Забытые

Миную парк, двор, поднимаюсь к себе. Спешно принимаю душ, надеваю свежий костюм из тонкого хлопка и спускаюсь в столовую. На подходе понимаю, что родителей уже нет. Досадно. Люблю завтракать вместе.

Зато есть Маркус.

Слыша оживлённую беседу, замедляю шаг:

– … а почему все гости пришли вчера с одними людьми, а танцевали с другими? – голос Лены звенит на весь коридор.

– Потому что на балу принято меняться партнёрами, – Маркус говорит приглушённо. Скорее всего от того, что его рот набит едой.

– А если мне не захочется меняться? Вот тебе хотелось вчера поменять Аврору на другую даму?

Останавливаюсь, не решаясь приблизиться к приоткрытой двери. Чтобы не выдать своего присутствия, стараюсь не шевелиться и дышать неслышно. Для большей конспирации отгораживаюсь от Маркуса всеми известными барьерами и с любопытством слушаю продолжение:

– Стоять всё время в одной паре невежливо, вдруг кто-то тоже хочет потанцевать с кем-то из нас.

Ощущаю замешательство парня.

– Тебе хотелось танцевать с кем-то кроме Авроры? – вопрос Лены звучит одновременно гневно и недоумённо. Она искренне верит, что меня невозможно променять на кого-то другого. Вот это сестринская солидарность!

– Нет, то есть я не один хотел с ней танцевать. Было бы эгоистично лишить остальных возможности потанцевать с главной дамой вечера.

– Но ты же был главным кавалером. И мог бы всем сказать, что с Авророй танцуешь только ты. Главных все слушаются, как папу.

– Угу. Только я не наш папа, – Маркус бубнит неразборчиво, но догадаться что именно несложно.

– И в таком случае лучше сначала спросить у Авроры, хочет ли она весь вечер танцевать только со мной.

– Конечно хочет! – Лена возмущённо цокает, вызывая непроизвольную улыбку. – Вы так красиво смотрелись вместе, что мне тоже захотелось завести себе кавалера, – от мечтательного голоса сестрёнки улыбка становится шире, а фантазия рисует как она закатывает глаза к потолку и наматывает волосы на пальцы.

Но почти сразу малышка переходит на заговорщицкий шёпот:

– Только маме не говори. А то она думает, что мне до сих пор нравятся только куклы.

Сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть. Маркус поражён не меньше. В одиннадцать лет меня заботили выбор меча для обучения и ширина растяжки для шпагата. Про мальчиков я узнала намного позже.

– Эээ… И кто же тебе нравится, кроме кукол?

– Мне нравишься ты, но тебе уже нравится Аврора. Поэтому остаются только сыновья мэра. Они, конечно, скучные, зато вежливые и дарят цветы.

Новое заявление Лены повергает Маркуса в остолбенение. В Эфире ощущаю его полную растерянность. Заглядываю в дверную щель, сгорая от любопытства. Откинувшись на спинку стула, он сидит с ошарашенным лицом и ерошит волосы. Лена же невозмутимо пьёт чай, закусывая бутербродом с маслом.

– А с чего ты взяла, что мне нравится Аврора? – с наигранным равнодушием парень идёт ва-банк. – Мы же всё-таки брат и сестра.

Девчушка перестаёт есть. Отложив бутерброд, она сначала смеривает его оценивающим взглядом, а после серьёзно изрекает:

– И что? Наши папа и мама ведь не твои настоящие мама и папа. Вы с Авророй всегда и везде вместе. И она тебе улыбается.

Что?! Это настолько явно, что заметно даже одиннадцатилетней девочке?

– Она всем улыбается, когда ей хочется, – Маркус пытается оправдать то ли меня, то ли себя.

– Да. Но тебе она улыбается по-другому.

Задумавшись, случайно задеваю дверную ручку. Раздаётся противный скрип, от которого вздрагивают все, кроме Лены. Как банально! Досада за собственную неуклюжесть затмевает неловкость от услышанного.

– Аврора, привет! – подскочив от радости, сестрёнка энергично машет из-за стола.

Скрываю смущение за широкой улыбкой:

– Доброе утро, девочки – мальчики.

– Привет.

Маркус здоровается, не поворачивая головы, демонстрируя небывалый интерес к запеканке в своей тарелке. Удивлённая его безразличием, прохожу к столу и занимаю мамино место напротив.

– Что есть на завтрак?

Отвечать никто не спешит, поэтому оглядываю стол сама: овсяная каша с ягодами, творожная запеканка, печёные тыква и яблоки, домашние сыр, масло, хлеб, клюквенный морс, чай, кофе – и это только то, что стоит рядом. Глотая слюни, выбираю кашу, печёные фрукты и ароматный чай.

– Я вчера к тебе не зашла, ты спал, – гляжу в упор на Маркуса, желая, чтобы он посмотрел мне в глаза. Нехотя он отрывается от созерцания своей тарелки и поднимает на меня хмурый взгляд. По коже ползут мурашки.

– Да, проспал почти сутки, – он безразлично пожимает плечами, повергая меня в полное недоумение.

«Всё в порядке?»

Пытаюсь считать его чувства, но сквозь ментальный блок не ощущаю ничего. Что происходит?

«Да. Всё нормально. Чувствую себя как ни в чём не бывало. Спасибо за беспокойство.»

Внутри закипает злость. Чем я заслужила такое равнодушие?!

Дышу квадратом. Чтобы успокоиться, меняю тему:

– А где мама с папой?

Маркус выбирает промолчать, поэтому отвечает только Лена:

– Папа ещё перед завтраком улетел в столицу. Мама ушла на обход, смотреть, как убрали дом после бала. А вы что будете делать?

Запинаюсь на полуслове – ни на мгновение не задумывалась, чем займу свободную неделю до отъезда в Палермо.

Но внезапно в поле зрения появляется Эдвард, у которого на этот счёт явно есть предложения, от которых нельзя отказаться.

– Доброе утро, мистер, мисс, – дворецкий кланяется всем по очереди. – Прошу прощения, что прерываю ваш завтрак. Согласно распоряжению господина Виктора, я должен передать вам его поручения.

Разочарованно подпираю щёку – безделье опять отменяется.

– Маркус, вы направляетесь в сады и теплицы контролировать сбор сезонного урожая. Аврора, в гостиной вас ожидает новый управляющий имением. Вам предстоит за неделю познакомить его с Глион-Шале. Елена, вас ожидает госпожа Кларисса для пешей прогулки по парку.