Сеньорита Удача. Игра Случая

Что же, он сыт по горло этими землями, можно перебраться через залив Ла Плата в соседнюю Бразилию. Там-то уж точно парагвайцы его не найдут.

Сложность была лишь с матросами. Те были крещеными индейцами, которых иезуиты в своем государстве держали под полным контролем. Краснокожие боялись гнева своих пастырей и гнева Божьего.

«Не захотят служить на моем судне, пусть убираются на все четыре стороны! Найду я матросов! – думал он. – Продам вино, будем чем платить жалование. Ещё и останется!»

Светало. До Буэнос-Айреса было рукой подать. Новоявленный капитан рассчитывал чуть ближе к полудню оказаться в городе.

Неожиданно ноздри уловили слабый запах дыма. Что это? Кок на камбузе[31 - Камбуз – помещение в носовой части судна, служащее для приготовления пищи (кухня).] проснулся готовить завтрак?

– Горим! Пожар! – закричал кто-то с палубы.

Эстебан почти вывалился из гамака, вскочил, выбежал из каюты.

Камбуз был охвачен пламенем. Один из матросов вытаскивал оттуда кока в тлеющей одежде.

– Что с ним? – коротко спросил Корейос, и, не дожидаясь ответа заорал: – Ведра за борт! Топор мне!

Сам он бросился к румпелю[32 - Румпель – специальный рычаг, являющийся составной частью рулевого устройства корабля], налег на него, разворачивая судно к берегу.

– Пьян, – донеслось до Эстебана в ответ.

«Вино! Эти краснокожие твари совершенно не умеют пить!» – с отчаяньем думал он, разворачивая галеру.

Матросов после нападения дикарей осталось мало. Такими силами не удавалось затушить пожар быстро. Индейцы поднимали ведра воды, лили их на камбуз, но их сил не хватало. Огонь быстро распространялся по сухому дереву.

Корейос схватил топор и принялся рубить одну из двух мачт галеры, чтобы уронить в воду парус. Это был один из самых действенных способов быстро потушить пламя – накрыть место возгорания мокрой тканью. Иначе ничего будет не спасти.

Уже в дыму и почти у берега им удалось накрыть пылающий отсек мокрой парусиной. Это частично локализовало пожар, но он уже проник на нижнюю палубу.

– На весла! – заорал Корейос – Гребём к берегу!

Несколько взмахов, и галера врезалась в песок.

Им повезло. В этот зимний месяц стояла редкая сушь, и дождей давно не было. Иначе всё вокруг было бы заболочено.

– Бочки выкидывайте за борт! – кричал капитан.

Почти задыхаясь от дыма, матросы вытаскивали из трюма вино. Эстебан, надрываясь от тяжести, помогал им. Он уже понимал, что судно не спасти, поэтому старался сделать всё, что мог, чтобы уберечь хотя бы часть груза.

Весь товар вытащить не удалось, так как огонь проник в трюм и загорелись бочки.

Корейос, заглянувший на нижнюю палубу, на мгновение замер.

Он знал, что иезуиты для того, чтобы вино дольше не портилось от перепадов зимних температур и встряски, добавляли в него виноградный спирт. Тот при сильном разогреве мог вспыхнуть. Несколько бочек уже было объято пламенем.

– За борт! Все за борт! – заорал он, бросаясь трюма наружу.

Вовремя. Прямо за его спинной взмыл вверх столб пламени.

Корейос прыгнул в воду.

Когда он добрался до близкого берега, за его спиной полыхала галера, вокруг которой плавали уцелевшие бочки с вином.

Глава 10. Французская шпионка

Почти в полной темноте неподалеку от португальской крепости Колония-дель-Сакраменто[33 - Колония-дель-Сакраменто – город-порт на территории современного Уругвая. В XVII веке принадлежал бразильским колониям Португалии.] пристала старая каракка[34 - Каракка – трёхмачтовое парусное судно.] французских контрабандистов.

В те времена эти отважные вольные торговцы, призрев все территориальные законы, ходили вдоль побережья по маленьким колониям с торговыми миссиями. Чтобы не быть атакованными военными кораблями, контрабандисты на всякий случай имели целый набор разных флагов.

Колония-дель-Сакраменто была хорошо укрепленным португальским фортом, поэтому близко к ней французские мореходы не могли подойти.

От каракки отделилась шлюпка, на носу которой покачивался притененный тканью фонарь.

Через некоторое время лодка ткнулась носом в берег.

– Отчаянная вы, Катрин, – сказал в темноте шкипер[35 - Шкипер – капитан торгового или рыболовецкого судна], подавая руку женщине в монашеском одеянии. – Я бы ни за что не пошел на подобный риск. И этот костюм… Грех же.

Монахиня спрыгнула на берег с грациозностью ленивой кошки. Это была женщина лет тридцати пяти или немногим старше, чуть склонная к приятной глазу полноте.

– Я столько вынесла, что уже не боюсь не Бога, ни Дьявола. Терять мне больше нечего, кроме сына. Но я надеюсь, Его высокопреосвященство оценит все мои старания по заслугам.

– Вы верите кардиналу?

– Верю, что он вернет отнятое у меня… Через два месяца, день в день, я выведаю всё о положении дел в Колонии-дель-Сакраменто и Буэнос-Айресе. Там меня можете снова забрать. Я буду готова доложить всю подноготную испанцев и португальцев по обе стороны залива Ла-Плата.

– Держите узелок, мадам. Здесь еда. Деньги у вас есть?

Женщина усмехнулась в темноте и не ответила на последний вопрос. Не хватало ещё, чтобы капитан её обокрал. Она, конечно, спала с ним в пути, но предпочитала не касаться вопроса, сколько у неё наличности. Кто же верит в порядочность контрабандиста?

Шкипер обернулся к матросам:

– Разожгите костер для дамы, чтобы она не замерзла этой ночью. Только быстрее. Надо уходить. С рассветом наших парусов не должно быть даже на горизонте.

Пока парни с его судна рыскали по берегу в поисках дров, шкипер снова обратился к монахине:

– Вы как-то обмолвились, мадам, что потеряли плантации на Гваделупе[36 - Гваделупа – остров в Карибском море, принадлежал к французским колониям.]. Я не осмеливался спрашивать подробности… Но может быть сейчас всё-таки скажете? Как это произошло? Это тайна? – он присел у охапки принесенных дров, взял масляный фонарь и стал от него поджигать сухую траву.

– Нет никакой тайны, – она улыбнулась любовнику той улыбкой, которой говорят с человеком, который лишь на какую-то часть пути становится немного ближе. – На острове всего двенадцать тысяч человек. Рабочих рук не хватает, чтобы обрабатывать плантации. Мои муж и отец, имея несколько торговых кораблей, стали завозить «черный товар» из Африки.

– Но Франция не занимается работорговлей! – удивлённо обернулся в её сторону шкипер.

– А зря, – жестко сказала женщина. – От этого прямой ущерб всем. Кто-то же должен работать. Почему не чернокожие? Весь мир уже занимается продажей «чёрного товара», и только мы, французы, отстаем…

– Если я правильно понял, это и послужило поводами для несчастий вашей семьи? Не так ли, мадам Франсёр?

– Губернатор узнал об этом и наложил руку на наши плантации, – Катрин поёжилась на холодном зимнем ветру, дующем со стороны залива.

– А ваши муж и отец… Что с ними?