значит, Хэллис снова открывает сезон шуток о её сексуальном предназначении. Ранее герцоги-перевёртыши смеялись над тем, что Сарма – единственная женщина среди них весьма редко, и лишь Хэллис заходил так далеко, что расписывал, как они все будут насиловать её, если захотят. После этого ей надолго становилось очень неспокойно. Казалось, если только Хэллис подаст пример непозволительного обращения с ней, все поддержат его. Но она продолжала иногда приходить без братьев. Потому что одно дело – тренировка, а другое – реальное сражение, в котором кому-то случайным образом не повезёт. А Сарма обязана была защищаться. Ребёнок перевёртыша должен был быть передан отцу. Вычислить отца ребёнка не составит труда, даже если они действительно всем скопом изнасилуют её. Герцоги слишком различны. В крайнем случае дитя закрепят за пределом. Но дело даже не в потере ребёнка, а в бесчестье Сармы. Если она не сумеет защитить себя от посягательств, то не сможет больше считаться герцогиней и воином. Она станет сереной. Это точно.

Хэллис – настоящая мразь. Просто намекая на то, что может поднять соответствующую тему, он уже пугает последствиями.

– Этот счастливец – Нинио, – наконец сказала она.

Нинио был и есть сильнее и умнее Хэллиса. Нинио сможет отомстить за младшую сестру, насколько бы мало в этом ни было смысла. И Хэллис почуял угрозу. Он не боялся встреч с Нинио так же, как боялась Сарма спаррингов с Хэллисом, но и этого было достаточно, чтобы наследник Классика, внезапно подобравшись, кивнул ей отойти в сторону.

Сарма солгала. Она собиралась весь день провести с Эю за самыми приятными занятиями для того, чтобы усыпить свои мысли, орущие о том, что Хэллиса ей никогда не поставить на место.

Следующим утром она всё придумывала, как вознаградит себя после встречи с Хэллисом. И занятость собственными мыслями даже немного отвлекла её от того факта, что братья собрались идти с ней. Она бы предпочла одного Фанги в спутники, ведь он может промолчать, но пошли и Ю, и Айрелл. Оба будут осуждать Хэллиса вслух и громко, доводя неудобство положения Сармы до максимума. Обладатели блестящего ума и обширных знаний, эти братья Сармы удивляли её абсолютным незнанием сути того, как измывается над ней Хэллис. Но, впрочем, это только её война и братья вправе даже не интересоваться её проблемами.

Однако в классический предел сегодня потянуло не только Ю и Айрелла – во внешних залах Хэллиса сегодня было полно герцогов из всех пределов перевёртышей. Неужели кто-то распустил негодные слухи об очередном унизительном избиении Сармы Дайиси?

Но все были одеты как для отдыха, пили крепкие напитки, мечами скорее развлекались, метали кинжалы, играли в карты. Это снизило напряжение Сармы.

И уж совсем неожиданно Ро предложил ей сыграть в одну старинную игру с фигурами и фишками, которую Сарма с детства любила, но которой почти не уделяла времени. И она начала получать удовольствие от игры, когда поняла, что Ро… проигрывает. Проигрывает, хотя она даже не напрягалась. Она была так удивлена, что решила дать Ро фору и позволила ему сбросить несколько рамок правил. Но это заметил подошедший Ю и возмутился.

– Дайиси решила победить Ро хоть как-нибудь, – прокомментировал происходящее Хэллис.

И Сарма про себя пожелала ему подавиться и сгореть, чтобы ей не пришлось в конце концов с ним тренироваться. Но он решил, что попал в цель своими словами и подошёл, чтобы помочь брату. Сделал несколько правильных ходов за Ро, спас несколько его фигур и ушёл. Однако только отстрочил победу Сармы. И когда услышал об этом, очень удивился:

– Да не может этого быть! Не может же быть такого результата!

– Я сбит с толку, – сказал Ро и крикнул Ол-Бьян-Мину Лифордскому: – Дайто! Сыграй со мной в приму.

И на месте Ро оказался Хэллис. Горло Сармы сжалось. Ей не нравилась сама мысль о том, чтобы быть так близко к Хэллису – он мог достать её рукой, немного наклонившись вперёд. Но она и сама себе не давала слишком много шансов открутиться, потому что при слабом везении у неё получиться намекнуть Хэллису, что он слишком пьян и перепутал игру и тренировку. И всё будет хорошо.

