Сеньорита Удача. Игра Случая

– Бейле, Жуана смыло! Держи парус!

– Я не справлюсь одна!

– Берег близко… Дойдем!

В какой-то момент лодка сильно накренилась, и плохо закрепленные мешки повалились на один борт. Это еще больше усугубило и без того незавидное положение судна.

Катрин, понимая, что лодка вот-вот ляжет на воду и черпнет воды, прижимая шкатулку к груди, поползла на палубу.

Первое, что она увидела – это длинное, затянутое серой дымкой дождя песчаное побережье, на котором возвышалась крепость. До Буэнос-Айреса было рукой подать.

Управиться с рулем и парусом брату и сестре в такую суровую погоду было сложно. Накренившуюся из-за груза лодку развернуло почти боком к волне. Была опасность перевернуться.

Их несло прямо на каменную пристань, отвернуть было уже невозможно.

Резкий удар о камни почти выправил палубу в прямое положение.

От толчка Роберто снесло за борт, и он скрылся в пучине.

– Ребе! – пронзительно закричала девушка.

От этого же удара Катрин не устояла на ногах. Шкатулка из рук выпала, откатилась к мачте и ударилась о железное крепление. Она раскололась напополам и опрокинулась. Из неё посыпались обычные игральные карты, на оборотной стороне которых стало заметно картинки и какие-то надписи.

Налетевший порыв ветра закружил карты в воздухе. Почти в тот же миг они растаяли на глазах изумленной мадам Франсёр.

Прямо к руке упавшей женщины выкатились два кольца. Катрин машинально накрыла их рукой, чтобы те не потерялись.

Чтобы не потерять кольца, женщина надела их на пальцы, попыталась подняться, но тут второй удар остова судна о причал отбросил её к самому борту. Лодка сильно накренилась, и почти легла на воду, зацепившись о камни.

Третьим ударом мачту переломило. Не удержавшись, мадам полетела в ледяные воды.

Женщина, успев вынырнуть, увидела, как судёнышко разламывается и превращается в груду досок… Ещё ей показалось, что на пляшущих белых бурунах носится большая белая собака. Но, скорее всего, это было просто видение от страха.

В ужасе от того, что утонет, так как не умеет плавать, Катрин схватилась намертво за какую-то доску. Волна накрыла её с головой и потащила к берегу. Мадам Франсёр вынырнула, и глотнула воздуха.

Холод сводил все тело судорогой. Женщина видела, что спасительный берег уже близко. Главное было не выпустить дерево из рук…

Где-то неподалеку от неё барахталась в воде Бланка. Роберто не было видно.

Берег… совсем близко берег…

Белый волк перепрыгнул с доски на доску, перекувыркнулся в воздухе и стал почти прозрачным гибким юношей в костюме уличного акробата. Он ловко удерживал равновесие на бурунах и переворачивающихся в воде обломках мачты бывшего рыбачьего судна. Ему было весело. Он выхватывал из воздуха карты, ловко тасуя их в тонких, худых пальцах, и снова отпускал.

Имя этому невидимке было Случай, а в руках он держал Колоду Судьбы.

Подхваченные ветром, карты неслись в сторону города, попадали в печные трубы, врывались с ветром в распахнутые двери домов, падали на пороги… А если на улицах оказывался случайный прохожий, карты, пикировали прямо в ладони – кому по одной, а кому и несколько. Они словно бы притягивались к людям, так как их задача была менять судьбы.

Жители Буэнос-Айреса даже не осознавали их присутствия. Просто внезапно, совсем случайно их озаряли странные, совсем не свойственные им чуждые мысли, странные желания и стремления.

Глава 3. Тюрьма Буэнос-Айреса

Холод – это адская боль, которая сводит мышцы болезненными судорогами. Холод тянул куда-то во тьму, в бесконечный мрак небытия. Вставать и шевелиться не было никаких сил. Неожиданно откуда-то пришло тепло чьей-то горячей ладони, коснувшейся ледяного лба.

– Сеньора, вы живы?

Катрин открыла глаза и увидела над собой склонившегося человека лет тридцати.

