Полярные чувства

Оставив аппарат для подачи льда, Весников удивленно взирал на пистолет. Марыхин целился в грудь старика.

– Какого?! Ты охренел?!

– Не ожидал Андрей Степанович? Продумал да не все? Как тебе такой поворот?

– Коля, не дури. Я тебе заплатил. Могу дать еще. Все останется в тайне. Не порти наших отношений. Вали отсюда.

– Отношений?! Ты меня шантажировал! Это ты называешь отношениями? Я стану звездой.

– Че ты мелишь? Тронулся умом?

– Я? Нет. А ты – да.

– Коля, отпусти пистолет и разойдемся по-хорошему.

– Боишься, что испорчу твою месть и убью бабенку раньше времени?

– Это не твое дело, мое. Личное. Отдай пистолет.

– Нет. Сначала я убью тебя и стану звездой отдела.

– Да что ты мелешь?! Твою мать!

– А ты так и не врубился? Я брат того самого шизофреника!

– У вас разные фамилии, – остолбенел Весников, – это невозможно…

– Конечно, разные. Как только отец понял, что Егорка псих, сразу повел его менять фамилию. Он не хотел даже на бумагах иметь ничего общего с ненормальным! А потом и вовсе бросил нашу мать. Ты когда нашел Егорку не стал разбираться в его семейных делах и так был увлечен своей больной идеей, что не подумал, откуда у неработающего психа машина, квартира… А это все раньше мое было. Правда тачку я в свое время угнал у бывшего зэка. Этот дурень тоже ничего не знал, я сказал ему, что это его любимые осы постарались, и он поверил. И правда псих.

– Ты больной…

– Мать начала жаловаться. Говорила его состояние ухудшилось, хотя, казалось бы, куда там, – продолжил Марыхин, переводя пистолет с Весникова на Василису туда-обратно.

Старик от злобы скрипел зубами, но слушал. Василиса была ему нужна живой. Он жалел, что собственное оружие оставил в сумке за холодильником.

– Я проследил за братом и узнал о «Благодатной». Шарашкина контора, которую давно уже пора прикрыть, как оказалось, расцветала и сдирала деньги с Егорки. Деньги, которые на лечение выделяли мы с мамой. Там я, представитель закона, провел допрос и узнал, что мой брат-псих с кем-то сдружился. Конечно, меня это заинтересовало! Кто мог общаться с психом? Только такой же псих! Ну а дальше спасибо той же специальности, выяснил всю твою подноготную. Знаешь, что во всем этом хорошо? Ты за меня сделал грязную работу. Сам бы я не смог сдать брата в дурку.

– Хорошо. Признаю, ты умен, но дай мне довести дело до конца. Я столько лет к этому готовился! Тебе-то зачем все усложнять? Хочешь денег?

– Денег, – хмыкнул Марыхин, переводя взгляд на чуть живую Василису.

– Славы я хочу. Поймать маньяка! Кто из отдела об этом не мечтает?

– Но маньяк пойман. Полиция думает, что это твой брат. Улик на меня у них нет. Я все предусмотрел.

– Ни хрена! Бывший мент, а о том, что кто-то из нас может тебя подставить не подумал. Еще и сам притащил на место преступления все улики! Что у тебя в сумке?

Весников покосился на холодильник.

– Вспомнил, да? Сам говорил, хотел, чтобы эта баба, – кивком указал на Василису, – поняла, почему столько людей погибло. Доказательства притащил! Вот я вас обоих замочу и предоставлю коллегам улики.

– На них нет моих отпечатков, – зло бросил Весников, – ты в обломе.

– Ошибаешься! Я следил за братом. Я все видел. Я видел на месте преступления тебя! И снял на телефон. Не ожидал?

«Вот и объяснение найденному черному волосу», – догадалась Александра, вжавшись в стену. Рукавица и Соколов испепеляли ее взглядами. Отпугиватель не понадобился. Собаки мирно спали под действием снотворного. Алексея и Клавдии Евгеньевны видно не было.

– Где они? – одними губами спросил Владимир Андреевич. В его глазах стояло бешенство.

Она очень надеялась, что теща и зять все-таки стали благоразумными и где-то спрятались, но увидев Алексея, крадущегося с противоположной стороны от спецов, смачно про себя выругалась. Те тоже его заметили. Алексей с куском трубы в руках подбирался к холодильнику.

– Тебя поймают, – старик побледнел. Василиса застонала.

– Не думаю. Рассказать правду некому. Степа труп, а вы – почти.

