Забытые

Продвигаюсь вглубь, выискивая в толпе Маркуса.

Обычным взглядом я буду искать его слишком долго, поэтому призываю Эфириум и концентрируюсь на эфирном ви?дении. Нахожу брата сразу же. В Эфире он, как и отец на балконе, ярко пламенеет среди людей. Мощь его энергий одновременно манит и отталкивает окружающих. Одни слетаются как мотыльки на его свет, другие шарахаются, как от огня. Люди не способны понять, почему так происходит. А мы, элогимы, видим земные и космические энергии, которые пронизывают всё сущее. И силой своего волеизъявления, называемой Эфириумом, управляем их потоками.

Ориентируясь на положение Маркуса, продолжаю продвигаться к нему сквозь толпу. С удивлением замечаю в Эфире ещё одно яркое пятно.

Ну наконец-то!

Это дорогой дядюшка освободился от мегаважных дел и своим присутствием почтил наше скромное торжество.

Как я рада, что Саймон здесь! Мы не виделись почти год, и я ужасно по нему соскучилась.

От нервного возбуждения начинает потряхивать.

На балконе появляются отец с мамой. Родители мгновенно приковывают взгляды, а зал наполняется ликующими аплодисментами.

– Приветствую вас, дамы и господа, мои дорогие гости! Я безмерно рад видеть всех вас, – звучный голос отца заполняет огромное помещение. – Сегодня мы позволим себе немного расслабиться и насладиться прекрасным летним вечером. Многие из вас преодолели тысячи километров, оставили ответственные посты; многие прибыли с надеждой на лучшее будущее, как и многие – из лучшего будущего, которое нам уже удалось построить, – Виктор говорить неспешно, расставляя акценты на каждом слове. – Каждый из вас оказался сегодня здесь, в Глион-Шале, для того, чтобы сделать мир прекраснее. А всё прекрасное начинается с нас самих. Когда мы счастливы, здоровы, энергичны, когда наполнены высокими чувствами, мы способны творить чудеса. Я хочу, чтобы каждый из вас сегодня ощутил благостную радость и преисполнился любовью, – внезапно отец останавливает взгляд на мне. – Мы здесь именно для этого.

Зал наполняется одобрительным гулом. К этому моменту достигаю Маркуса и тихонько встаю у него за спиной. Улыбнувшись мне, Виктор отводит глаза и, обняв, стоящую рядом Клариссу, широким жестом обводит собравшихся:

– На этом с превеликим удовольствием объявляю Летний Бал открытым!

Глава 4

МАРКУС

Публика взрывается аплодисментами.

Оркестр начинает наигрывать лёгкие этюды. Но мама спускаться на паркет будто не собирается.

Забавно.

Мне подняться самому или дождаться её внизу?

Что делать и как себя вести не знаю. От этого очень злюсь. Чувствую себя простофилей, а не первым кавалером.

Внезапно ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд. Поворачиваю голову в сторону, откуда исходит энергия чужого внимания, и натыкаюсь на внимательный изучающий взор Сеомана Колиньяра. Вот так сюрприз. Никто не сказал, что он вернулся в Республику. И о его намерении присутствовать сегодня на Летнем Балу я тоже ничего не слышал. Только дядя умеет избегать лишнего внимания так, что даже мы с Авророй не можем уследить за его перемещениями.

Вот и сейчас: он сидит на диванчике в тени ниши и смотрит мне в лицо. На мгновение возникает неприятное ощущение, которое не поддается описанию. Но наваждение проходит, как только понимаю, что Сеоман смотрит совсем не на меня.

Почувствовав знакомое присутствие, резко оборачиваюсь. Взглядом и едва ли не носом упираюсь в Аврору, стоящую напротив.

Поразительно красивую и широко улыбающуюся.

АВРОРА

Боюсь себе признаться, но я безумно рада увидеть Маркуса одного. Ещё радостнее становится, когда он оборачивается и ошалело оглядывает меня с ног до головы.

«Скучаешь в одиночестве?»

Становлюсь рядом и, намеренно игнорируя вопросительные взгляды парня, разглядываю отца.

Виктор сегодня шикарен под стать жене. Высокий, статный брюнет с волосами до плеч, собранными в пучок, он одет в парадный тёмно-синий мундир с аксельбантами и золотым шитьём. Царственный вид и проницательный взгляд притягивают к нему всеобщее внимание – пока он с Клариссой спускается с балкона на паркет, у подножия лестницы собирается знатная толпа из желающих, если не пожать руку, то поглазеть на хозяев праздника.

Пока все заняты родителями, перевожу взгляд туда, где по ощущениям находится дядя. В уютной нише, закинув ногу на ногу, он вальяжно сидит на диване со стаканом чего-то крепкого в руке и скучающим взглядом рассматривает окружающих. Наставник тоже оделся по случаю. Но вместо мундира на нём надеты чёрный смокинг в широкую шёлковую полоску, такие же брюки и кипенно-белая рубашка с чёрным шёлковым жилетом поверх. Короткие русые волосы аккуратно подстрижены и тщательно уложены. Туфли сияют зеркальным блеском. Со своего места не вижу, но знаю, у дяди безупречный маникюр и дорогой парфюм. Саймон категорически не терпит пренебрежительного отношения к внешнему виду. Поэтому даже издалека в глаза бросается его идеальная внешность.

Замечаю на дядиной шее тёмный платок – кавалер сегодня не танцует. Словно в подтверждение мыслей, Саймон останавливает взгляд на мне и с полуулыбкой поднимает бокал в знак приветствия. Радостно киваю ему в ответ. Маркус тоже, но с каким-то запозданием.

«Как раз разогнал всех по парам. А то моя не выносит конкуренток.»

Парень изображает высокомерие и искоса глядит на меня.

Вспыхиваю негодованием. Лихорадочно оглядываюсь в поисках его партнёрши, намереваясь прилюдно развернуть её прочь.

«Расслабься. Ты меня нервируешь.»

«С каких пор ты такой беспокойный?»

Маркус выдерживает паузу.

«С момента как отец передал мне роль первого кавалера на тусовке.»

Мамины слова обретают смысл. Получается, она об этом знала?

Скрываю замешательство за иронией:

«Смеёшься?»

«Конечно. Умираю со смеху от того, как моя первая дама внимает какому-то хмырю в сиреневом смокинге.»

Ощущаю недовольство брата. И не понимаю вообще ничего. Разворачиваюсь к нему, намереваясь с гонором спросить, что за ахинею он городит. Однако, вовремя замечаю, как он смотрит на маму, беседующую с неприятным типом в ярком пиджаке.

Всё встаёт на свои места: Маркус не в курсе, кто сегодня правит бал.

«Первая дама сегодня я.»

Теперь очередь парня удивляться.

«Смеёшься.»

Чувствую, как на лице непроизвольно расползается довольная улыбка.

«А ты, очевидно, мой кавалер на вечер.»

Выгнув бровь, Маркус буравит меня взглядом, отчего улыбаюсь только сильнее.

«То есть Бал открываем я и ты.»

«Браво. Своевременное умозаключение.»