Следуй за белой совой. Слушай своё сердце

– Я разучилась чувствовать.

– Значит, просто поверь мне.

Она молчит. Она слишком привыкла не верить людям.

Больше я ничего не вижу. Я стою у огромного зеркала, у которого нет начала и конца, и гляжу в него.

Я чувствую свое тело – руки, кожу, дыхание. Но отражения нет.

Что я должен понять?

Что я должен понять?

Я кричу, но не слышу своего голоса.

«Приходи через неделю», – говорит Дава. Покажу тебе последнего врага.

Альбер в задумчивости брел из ашрама к домику, в котором они с Нэшей остановились в Ладакхе. Он решил не возвращаться сразу, а побыть наедине со своими мыслями.

Голова после выпитого напитка была тяжелой. Альбера преследовало чувство досады и раздражения. «Какой-то шарлатан этот Дава! – неслось в голове. – Лучше б уж закрутил роман с Нэшей, чем как осел перся бы к этому никчёмному мудрецу».

Нэша лежала на своей кровати в наушниках, подпевая исполнителю совершенно фальшивым голосом.

– Че слушаешь?

– Нэнси Синатра, знаешь? – не оборачиваясь отозвалась девушка.

– Ого, любишь американские 60-е?

– Ага. Как сходил?

– Никак, – помедлив, ответил Адьбэр. – Дава ничего путного не сказал.

– А ты спросил что-то путное? – Нэша, наконец, повернулась к Альберу и вынула из уха один наушник. – Что ты хотел услышать?

– Не знаю. Я уже сам не знаю, Нэша… Я думал, что во мне что-то сломалось после гибели Томаша… Но оказалось, что это произошло гораздо раньше. Я не готов заглядывать так глубоко.

– Так чего ты хочешь тогда? – с некоторым раздражением отозвалась девушка.

Альбер сел рядом с ней на кровать. Вытащил у Нэши второй наушник. Помолчали.

– А ты как сходила в храм Тары? – наконец проговорил Альбер и улыбнулся, глядя в живые черные глаза индианки.

– Никак, – улыбнулась в ответ Нэша. – Тара отругала меня.

– За что?

– Вот за это, – ответила Нэша и вдруг, обхватив голову Альбера ладонями, прижалась губами к его губам.

IV

Озеро огромным плоским блином растекается по долине. Затерявшаяся на берегу, среди выжженных солнцем предгорий, деревушка еще спит.

Ничто не тревожит спокойствия и безмолвия рассвета.

Можно повернуть голову и смотреть на снежные вершины Чантана, которые питают озеро своими лазурными водами.

По бесплодным высохшим склонам где-то вдалеке несутся стада архаров, поднятые с ночевки рысью.

На черном песке наши следы. Скоро они разойдутся в разные стороны.

Но пока… Пока мы здесь, на берегу самого высокогорного озера в мире, слушаем ветер.

Ничего нет. Только этот свободный, бесконечный ветер.

Нет правильного и неправильного.

Нет плохого и хорошего.

Нет ничего, что не могло бы случиться.

Что такое неделя? Много это или мало?

Слишком мало, чтобы сказать себе «да». И слишком много, чтобы сказать «нет».

Альбер дремал. Нэша вылезла из палатки и потянулась. Подошла к кромке воды. Закрыла глаза и прошептала короткую мантру.

На востоке родился первый луч солнца и нырнул под полог палатки.

Нэша присела рядом. Лицо Альбера в тени палатки казалось почти белым. Он улыбался во сне. Впервые за все это время.

Нэша легонько тронула его темные волосы, стараясь не заглядывать в его сон. Он еще не знает того, что знает она.

У него свой путь к ответам. И к Любви.

Она – просто попутчица, лишь пыль на одной из тысячи дорог. Как и он – пыль на ее дороге.

– Пора, Альбер, вставай, – позвала Нэша.

Альбер открыл глаза.

– Ты так мало спишь, – отозвался он. – Как ты высыпаешься?

– Нам нужно ехать, Дава ждет тебя. – Нэша, казалось, была чем-то расстроена.

– Что-то не так? – Альбер заглянул девушке в глаза. – Дава ждет вечером. А нам ехать до Леха около 2 часов. Мы можем побыть здесь до обеда.

– Хорошо, – вдруг легко согласилась Нэша и, схватив Альбера за руку, потянула его к озеру. – Ты когда-нибудь купался на Марсе?