Еще один выстрел ввел в замешательство и преступников, и полицию. Из соседнего цеха выполз окровавленный Степа. Не ожидавший подобного Марыхин на мгновение растерялся. Степа промазал, задев лишь ботинок. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы Марыхин перевел пистолет на нового противника, а Весников кинулся к сумке и столкнулся с разъяренным Алексеем. Завязалась драка.

Спецы бросились в атаку. Одни скрутили Марыхина, другие прикрыли Василису, третьи схватили Весникова, оттеснив Алексея. Труба выпала из его рук. Сам он прислонился к стене, схватившись за плечо. В голове двоилось.

– Доченька! – закричала Клавдия Евгеньевна, вынырнув из укрытия и, бросившись к дочери. Как оказалось, она пряталась за тем же холодильником.

– Мама… – прошептала Василиса и лишилась сознания.

Александра вызвала скорую. Вскоре с улицы заорала сирена.

Глава 37

Василису и ребенка удалось спасти, но их положили в больницу на сохранение. Алексей со сломанной рукой и сотрясением мозга приходил каждый день и сидел пока жена не засыпала. Тогда он вызывал такси до другой больницы, где лежала Клавдия Евгеньевна. На выходе из Хладокомбината у нее случился сердечный приступ. Все обошлось, но женщина была слаба и нуждалась в уходе. Василиса же думала, что мама сидит дома и набирается сил после перенесенного эмоционального потрясения – правду ей не говорили, боясь последствий.

В один из дней к Василисе пришел непримечательный мужчина за сорок. Он представился Антоном Коликовым и подарил открытку: «Лучшей актрисе!» А потом они долго смеялись над планом Рукавицы под кодовым названием «Спящая красавица». Владимир Андреевич тоже приходил, а вместе с ним Александра и Дмитрий.

Алексей дал показания против Весникова и Марыхина. Оказалось, он не только безрассудно прятался за холодильником, но и записывал разговор на диктофон. К счастью во время драки мобильник «выжил», правда экран теперь был в трещинах.

Степа, а точнее Степан Аркадьевич Рохин умер, не доехав до больницы и таким образом единственным доказательством его причастности и причастности Марыхина к преступлениям Весникова оставалась телефонная запись.

Марыхин сознался в сговоре с Весниковым и в похищении Василисы. Сдал еще парочку сотрудников, оказывавших «помощь» следствию, среди которых оказались полицейские, упустившие Петрова в гипермаркете «Карусель», а также те, кто выводил из строя оборудование и стопорил работу специалистов, работающих над разгадкой шифра.

Журналиста – брата Марыхина повязать не смогли, поскольку единственным его нарушением было соглашение о выпуске статей. Однако против его газеты начались активные проверки на предмет коррупции и связей с криминальными элементами.

Среди найденных в сумке вещей обнаружились улики, которые до конца развеяли оставшиеся у кого-либо сомнения насчет истинного лица старика с родинкой на правой щеке. Андрей Стапанович Весников, прикрываясь инвалидностью, знакомился с посетителями «Максипиццы», втирался в доверие. Женщины легко велись. Кто откажет старику-инвалиду? Кто поверит, что этот человек психически неуравновешенный тип, способный на скорую расправу с любым, чья смерть поможет в осуществлении безумного плана? Консультант из «Сокровищницы» вообще согласилась привезти ему домой продукты. Теперь всем стало понятно, что она делала перед смертью в чужом районе.

Весников поведал полиции, что иногда убивал Петров, иногда он сам. В случае самоличной расправы, старик привозил женщин в бывшее «Царство мороженого», а, замучав жертву, отпускал на свободу – в холодную ночь, где ее поджидала смерть.

В отношении бывшего «Хладокомбината» велись проверки. Следователей очень заинтересовала фирма, которая по бумагам отвечала за разрушенное здание и должна была в ближайшие сроки построить развлекательный центр.

Что касается самого Петрова, то с него сняли часть обвинений, однако болезнь сделала свое дело, окончательно рассорив несчастного с реальностью. Его мать ходила по всем инстанциям, умоляя о позволении забрать сына домой. Чем закончились ее мытарства, никто не знал.

Как и подозревала Александра, каждая из жертв Шифровальщика так или иначе имела связь с Василисой. Первая была подругой. Вторая работала в ее любимом магазине и имела с Василисой хорошие приятельские отношения. Третья оказалась учительницей литературы. Четвертая – гинекологом и матерью бывшей одноклассницы. Именно она, как и сообщал в своем блоге Весников, привела к еще одному трупу – Федорову Артему Евгеньевичу – второму мужу Клавдии Евгеньевны и отцу Василисы. Весников признался, что пьяницу он убивал с особым наслаждением, ведь когда-то тот увел его жену. Шестой жертвой стала несчастная Кропоткина Лида, по несчастливой случайности подружившаяся в больнице с Василисой.