– Меня зовут Алехандро Ромеро. Я – альгвасил[45 - Альгвасил – в Испании младшее должностное лицо, ответственное за выполнение приказов суда и трибуналов, выполняющий функцию полицейского.] таможенной службы порта Буэнос-Айрес.

Человек смотрел на неё с выражением озадаченного недоумения. Он видел перед собой женщину, которая была несколько старше его. На ней было монашеское одеяние. Это сбивало с толку.

Монахинь в этих краях отродясь не видели. В Кастилии, откуда этот человек был родом, он бы не удивился, но в Буэнос-Айресе появление незнакомки вызывало больше вопросов, чем ответов. Её коротко стриженные, темно-каштановые волосы говорили о том, что он не ошибся, и эта женщина была из невест христовых.

Крушение рыбацкой лодки он заметил ещё из здания портовой службы, которое находилось на берегу. Альгвасил поспешил на помощь.

На песке у полосы прибоя он увидел сначала молодую девушку, которая уже пришла в себя. Второй была несчастная в монашеском одеянии. Она лежала ничком, вцепившись в доску. Ромеро на ходу бросил свой плащ девице, чтобы она укрылась, и поспешил к монахине.

Катрин, обвела безумным, полным ужаса взглядом побережье и штормящий залив, и попыталась подняться. Альгвасил подал ей руку.

– Мы… наша лодка… – начала было женщина.

– Я видел, – коротко сказал мужчина. – Пройдемте со мной. Здесь недалеко есть место, где вы можете обогреться…

Катрин, почти ничего не соображая от холода и пережитого страха, направилась за ним.

Бланка металась по берегу, напряженно, полными слёз глазами вглядываясь в свинцовые воды. Где-то там должен быть её брат. Где он? Почему она его не видит? Отчего Роберто не вынесло волнами, как её? На этом длинном песчаном берегу негде спрятаться.

Катрин подошла к ней и тихо сказала:

– Слава Деве Марии, вы – выжили. Идёмте…

Бланка, в последний раз обернулась на воду и приняла для себя страшную правду о том, что брат утонул. Она взглянула на монахиню и молча накинула на её плечи часть плаща, делясь скудным теплом.

Альгвасил подошел к воде и вытащил какую-то мокрую тряпку. Когда он тряхнул, из неё на берег выпали зерна кофе. Это был развязавшийся, а оттого пустой мешок из трюма.

Недоумение Ромеро возросло. Он отлично знал, что кофе на окрестных плантациях никто не выращивает. Обычно его везут или торговцы-иезуиты из далекого Асунсьона или контрабандисты из португальской Колонии-дель-Сакраменто. Кофе здесь, в округе, стоил очень дорого.

Как человек, привыкший иметь дела с контрабандистами, Ромеро не сильно этому удивился. Его больше поразило то, что найденные после крушения рыбачьей лодки пострадавшие были женщинами, одна из которых – монахиня. А где мужчины?

У него было много вопросов, но он понимал, что после купания в ледяной воде прежде всего несчастным надо согреться у очага и выпить горячего вина. Поэтому, прихватив мешок с остатками кофе, он, кивнул незнакомкам и зашагал к зданию порта. Выжившие, тесно прижавшись друг к другу и кутаясь в его плащ, поспешили за ним.

Здание, к которому направлялся Алехандро, выделялось из всех прочих убогих строений округи добротностью и основательностью. У него было несколько функций. С одной стороны была дверь портовой службы, а с другой можно было попасть в здание городской тюрьмы, в которой были камеры, личный кабинет начальника тюрьмы и пыточная.

Палач, в основном, был без работы, да и заключённых в тюрьме не было. Самые теплые и удобные камеры давным-давно использовались как комнаты для обычного проживания самого Алехандро и начальника тюрьмы Хосе Родригеса.

Альгвасил сразу же повёл промокших и продрогших женщин в свой большой и просторный кабинет с большим столом, за которым любила собираться компания его друзей. Сейчас там жарко горел очаг, возле которого дремал в кресле дон Хосе. При виде женщин он сразу же вскочил.

При всём христианском милосердии, которое Алехандро готов был проявить к двум несчастным жертвам крушения рыбачьей лодки, больше его беспокоила другая напасть. Ею было прибытие испанского посольства из Лимы.