Следуй за белой совой. Слушай своё сердце

К такому прогнозированию Альбер приучил себя еще во времена учебы в школе, когда втихомолку от отца составлял свои первые бизнес-планы. Уже тогда он собирал максимум информации по интересующему его предмету – будь то продажа лимонада местных фермеров в лучшие кафешки Подебрад или понравившаяся ему девчонка из параллельного класса.

То же касалось и путешествий. Собираясь направиться в какую-либо точку мира, Альбер загодя собирал всю информацию, которая могла понадобиться для самостоятельной поездки. Учил основы языка, изучал климат, культуру и обычаи местных жителей.

Это давало результат. В поездках и вообще любых делах, общении с людьми Альбер почти всегда оказывался в выигрышном положении. Ведь он знал о них многое, они же не знали о нем ничего.

После несчастного случая в Гималаях с его другом Томашем, пропавшим без вести во время схода лавины, Альбер не вернулся домой в Подебрады и вот уже полгода находился в непрерывном движении.

Он успел объехать всю Северную Америку, около 3 месяцев жил в общине индейцев чероки, где и выучил много слов, обозначающих по большей степени тотемных животных. У каждого индейца было свое тотемное имя. Имя Нэша означало «сова».

Альбер отложил карту, поймав себя на мысли, что любуется спящей девушкой, разглядывая ее тонкие, но сильные руки, покрытые от запястий до локтей замысловатыми татуировками.

Что-то в ней было потаенное. Альбер чувствовал, что вся эта ее бравада – наносная и под ней скрыты тонны запрятанных от всех, а может, и от себя самой, мыслей и чувств.

Вдруг Нэша сильно дернулась во сне и, подскочив, словно ужаленная, уселась и уставилась на Альбера.

– Эй, – позвал он. Нэша не ответила. Несмотря на то, что ее глаза были открыты, казалось, она еще спит.

– Опять ходишь к нему? – медленно проговорила Нэша, глядя пустыми глазами сквозь Альбера. – Хватит к нему ходить. Отпусти его. Белая птица летит по небу, ведет меня в твой сон. Пока не отпустишь его, будешь умирать каждую ночь по частицам, пока весь не умрешь.

Альбер, оцепенев, молчал, не решаясь разбудить Нэшу. Но она больше ничего не говорила.

– Нэша, – он легонько тронул ее за плечо.

– А? – очнулась она. Посмотрела на Альбера внимательно и, увидев его замешательство, весело расхохоталась. – Ну да, да, бывает у меня. Сам понимаешь, чероки, летаю во сне белой совой. Могу видеть сны тех, кто рядом спит. Кстати, поэтому парни рядом со мной долго не задерживаются. Но так даже веселее! – хохотнула она и стукнула Альбера ладошкой по лбу. – Ну хорош, не делай вид, что тебя это сильно удивляет. Ты ж из бывалых, это видно.

– Да, я уже привык к твоим выходкам. То, что ты и во сне их продолжаешь, меня не удивляет, – парировал Альбер, которому начинала нравиться ее манера общения. А главное – она не лезла в душу, если не считать только что произошедший случай.

– Но про друга я серьезно, – словно в ответ на его мысли сказала Нэша. – Отпусти его, иначе не станешь свободным. И никакой Дава тебе не поможет, если не перестанешь винить себя.

– Давай не будем об этом, – строго проговорил Альбер. – Я ваши индейские фишки знаю. И верю тебе про сову и всё такое. Но к Дава я еду не только за этим.

– А зачем?

Альбер мгновение колебался, словно решаясь на что-то.

– Скажу тебе после того, как поговорю с ним, обещаю.

– Заметано! – бодро отозвалась Нэша и взглянула на часы. – О, скоро рассвет, на моих 4.15. Самое время для медитации. Но в дороге можно ею пренебречь. – С этими словами она вытащила из сумки консервную банку с овощным рагу и открыла ее.– Какая же я голодная!

III

В ашраме[1 - Ашрам – обитель мудрецов и отшельников в Индии, обычно расположенная в отдалённой местности.] чисто и светло.

Гул моих шагов созвучен ударам сердца. Я вхожу в большой, просторный и пустой зал. Золотыми бликами солнечные зайчики бросаются через узкие высокие окна мне в глаза, слепят.

Дава сидит в самом конце зала, и мне даже не разобрать его лица.

Курятся благовония на маленьких алтарях перед изображениями Будды и его учеников у каждой из четырех стен.

Подходит монах и передает слова Дава.

Тот спрашивает, чего я хочу и зачем я здесь.

Я хочу произнести давно заготовленный ответ, но губы не слушаются.

«Что главное в жизни?» – спрашиваю я, и помощник уходит к Дава, потом возвращается.

«Найти себя», – его ответ.

«Как найти себя?» – снова спрашиваю я, понимая, что все идет не по плану.

Дава говорит, что найти себя мне мешают три врага. Он покажет мне моих врагов, если я не боюсь узнать их имена.

Я соглашаюсь, и помощник приносит мне чашу с каким-то дурманящим напитком. Жидкость обжигает губы, скатывается по пищеводу огненным змеем, рождая в животе растущее вместе со мной пламя.

Я становлюсь все больше, уже не чувствую границ своего тела, поднимаюсь под своды обители Дава. Потолок рушится, осыпаются стены, словно пыльца с распустившихся цветов.

Тает оставшийся далеко внизу ашрам, Гималаи белым пятном уносятся куда-то в сторону.

И вдруг все пропадает.

Я слышу голос, который говорит мне: «Твой первый враг – твое прошлое».

Мне 12 лет. Я стою перед закрытой дверью больничной палаты, пытаясь заглянуть через стекло внутрь.

Выходит отец. Его лицо искажено отчаянием. Я знаю, что он скажет мне.

Я знаю, что возненавижу его. Зачем ему все его деньги, связи, счета, если они не вернут мне мать?

С этого момента я больше не возьму у него ни копейки. Я добьюсь всего сам.

Я проклинаю его богатство и отрекаюсь от него. Я стану свободным.

Мой друг Томаш – вот кто по-настоящему свободен. Свободен, потому что у него нет богатого отца, у него нет ничьих неоправданных ожиданий, он может быть собой, а не наследником чьей-то известной фамилии.

Голос снова говорит: «Твой второй враг – твое будущее».

Мне 30. Я добился всего сам. У меня свой бизнес. Я богат. Меня любят женщины. Я живу в свое удовольствие. И я ни черта не свободен.

Я смутно вижу женскую фигуру. Длинные каштановые волосы, распахнутые зеленые глаза.

Я улыбаюсь, но в них только печаль.

– Я люблю тебя, разве ты не видишь? – спрашиваю я.

– А разве это можно увидеть? – отвечает она.

– Разве не чувствуешь?