Однако Хэллис почти не пил – от него совсем ничем не пахло. Вообще. И, что ещё поразительнее – Хэллис тоже постепенно проигрывал Сарме. Он делал абсолютно верные ходы, мыслил правильно и быстро, был предусмотрителен, ничего не упускал, видел картину в целом, однако играл хуже Сармы. И, похоже, следил за подсчётом очков за время игры, потому что начал тщательнее продумывать каждый свой ход, что-то еле слышно и еле заметно шепча себе под нос.

– Может, изменим правила? – предложила Сарма.

Хэллис резко отказался, всем своим видом показывая оскорблённую гордость, и вскоре проиграл партию. Предложил реванш с изменёнными правилами и к концу снова ощутил, что проигрывает. Запаниковал. Сарма, сообразив, что может отдохнуть за игрой, действительно расслабилась. Ставок нет, а Хэллис настолько выше неё рангом, что ни выиграв, ни проиграв, она ничего этим не добьётся. Но противник только сильнее напрягся. В середине третьей партии, в который раз проиграв одну из ключевых фигур, Хэллис вскинул голову, повернув лицо в сторону, и Сарма поражённо отметила, что он пытается не позволить пролиться слезам обиды и осторожно моргает, сжав губы. Взрослый мужчина, Хенера ему в душу!..

– Ты совсем не умеешь приводить к финальной позиции, – решилась заметить Сарма. – Тогда без этого. Проигравшим будет тот, у кого количество фигур будет меньше. Засчитываем в любой момент игры.

Хэллис переменил позу и кивнул, не поднимая глаз. В полусумраке она заметила, как потемнели его щёки от прилившей к ним горячей крови.

Но Сарма не возликовала. Она искренне хотела бы ему проиграть, чтобы у него потом не возникло желания отомстить ей, вколотив её голову кулаками в каменный пол.

И, что самое странное, когда Хэллис выбирал ход, она видела тот же ход мыслей, которому подчинялась сама. Разве что она активнее атаковала и была в этом менее сумбурной. Хэллисом владела какая-то скованность мысли. Впрочем, она его понимала. Схлёстываясь с более сильным игроком в юности, она тоже ощущала себя учеником, видела только гениальные стороны вражеской стратегии и совсем не видела слабостей. Потому и терялась.

Но она не смогла сдержать смех, когда Хэллис, изо всех сил стараясь, начал играть как несмышлёныш, проигрывая ключевые фигуры одну за другой. И тогда он вспылил, бросил в Сарму фигуры и вскочил.

– Эй, эй, успокойся, – быстро заговорила она. – У этой игры свои правила и тактики, которые подмечаются с опытом.

Хэллис, к её удивлению, прислушался к ней и осторожно спросил:

– Ты очень опытный игрок?

– Нет, не слишком.

– Как обтекаемо.

– Немного играла в детстве, до войны провела шесть часов в игре и вот сейчас.

– Значит, по-твоему, я непроходимый тупица?

– Я так не думаю. Мы мыслим почти одинаково, – честно сказала она. – Ты просто боишься меня. Я же – дочь Рашингавы. А значит я интеллектуалка, как ты считаешь. Потому тебе видится расчёт даже там, где его нет.

Хэллис сощурился, глядя на неё.

– Кажется, ты говоришь то, что думаешь. Какое доверие!

– Я стараюсь быть предельно честной с теми, от кого не вижу угрозы. И в то время, когда не вижу.

Хэллису её слова не понравились, но прежде, чем он сказал или сделал что-то ещё, его отвлёк Кьёрен-Сэгерен, младший дракон Классика, подошедший в своей человекоподобной форме.

– А говорили, что ты будешь издеваться над Дайиси, – с интересом смотрел Кьёрен-Сэгерен, – физически.

– Кто тебе такое сказал?

– Кто-то мимоходом проговорил.

– Это наверняка были глупые слухи.

– Брось, это место похоже на ринг или цирк с удобными диванами вместо скамей. Ты хотел, чтобы все посмотрели на беспощадное избиение герцогини, потому и открыл этот зал. Все собрались, можешь начинать.

– Как всегда блещет любезностью и тактом, – закатил глаза Ю, оказавшийся рядом.